Я решаю подобраться к джипу – может, внутри найду что-нибудь подходящее для данной ситуации? Ползу по каменистому грунту, вся в пыли, осознавая, что ледяное купание было лишним. Захожу с противоположной стороны джипа, чтобы Мадлен меня не увидела, и дергаю за ручку задней боковой дверцы. К счастью, они не закрыли автомобиль. Открываю дверцу и вижу нацеленное мне в лицо дуло пистолета. Но больше я потрясена другим.

– Любо?! Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, хотя все и так ясно.

– Извини, Иванна. Я рассчитывал, что все пройдет менее болезненно, но эти остолопы, родственники слона, попавшего в посудную лавку, напортачили. Пока все не перебьют, не успокоятся. Раз маски сброшены, отдай мне анкх и не вынуждай меня прибегать к грубой силе.

– Любо, зачем он тебе?

– Зачем вечная жизнь человеку с онкологическим заболеванием? Хороший вопрос. Зачем он тебе, Иванна, ведь ты так молода и впереди у тебя долгая жизнь?

– У тебя рак?

– Лейкемия. Выживаю за счет химиотерапии и, если бы не материальное благополучие, давно распрощался бы с белым светом. Вначале я строил карьеру, корпел в библиотеках, работал без выходных, пожертвовал личной жизнью, рассчитывая внести весомый вклад в отечественную науку. Когда все полетело к черту, я поставил перед собой цель: заработать деньги, чтобы ни в чем себе не отказывать. Я всего добился, но на это ушли годы жизни, и вот, когда пришла пора пожинать плоды своих усилий, я должен распрощаться с жизнью. Справедливо ли это?

– За границей есть множество клиник, успешно борющихся с этим заболеванием.

– Там лишь продлевают агонию, а я хочу жить полноценной жизнью.

– Я не уверена, что анкх спасет от любого заболевания.

– Он не лечит, зато не позволяет умереть. Из твоего рассказа о прошлогодних приключениях и о том, как анкх попал к тебе, я это усвоил. Дело в том, что, когда умерла бабуля Лара и я занимался похоронами, ко мне подкатывал молодой человек, который хотел арендовать или купить ее квартиру.

– Феликс Проклятый! – выдохнула я.

– Он назвался другим именем. Когда он понял, что я не намерен продавать квартиру, которая, как он предполагал, досталась мне по наследству, то очень оперативно собрал обо мне сведения, и даже из медицинской карточки, и узнал о лейкемии. На похоронах бабы Ларисы он тоже был.

– Венок с надписью «От друга юности», – вспомнилось мне.

– Именно так. Меня тоже шокировала эта надпись, учитывая, что выглядел он как тридцатилетний. Все, что он рассказывал, стараясь добиться своего, я принял за симптомы шизофрении и тактично посоветовал ему лечиться. Оказывается, напрасно. Но я поверил тебе, когда, подвыпив, ты поведала историю о чудесном анкхе, позволившем Феликсу прожить молодым почти двести лет.

– Я заметила беспорядок в своих вещах, когда прилетела в Красноярск, но не могла поверить, что это ты, такой рафинированный и аристократичный, тайком рылся в них. До чего ты опустился, Любо!

– Цель оправдывает средства, и о брезгливости приходится забыть. Я нанял двух идиотов, иначе их не назовешь, и они шли за тобой по пятам.

– Погром в гостиничном номере в Улан-Удэ – их рук дело?

– Они не отличаются хорошими манерами и гибкостью ума. Поэтому, когда ты отправилась на Алтай, я решил руководить ими на месте. Для этого мне пришлось стать затворником и не выходить из джипа, а им – переодеться в женскую одежду. Как артисты они сыграли отлично – вы ничего не заподозрили. Вот только идея Янеку прикинуться немкой чуть все не испортила.

– Софрон что-то заподозрил и вы его похитили?

– Его знания немецкого хватило, чтобы он понял: Янек – не немка, и ночью, взяв карабин, он отправился на заставу к пограничникам. Тут Янек и Сидор сработали чисто – Софрона перехватили, и он стал моим попутчиком-пленником. Он скрасил мое затворничество, во время движения я вытаскивал кляп из его рта, и мы разговаривали. Ему чудом удалось освободиться от веревки, когда я дремал, и ночью, во время бури, он выскочил из джипа. Янек и Сидор бросились вслед за ним и отрезали ему путь к вашему автомобилю. Тогда была настоящая Вальпургиева ночь, стоял адский шум, так что вы ничего не услышали и не увидели. Мои помощники вынудили Софрона бежать в противоположную сторону, но, так как ничего не было видно, он сорвался в ущелье и погиб. Мне очень, очень жаль, что так случилось, но его не вернешь.

– Его смерть на вашей совести, Любомир!

– Совесть живет в человеке, пока он сам жив. А ради продления жизни человек способен на многое. Поэтому прошу, отдай анкх и не вынуждай меня применять силу.

– У себя дома вы производили более благоприятное впечатление. – Я тянула время, лихорадочно выискивая выход из создавшегося положения. – Неужели вы решитесь в меня выстрелить?

– В зависимости от жизненной ситуации человек меняется. Поэтому не вынуждай меня заходить дальше, чем я планировал.

– Человек всегда один и тот же, только в такие моменты проявляется его суть. – Я понимала: можно с ним и дальше препираться, но времени у меня в обрез, надо что-то делать, пока мы с ним одни. – Существует примета, что через порог нельзя ни здороваться, ни что-либо передавать. – Я расстегнула куртку и сделала вид, что хочу снять с шеи цепочку с анкхом.

– В твоем положении только и остается, что верить в приметы. – Любомир покровительственно улыбнулся и начал медленно выползать из салона, продолжая держать меня под прицелом.

Я резко захлопываю дверцу автомобиля и наваливаюсь на нее всем телом. Его руку с пистолетом придавило дверцей, от боли он орет и выпускает оружие. Наклонившись, я продолжаю удерживать дверь и тянусь к пистолету. Раздается выстрел, пуля взбивает столбик пыли рядом с ним, и я в испуге отскакиваю назад.

– Не трожь то, что тебе не принадлежит! – раздается сзади голос «Нинель».

В руках лжебарышни карабин, и по улыбочке ясно, что ей, точнее ему, не терпится вновь пустить его в ход. Лишаю его такого удовольствия и отступаю еще на шаг. Дверь джипа открывается, оттуда выползает бледный Любомир, кривясь от боли, придерживая левой рукой ушибленную правую. Его появление придает мне храбрости, и я поворачиваюсь к «Нинель».

– Гермафродит! Гомик в женском платье! Петух гамбургский!

– Его зовут Сидор, – говорит Любомир и объявляет подручному: – Маскарад закончен, можете переодеться.

– Откуда такие познания в немецком у тебя и твоего товарища Янека? – интересуюсь я, хотя мне это фиолетово – просто нужно что-то придумать, чтобы не отдать анкх.

– Пять лет возил таких дамочек, как ты, в немецкие бордели. Если хочешь, могу составить тебе протекцию, но, конечно, не за «спасибо». – Его лошадиная физиономия морщится от смеха.

– Вижу, что и ты прошел через бордель, – уж больно ловко управляешься с платьем, да и голос у тебя подходящий. Бюргеры были тобой довольны? При такой лошадиной роже, как у тебя, им наверняка приходилось использовать подушку.

Лицо у Сидора перекосилось от злости, он прищурился – похоже, уже увидел меня через прицел карабина. Видно, я попала своими словесными выстрелами точно в цель. Он стал медленно наводить на меня карабин.

– Сидор, перестань! – заорал Любомир и, подскочив к нему, рукой отвел в сторону ствол карабина.

Воспользовавшись этим, я подскочила к пистолету, наклонилась, и он оказался в моей руке, прежде чем Сидор смог оттолкнуть Любомира. Ствол карабина вновь был направлен на меня, но и дуло пистолета смотрело на Сидора. Я вспомнила про предохранитель, только не знала, где он и снят ли.

– Посоревнуемся, – сладко улыбнулся Сидор, – в точности стрельбы?

– Прекратите! – заорал Любомир. – Иванна, не делай глупостей – это газовый пистолет! У тебя нет ни малейшего шанса против карабина. И хватит дразнить моих помощников – боюсь, если будешь продолжать в том же духе, то даже я не смогу тебя уберечь от них.

Может, Любомир меня обманул и это не газовый пистолет, но не буду же я играть в дуэль с бандитом? Я отбросила пистолет в сторону.