— Ясно. — Я, вроде, успокоился, но горечь во рту осталась. — Но как допустил это ваш император?

— Император? Ах, да. Он был не сторонним свидетелем. Он был именно тем, кто предложил эту идею внедрить. Понимаешь, как мне рассказывали близкие, он был молод, ему только-только исполнилось двадцать шесть лет. И, как многие молодые, он был за развитие.

— Молодым?! Я понимаю, что это наследственно, когда ты рождаешься в императорской семье, то тебя сразу нарекают законным будущим императором. Но куда делись всякого рода советники? Не верится…

— Сейчас объясню. Это мне поведала моя бабушка. Так что за правду отвечать не могу. Когда мне было шесть-семь лет, она много мне рассказывала о прошлом. Она говорила, что, шестьдесят лет назад срок становления императором был тридцать пять лет. Буквально за несколько лет до моего рождения он уменьшился до двадцати трех лет. Это сделал сам император в наследство своему сыну, зачинщику войны.

— То есть, он просто взял и быстренько убрал возрастные ограничения до минимума?

— Ну, это совсем не просто. По правилам моей страны этого вообще нельзя было делать. А значит, то, что сделал он было нарушением законов, которые он же и написал и указал при этом: ни в коем случае не изменять их. И тут же изменил их, объяснив это тем, будто бы стране нужна молодая умная голова.

— Но как он смог пойти против своего же правила?

— Поверь, такой была моя страна. Очень многое говорили, типа: «Мы сделаем нашу страну лучше и т. д.». В итоге, все это было на словах. За пять лет, которую нес наш император, жизнь наоборот, стала хуже. Сам же император говорил своим коллегам в других странах, что наша держава прогрессирует, люди получают все, что хотят, бедняков нету и тому подобную чушь. Не знаю, на что он рассчитывал. После его сменил новый император-мальчишка. Кстати, еще тогда никто не знал, что он сын этого болвана, соответственно, он был выбран. Когда это стало известно, народ кричал и бунтовал. Но он пресекал это в корне. Странным образом пропадали люди и их родственники. Через некоторое время люди смирились и стали жить по его правилам.

Было ясно, что ему очень больно это говорить.

— А после началась война?

Он кивнул. На этом разговор окончился, и я уснул с неприятными мыслями.

Проснулся я необычайно сонным. Даже голову не хотелось поднимать.

Но, все-таки, через некоторое время я встал, потянулся и начал искать глазами Айнера.

Не найдя его, я пожал плечами и пошел к ручью умываться. Закончив с этим, снова поискал Айнера. Сам же обещал сегодня меня познакомить с Марией какой-то…

Кричать на всю округу не увенчалось успехом. Только горло сорвал.

Наконец я догадался пойти на нашу главную и любимую полянку Айнера. Я улыбнулся, вспоминая, через что я там прошел и прополз… До равнины я добежал, непонятно чему во время бега улыбаясь. Чего радовался-то? Пожав плечами, я прорвался через кусты и лучи солнца врезались в глаза. Я остановился и закрыл руками глаза, снова непонятно чему улыбаясь. Приспособившись к яркому свету я сразу нашел две темные фигуры, стоящие на равнине. На этот раз я улыбнулся чуть ли не до ушей.

Подбегая к ним я заметил, что они говорят друг с другом с небольшой тревогой. Наконец они меня заметили и повернулись с улыбками. Пока бежал я успел рассмотреть ее. Честно говоря, я думал, что она будет выглядеть так: большая, накачанная, хмурая женщина лет тридцати и более, с недлинным мечом…

Мария же была другой: да, она была выше меня, ей было лет эдак 25 (а может, я ошибаюсь), русые выгоревшие волосы. Мне она понравилась. Красивые бедра, грудь, зеленые глаза… Я улыбнулся и сразу задумался: не поэтому ли я сегодня улыбаюсь чересчур. Прямо аж мышцы на лице болят…

Подбежав к ним, я махнул рукой в виде приветствия, хотя был в метре от них. Поняв глупость поступка, я растянул лыбу до ушей и почесал затылок в знак рассеянности.

Айнер посмотрел на меня как-то удивленно и рассеянно, а Мария рассматривала меня во все глаза. Я чуть покраснел. Минутку молчания прервал Айнер, сказав мне:

— Ну, я думаю, ты понял, кто это, — он кивнул головой в сторону Марии.

Я не ответил, лишь чуть качнул головой.

Мария нахмурилась. Закончив мой осмотр, она прошептала Айнеру так, чтобы я не услышал:

— Ты же говорил, что он будет сильным? Как ни смотри, он не похож на бойца…

Обидно, однако… Я надул губы.

— Эй, — я обратился к ней. — Вообще-то я еще здесь.

Мария хлопнула глазами пару раз, покосилась на улыбающегося Айнера, ища ответа. Не найдя его снова посмотрела на меня.

— Извини…

Наступила неловкая тишина.

Нарушил ее Айнер:

— Ладно, делайте что хотите, я на день отлучусь. По делам.

Он развернулся, подпрыгнул и улетел, осыпав нас пылью. А я снова удивился ему… Только подумать! Свободно летает в воздухе!.. Это же какое наслаждение! Я покачал головой. Посмотрел на своего нового учителя:

— Вы тоже так умеете?

— Нет, никто больше кроме него так не умеет.

Хм? Что-то я не верю что он такой единственный. Надо с ним на эту тему поговорить.

— Ладно, — как-то я неуверенно начал. — Что будет делать?

Она немного подумала.

— Что вы делали с Айнером?

— Тренировали мою выносливость, мышцы… все.

— Отлично.

Тут я вспомнил наш разговор с Айнером.

— Кстати, я хотел спросить.

— Мм?

— Почему меня не тренировали сразу, как владеть оружием?

Она усмехнулась.

— Потому что, чтобы овладеть оружием, надо сперва овладеть своим телом.

Разговор быстро замяли и приступили к тренировкам. Я думал — будет что-то новое. Как же я ошибался. Хотя отчасти было кое-что новое: я делал все в два раза больше. Устал я больше обычного, и уснул быстрей.

В следующий полдень Айнер прилетел и снова осыпал нас пылью. И в этот же день начались новые испытания. Тренировал я теперь различные удары и шаги в рукопашном бою.

Как-то в одну из свободных минут я подошел к Айнеру.

— А эти стойки и удары из какого вида боевых искусств?

Он посмотрел на меня презрительно исподлобья.

— Есть лишь одно боевое искусство.

— Одно? Но разве киры не принимают различные стойки своих школ и что они изучали?

— Как таковое боевое искусство — оно одно. Я его называю — Буджутсу. Чисто условно.

— Почему одно?

— Потому что разные боевые искусства действуют в разных ситуациях практически одинаково. Если для выполнения приема надо уклониться — уклоняются. Даже несмотря на то, что можно еще много чего сделать в данной ситуации. Да и по сути как таковых приемов нету. Я добился результатов без единого приема. Я просто делал то, что первое приходило в голову. Я это называю животной интуицией. В спаррингах я объясню тебе это.

О-ох как мне не понравилась эта фраза — «объясню в спаррингах»…

Как назло сегодня мы провели мой первый спарринг. Честно говоря, когда напротив меня встал Айнер, стало страшно. У меня сразу же затряслись колени.

Он увидел это, но не стал щадить меня и напал.

Я сразу же заметил, что он сдерживается и работает для меня: специально открывается и дает мне возможность контратаковать. Поначалу я пытался атаковать, как меня учили на арене: уклонение, удар. Но ничего не получалось.

После уклонения мне прилетали мощные удары. Я не понимал, как он это делает. Через час он объявил маленький отдых. Я свалился на траву и не двигался. И все-таки, тренировки (извините, разминка) дали результат. Я бы такого боя не выдержал бы, будь я в той форме, в которой был пару недель назад… Да, сейчас я устал, но я мог продолжать, хоть и с трудом. Айнер вбил в меня, что такое выносливость. Я содрогнулся, вспоминая, как он гонял меня, когда я достигал очередного предела своей выносливости.

Айнер подошел ко мне, я тяжело дышал, лежа на траве. Глубоко вздымающаяся грудь поднимала тело после очередного вдоха.

— Попробуй не думать об ударах, а действовать интуицией, как хищник.

Этой короткой фразой он вдохновил меня. И одновременно подавил. Перерыв кончился. Я встал, кровь ударила в виски. Тяжелые у меня тренировки, все-таки.