Не мечтая о деликатесах, «кофейница» хотела… Нет, не кофе. Ей элементарно хотелось хлебушка, даже слюни текли при мысли о горбушке. И вот… К своему восторгу кроха обнаружила целую буханку!
Буханок было очень много, и все они умопомрачительно пахли. Видно, с вечера свежий хлеб завезли.
— Утром хлеб уже не таким вкусным будет! Желательно есть свежий, так мама говорила…
Буханки были огромными, ни одна не помещалась за пазуху ночнушки. Нож тоже был огромным. Шурочка взяла буханку, попыталась отрезать горбушку.
Неожиданно за дверью раздались шаги и кашель. Малышка вздрогнула и… О, ужас!.. Пальчик был в крови. Пальчик маленький, а кровищи целый ручей… Что делать?! Чем перевязать?
Шурочка пошарила в ящиках буфета, нашла полотенце, приложила его к ранке. Что дальше?
За дверью снова послышался кашель, в замочной скважине повернулся ключ. Поняв, что её заперли, «кофейница» расплакалась.
— Как я выберусь отсюда?
Погоревала-погоревала кроха и… Задремала. Сидя на корточках у буфета.
Когда проснулась, в двери снова поворачивался ключ.
— Кто-то идёт сюда! Что теперь будет?!
Она шмыгнула под ближайший стол, попыталась проползти под столами к выходу, но её схватила за волосы рука дежурной дамы.
— Я ни в чём не виновата! — только и смогла придумать в своё оправдание Шурочка.
Она снова зарыдала, но дежурная дама и не думала выпускать из рук её косичку.
— Не виноваты? Вы? А кто виноват?
— Экскюзе муа, мадам…
Дежурная дама была определённо злее бонны.
— Вы не ответили на мой вопрос! Кто виноват в том, что вы здесь оказались, а? Может быть, я? Или наш дворник, месье Архип?
Она кивнула на стоящего рядом дворника. Тот растерянно пожал плечами, зевнул. Шурочка всхлипнула.
— Никто не виноват… И я не виновата… Мне просто очень хотелось…
— Я вам, кажется, ясно сказала, в какой стороне туалет!
— Экскюзе муа, мадам… Я заблудилась…
Архип всё время молчал, переминаясь с ноги на ногу и сочувственно глядя на Шурочку, в результате чего та всхлипывала всё громче и громче.
Наконец дворник не выдержал:
— С голодухи сюда притащилась малявка, известное дело, да не одна она, скольких я отсюда ночью выгонял!..
Мадам окрысилась.
— А вас никто не спрашивает, милейший! Отперли дверь — и можете быть свободны… Пока… До моих особых распоряжений… Ступайте вон!
Архип, виновато кланяясь и пятясь, удалился. Шурочка сделала последнюю попытку разжалобить дежурную даму:
— Экскюзе муа, мадам… Простите… Я заблудилась… Это больше никогда не повторится! Простите, умоляю!
— Я-то вас прощаю! — громогласно заявила мадам, да так, что даже кастрюли отозвались металлическим воем. — Это мой христианский долг — прощать ближнего! Но простят ли вас остальные?
— Кто, мадам?
— Остальные ученицы! Ваши коллеги! Вы своим дерзким поступком ставите под сомнение их честь и достоинство!
В предрассветной тиши такие речи звучат особенно поучительно, мадам собиралась сказать ещё кое-что в этом духе, но внезапно узрела брошенный на самом дальнем столе нож, надрезанную буханку и окровавленное полотенце.
— А это что такое?!
Она метнулась к объекту, схватила нож, хорошенько рассмотрела его. Затем схватила окровавленное полотенце, ткнула им Шурочке в лицо.
— Кого вы тут зарезали, моя милая? Мышку или крысу? Или, может быть, слона, судя по количеству пролитой крови? Вы тут, может быть, по ночам, тайком от всех, научные опыты проводите?!
— Ничего я не провожу… Резала хлеб, поранила палец…
Дежурная дама упивалась собственным остроумием, в то время как сердце «кофейницы» обливалось… Нет, не кофе. Кровью! И трепетало от страха. Она стояла, понурив голову, а мадам продолжала издеваться.
— Отвечайте, кто надоумил вас прийти сюда ночью?
— Экскюзе муа, мадам…
— Вы не ответили на мой вопрос! Кто виноват в том, что вы здесь оказались, а? Может быть, вашей вины нет здесь, может быть, старшие девицы, которым вечно всего мало, попросили вас принести им хлеба, чтобы потом мякиши в шарики скатывать и на уроках в учителей бросать?
— Не было этого, мадам…Экскюзе муа, мадам… Я сама во всём виновата…
— Что ж, тем хуже для вас…
Она схватила Шурочку за ухо, потащила к выходу из кухни.
— Оставлю-ка я вас, милочка, до восьми утра в хозяйственном флигеле, в чулане, а там высшее начальство решит, что с вами делать…
От испуга кроха даже плакать перестала.
— Не надо! Не поступайте так со мной, мадам, прошу вас!..
— Ты не оставляешь мне другого выхода!..
— Говорят, в чуланах мыши водятся!
— На кухнях, милочка, тоже мышей достаточно, однако же, вам не было страшно сюда пробираться, тайком от всех, да ещё и глубокой ночью!
— Я раскаиваюсь, мадам…
— Ни минуты в этом не сомневаюсь!
Когда дежурная дама подвела Шурочку к чулану, расположенному в хозяйственном флигеле, там уже маячили работники. Среди них был и Пётр Сергеевич, получивший на тот день дворницкое задание. Ему надлежало вместе с Архипом вымести двор почище, ибо предполагался визит… самого императора!
Неизвестно, слышала ли злющая мадам о том визите, так как орала она хуже выпившего накануне дворника или косаря.
— Вот! Посидите тут, побудьте хоть немножко в полной тишине да в полной темноте и, надеюсь, вспомните, кто надоумил вас, такую кроху, лжесвидетельствовать на саму себя…
— Не надо, мадам! Не поступайте так со мной, прошу вас!.. Я правду сказала! Никто меня не просил идти ночью на кухню, я сама пришла, по доброй воле…
Дежурная дама, продолжая держать Шурочку за ухо, победно обвела взглядом двор. Архип старательно мёл его метлой.
— Сейчас велю месье дворнику отпереть замок… Месье Архип!
— Слушаю вас, мадам…
— Давайте ключи! Мне необходимо поместить преступницу в чулане…
— В этом?!
— Другого я пока не вижу…
Архип стал рыться в карманах.
— Момент! Сейчас вытащу…
Отпустив, наконец, ухо Шурочки, фурия подтолкнула малышку к Архипу.
— Не надо, мадам… — ещё раз взмолилась пленница.
— Надо-надо… Месье Архип, заприте эту негодяйку на замок!
— Слушаюсь, мадам…
Дворник, осторожно взяв девочку за плечико, подвёл её к самой двери чулана. Сквозь ту, уже открытую, дверь виднелись груды старой мебели и прочего хлама.
Архип был добр душою и, возможно, даже благороден.
— С Богом, барышня, не серчайте на меня, я тут лицо подневольное… — шёпотом извинился он. Положив метлу и снова осторожно взяв Шурочку за плечико, дворник легонько втолкнул узницу в чулан. Дверь захлопнулась. В помещении образовалась кромешная тьма.
— Ой!.. Страшно… Пресвятая Богородица, Николай Угодник, все ангелы святые, помогите!.. — пищала кроха. — Пресвятая Богородица, Николай Угодник, ангелы-архангелы, все святые, помогите!..
Вдруг в самом дальнем углу появилось неяркое свечение. Оно распространилось на весь чулан. На стенах возникли зловещие тени. В полутьме лицо Шурочки стало похожим на ангельский лик.
В углу, откуда шло свечение, отчётливо вырисовывался зеркальный шкаф. Свечение усилилось, раздался непонятный шорох.
— Ой! Что это? — вздрогнула малявка. — Кто здесь?..
Провинившаяся много раз переспросила, но ответа не было.
Тогда ей пришло на ум подойти поближе. А куда ещё идти, когда единственным светлым местечком в чулане был угол со шкафом. И с парой затёртых до дыр кресел.
Приблизившись, «кофейница» заметила, что кресла не пусты. На них кто-то сидел! Уж не императрица ли? Ну да, она могла подстроить, чтобы Шурочку поймали, уличили в воровстве… Тайным образом подстроить. А что царицам ещё делать на том свете, чем заниматься? Им надлежит являться на славные места, проверять, всё ли в порядке.
Подойдя ещё чуть ближе, Шурочка отчётливо увидела… двух привидений! Даму с кавалером. У прилизанного кавалера на щеке красовалась большая родинка. А дама была в буклях и дворцовом платье. Её можно было спутать с самой Екатериной!