— О, ты уже здесь!
На какое-то мгновение Сергей думал, что сейчас потеряет сознание, но справился с собой, открыл глаза и выпрямился. Сказать, что он был рад видеть этого чертова итальянца, значило ничего не сказать. С этим чувством юноша справился значительно легче, чем со страхом, и маска равнодушия на его лице не дрогнула.
— А я чуть тебя не упустил, — на ходу натягивая рубашку, продолжал Дик, словно продолжая прерванный разговор. — В последний момент вспомнил. Хорошо еще, у нас предусмотрены банковские операции между Землей и Сьенной. Путем несложных махинаций — вуаля! — ты мой еще на месяц. Правда, он уже заканчивается. Но это я уже тут решу.
Странно, но Сергея уже не коробило это собственническое «ты мой». Подмывало спросить, а зачем же он так нужен самому Дику, но, конечно, ничего он не спросил.
— Сегодня у нас насыщенный день. Я давно не встречался со своим другом, а у него ко мне какое-то дело, — землянин продолжал собираться на выход, проверяя содержимое карманов блестящего, слегка шуршащего длинного плаща. — Все, вперед, труба зовет!
Сергей был готов голову отдать на отсечение, что Дик рад ему ничуть не меньше.
В небольшом, но безумно дорогом ресторане с земной кухней, Дик оставил своего спутника у стены, направившись к столику в глубине помещения, за которым разглядел знакомый орлиный профиль.
— Мне стало известно о возвращении очередной экспедиции. Они везут информацию об астерите, — не тратя времени на предисловия, сообщил Харах.
— Как ты узнал? — удивился Дик.
То, что планету, тщательно оберегаемую Мусеной все-таки обнаружили — неудивительно. Рано или поздно это должно было случиться. Но откуда он узнал о результатах еще не вернувшейся экспедиции?
— Есть у меня один информатор в Арджтауне, — нетерпеливо дернул плечом Харах. — Это не столь важно. Важно — что делать. Звездолет уже пересек границу пространства Земли, и его охраняют, я не смогу напасть в космосе.
Дик оглянулся на застывшего у стены Керша. Парень стоял все с тем же бессмысленно-равнодушным выражением лица, которое так стало его раздражать в эту встречу. Кажется, английский Керш не понимал, в любом случае.
— Скажи, отчего ты так боишься того, что Земля узнает о свойствах астерита? — снова вернулся Дик к разговору. — Тебе не кажется, что нам было бы выгоднее переложить на наших доблестных ученых всю грязную работу, а потом просто воспользоваться ее плодами?
— Тупица, — поморщился собеседник. — Об исследованиях Земли непременно узнают ящерицы и примут меры. У нас не будет шансов воспользоваться преимуществом.
— Можно подумать, о твоих исследованиях они не знают.
— Не знают. Иначе меня не пускали бы сюда. Иначе меня сканировали бы не так поверхностно.
— Ты так уверен, что смог обмануть сьерр? — скептически спросил Дик.
Нет, его партнер во всем был нормальным человеком, но когда дело касалось инопланетян, его словно переклинивало.
— Конечно! Я давно понял, что им просто неинтересно, о чем мы думаем. Они ставят свой запрет на распространение тайны, и больше их ничто не беспокоит.
Зато самого Хараха беспокоило очень многое. Дик не любил вмешательство в собственное сознание, но уже давно убедил себя, что это всего лишь необходимая плата за успешный бизнес и надежных партнеров. Ну и что, что они — ящерицы-телепаты. Они не преступали ими же самими установленные законы, не затрагивая те стороны сознания землян, которые не касались совместного бизнеса. И товар, предлагаемый ими, всегда был качественным, о чем бы ни шла речь.
Единственным, что смущало Дика на Сьенне, были рабы-земляне. Об остальных он даже не задумывался, но вот земляне — это то, к чему он так и не смог привыкнуть. А Хараху, наоборот, было все равно. Ему одинаково безразличны и шкасст, и вариане, и та коротко стриженая девочка с браслетом рабыни, с огромными ничего не выражающими глазами, которую Дик в последнее время все чаще встречал в окружении Мусены. Но то, что за контакт со сьеррами нужно было платить собственной независимостью и свободой в определенном смысле слова, пуская в свой мозг этих рептилий, Харах не мог принять. Внешне он оставался совершенно спокоен, и только немногие приближенные к нему люди знали, что на самом деле скрывалось под этим спокойствием.
Когда тридцать лет назад Восемнадцатая Межзвездная с далекой планеты, расположенной в соседнем рукаве Галактики, привезла образцы непонятных кристаллов, никто не знал, что это за вещество и какими свойствами оно обладает.
Дик помнил это время. Харах тогда еще не набрал той силы, которой обладал сейчас, но был гораздо более терпим и благоразумен, как казалось. Поэтому, когда он получил от сьерр требование уничтожить все следы Восемнадцатой экспедиции, он беспрекословно согласился и организовал одну из своих самых громких и удачных диверсий — первая, которую расследовали Интерпол и Совет Безопасности ООН, оставшаяся нераскрытой. С диверсии в Арджтауне началось восхождение Хараха Мусены.
Спустя несколько лет Дик узнал, что не все результаты полета экспедиции были уничтожены. На Эмени, колонии, которая, фактически, принадлежала Хараху, тот организовал полноценное исследование нескольких образцов кристалла, получившего название «астерит». Образцы ему доставили непосредственно после аварии на Земле. К сожалению, Мусена и его ученые не знали, что именно надо искать — однако его заинтересовало вещество, о котором сьерры не хотели позволить узнать землянам.
Кропотливые исследования продолжались почти три десятка лет, но только пять лет назад удалось понять, чем же это вещество так насторожило ящериц. При облучении кристаллов модулированным излучением происходила генерация поля, которое впервые зарегистрировали приборы, применяемые в медицине для сканирования головного мозга. Проще говоря, было сделано предположение, что при определенном воздействии астерит может генерировать поле, способное влиять на способности телепатов или являющееся непроницаемым для их влияния на человеческий мозг.
На этом исследования застопорились, потому что не имелось возможности проверить правильность предположений — дальнейшее изучение кристаллов имело смысл только в обществе телепата. Хотя бы одного. А так как телепаты были известны всего у двух рас — сьерр и соэллиан, оба варианта отпадали. Ни тех, ни других Харах не посвятил бы в тайну Эмени. Проверка «щита» в полевых условиях также была невозможна — малейший промах, неизбежный при стольких неизвестных, среди сьерр привел бы к крайне нежелательному разоблачению хитрости Хараха. А соэллиане, те, кто владел телепатией, никогда не применяли ее просто так, связанные своим кодексом.
Так что вплоть до сегодняшнего дня лаборатория Мусены была занята исследованием технических характеристик поля, их зависимости от интенсивности первичного излучения, от ориентации кристаллов, от температуры и влажности окружающей среды и прочих тонкостей.
И сам Харах, и его ученые, и Дик понимали, что скоро вся работа окончательно зайдет в тупик. Но Мусене сама мысль о передаче разработок в тот же Институт Мозга на Земле оказалась неприемлемой. Он вовсе не хотел делиться с человечеством таким близким открытием, которое могло сделать его самого еще более могущественным. Создание телепатического щита обещало вознести Хараха даже над Сьенной.
И вот сейчас, похоже, астерит все же окажется на Земле. Очевидно, что для землян открытие, сделанное на Эмени — лишь вопрос времени. Если же учесть, что в распоряжении земных ученых находится весь спектр способностей и возможностей соэллиан, то приоритет Хараха грозил развеяться как дым. Этого он не мог допустить.
— Надо думать… Мой информатор не имеет доступа к файлам вновь прибывших экспедиций, он всего лишь оператор связи, — Харах иногда в присутствии Дика позволял себе мыслить вслух. — Ставлю половину Эмени, что в этот раз меня пригласили сюда именно ради того, чтобы снова известить о необходимости зачищать Арджтаун. Но я больше не буду делать так, как тогда. В тот раз моего человека не смогли вычислить только потому, что он сразу покинул город. А сейчас я не могу позволить своему последнему информатору бросить свое место… До передачи черного ящика и образцов у нас есть почти три месяца. Я думаю, и ты, Дик, думай. Мне нужна твоя помощь. Думай, как можно внедрить за это время в Арджтаун нашего человека. Или как использовать оператора связи. Что нереально.