Он внимательно выслушал меня, глядя казалось, прямо в душу своими синими сапфирами, а потом очень серьезно произнес:

– Не надо! Не жалей ни о чем, ни о сказанном слове, ни о брошенном взгляде, ни об искренней интонации, не режь свою жизнь на часть Я-Я и Я-мир вокруг меня.

От услышанного, у меня в горле встал ком. Эти слова, написанные беглым подчерком, давно врезались мне в память. Повинуясь странному инстинкту, я закончила эту мыль:

– ….. не теряй себя, иначе тебя потеряют окружающие.

ОН изумленно впился в меня глазами.

– Это твои мысли, или ты мои прочитала? – совершенно искренне спросил странный человек без имени.

А мне было не до ответа на этот вопрос, да и ответ я не знала. Мысли эти, конечно же, не мои, я словно подглядела их в чужой тетрадке, но и его мысли я прочесть не могла, ОН по-прежнему оставался для меня непостижимой тайной. Я ничего не могла прочитать ни из его глаз, ни с мимики, которая, ко всему, была изуродована порезами, ничего. Но от того, что эти слова сотрясли воздух в моей кухни, мне стало настолько не по себе, что просто хотелось вжаться в стенку, и стать незаметным барельефом.

Мое смятение было настолько очевидно, что смутило даже его. ОН опустил глаза и замолчал, глядя в темную бездну чая в чашке. Мы оба не знали, что сказать друг другу. Момент застыл под аккомпанемент звенящей тишины.

Наконец, я встала и подошла к окну. Волна эмоций, зародившаяся где-то в районе солнечного сплетения, подобно цунами, поднялась, и ударила мне в лицо.

– Говоришь, не сожалеть? А ты? Ты ведь сожалеешь! Посмотри на себя, на свое затворничество! Что это, если не сожаление? Ты боишься людей, света, зеркал. Не давай советов, которым не следуешь сам!

Я выпалила это с таким отчаяньем, которого не ожидала от себя. Он прав, искренность – великая ценность. Она бывает сильнее всякого оружия, ей сложнее всего сопротивляться. Это стало очевидно, как белый день, когда моя отчаянная искренность пробила броню его защиты. ОН поднял глаза. Первый раз я увидела в них такую невысказанную грусть, такую боль, такое бездонное озеро непостижимой тоски.

– Милая, я не жалею. Пойми, жизнь – это большая школа. Вот это, – он ткнул пальцем в косой шрам на щеке – плохая оценка за урок, как отличить поддельное от истинного. Видимо, я много прогуливал теоретический материал. Вот и получил двойку за практическое занятие. Но теперь я усвоил этот материал на отлично, поверь мне. Остался лишь один неприятный момент, у меня нет ни желания, ни сил применять эти знания в дальнейшем на практике. А вот ты – маленькая гордая птичка, которая так хочет казаться сильной, и уверенной, а на деле всего лишь трусиха, по больше моего. Ведь ты всего боишься. Ты и сейчас боишься меня спросить, откуда у меня такое распрекрасное лицо. Тебя просто распирает от любопытства, а спросить напрямую, духу не хватает.

– А ты бы ответил? – робко спросила я.

– Это другой вопрос, но, по крайней мере, ты бы не мучилась в дальнейшем горьким сожалением, что даже не попробовала это узнать. Ты боишься делать поступки, потому что боишься ошибаться!

Я молчала, словно завороженная слушая эту горькую правду. ОН поднялся, в два шага подошел ко мне и крепко схватил меня за запястье. Жгучая боль пронзила руку до самого плеча.

– Ты – всего лишь маленькая беспомощная ласточка. Тебе нужно подняться на крышу, чтоб ощутить себя свободной. Ты искренне веришь, что ты независима, и отлична от других. Нет, девочка, то, что ты чувствуешь – это псевдосвобода. По-настоящему свободный человек чувствует свободу среди людей, ему не нужно подниматься наверх, ему не нужны специальные условия, потому, что свобода у него в голове и в сердце. А ты живешь в страхе и самообмане. В твоем холодильнике еда лишь на сутки. Ты не покупаешь больше. Ты боишься завтрашнего дня, боишься своих решений. Да ты и сейчас, глядя мне в глаза, боишься признаться, что вот в эту самую минуту у тебя болит запястья под моей ладонью. Оно было сломано в той же аварии, когда пьяный водитель сбил тебя на легковой машине. У тебя было сломано бедро, открытый перелом левого запястья и возможно сломано пару ребер. Так ведь?

Я не знаю почему, может быть из-за боли в кости, может из-за жестокой, бескомпромиссной правды, мои глаза заволоклись слезами, и изображение стало размытым. Конечно, он был прав во всем, даже про открытый перелом в запястье. Все это было больно слушать. Однако, мой палач и не намеревался отпускать мою руку, наоборот, он резко развернул меня лицом к окну и одним движение распахнул створку. Холодный осенний воздух, с коктейлем из запахов гниющей листвы, ворвался в кухню, и окатил нас ледяной волной.

– Смотри, – он слегка подтолкнул меня ближе к распахнутому окну, – смотри, там жизнь. Там, за окном. Иди, и не бойся оступаться. Не бойся совершать ошибки, не жалей о непродуманных поступках. Жизнь не шахматная партия, ее не просчитать на три хода вперед, как бы ты не старалась, солому не подстелешь перед падением, так какой смысл прятаться от жизни. Дыши! Будь свободной!

– …что бы, так же как и ты, получить плохую отметку? – наконец не выдержала я его натиска. Меня захлестнула разрушительная тяга сделать ему так же больно, как больно было сейчас мне.

Мои слова, которые, очевидно, попали в самую точку, заставили его ослабить хватку, и, наконец, выпустить мое запястье. Только я не почувствовала облегчение. Я думала, что сжимая мою покалеченную руку, ОН причинял мне боль, а после высвобождения стало еще больнее. Только характер боли изменился, стихла физическая, усугубилась душевная. Я действительно почувствовала себя беспомощным воробышком с поломанным крылом. Я никогда не позволяла этому чувству вырваться на свободу, а всегда держала его взаперти, мне было стыдно. Я стыдилась чувства слабости даже наедине с собой, нет, в первую очередь перед собой. Я боялась, что пошатнется моя самооценка, мой образ, который я выстроила сама для себя, что исчезнет придуманная Я, та, какой я хотела себя видеть. А ОН, своими жестокими словами заставил меня вспомнить, кто я есть на самом деле, он одним движение сорвал замок с клетки, в которой таилась моя уязвимость. У меня подкосились ноги, и ведомая инстинктивным желанием почувствовать себя защищенной, я по-детски прильнула к его широкой груди, и спрятала лицо на его плече.

Он обнял меня одной рукой, а второй стал гладить по голове, как ребенка.

– Нет, девочка, такую оценку ты не получишь. Для этого нужно быть безумным человеком по природе, нужно хотеть рисковать. Ты человечек осторожный, так что, не бойся. – Приговаривал ОН утешающим тоном, словно жалел меня за разбитые коленки.

Я всхлипнула, еще сильней зарываясь лицом в его свитер.

– Я обидел тебя, да? – ласково спросил мой гость. Я замотала головой.

– Нет, нельзя обидеть правдой. Огорчить можно, обидеть нельзя.

В ответ он, не выпуская меня из своих рук, аккуратно подвел к столу, усадил на стул, затем закрыл окно и снова вернулся ко мне, сев передо мной на корточки.

– Ты только не плачь, маленькая ласточка. Я даже не подозревал, что тебя настолько тяготит клетка, в которую ты себя заточила.

– Почему, ну почему ты знаешь обо мне так много, просто насквозь видишь, а я не знаю о тебе ничего. Может я просто не такой хороший психолог? Может, я просто не способна считать даже ту информацию, которая лежит на поверхности? – все еще всхлипывая, я судорожно задавала один вопрос за другим, даже не ожидая получить на них ответы.

– Просто у тебя нет опыта, – успокаивающе ответил он, убирая непослушную прядь с моего лба, – ты настолько морально отгородилась от людей, настолько стала считать себя иным видом, что перестала замечать элементарного. Люди стали для тебя, своего рода, инопланетянами. Это еще одна причина, почему ты одна, и никому не хочешь принадлежать. Если ты хочешь уметь защищаться, то поверь мне, такая защита как у тебя, когда ты сидишь как цыпленок в скорлупе, самая непрочная. Вот треснет твоя скорлупа, и что тогда? Мы учим организм защищаться, путем вакцинации. Вводим в организм подавленный вирус, и начинают вырабатываться антитела. А где твой иммунитет? Где твои антитела на обиды, на чью-то несдержанность, на чужую ранимость, на суждения и осуждения? Для этого надо уметь отстаивать право быть собой. Уметь выдерживать натиск мнений, недовольств, раздражений, попыток тебя изменить. Нужно уметь сохранять СЕБЯ, понимаешь, не прятаться за ложный образ, а идти по жизни с высоко поднятой головой.