Похвалив оружейников, капнул каплей дегтя в их кружку с медом – срочно пушку в серию и не дай Бог комуто застопорить выпуск.

– Возникнут проблемы, вот мой телефон, имейте ввиду, за саботаж лично расстреляю. На такой радостной ноте закончилось наше совещание.

Между тем фронт встал, положение стабилизировалось, немцев остановили в трехстах километрах от Москвы – в нашей истории они стояли гораздо ближе. Не знаю чем вызвано разночтение, может нашей информацией, а может вообще нашим появлением. Во всяком случае, сибирские дивизии хорошо вооруженные в белых полушубках и валенках успешно перемалывали живую силу противника.

На руку нам сыграл Дедушка Мороз – немецкие солдаты замерзали насмерть и не одна фрау и фройляйн голосили, получив похоронку с Восточного фронта.

Для верхушки Рейха, остановка и барахтанье немецких войск под Москвой – подействовало как удар кувалдой по лбу быка. Геббельс заткнулся и пару дней не выходил в эфир.

Между тем, незаметно подкрался Новый год и вот в канун праздника первая победа – разгром немецкофашистских войск под Москвой. Тевтоны дрогнули в первый раз, было над чем задуматься. Потери немецких войск превышали все мыслимые прогнозы – в безвозвратных потерях первые миллионы солдат и офицеров фатерлянда. Прогнозы немецких стратегов покончить с Россией – рухнули. Фюрер бесновался. До его воспаленных мозгов стало доходить – его обули по полной программе, кинули словно фраера ушастого.

Эти уроды, амерканцы с англичанами и япошками все в белом, один Адольф по уши в дерьме и ему же его расхлебывать.

Была бы возможность, он бы лично перегрыз глотки им всем. А впереди – Сталинград и Курская дуга, Германия полной ложкой хлебнет горечь потерь и ужасов окружений частей вермахта. Прозвенел первый звонок для немцев под Москвой – они на свою голову не придали значения, а зря.

Если успехи наших войск видны налицо, то наши дела в санатории оставляли желать лучшего. Нет, процесс учебы шел нормально, наши курсантки преображались на глазах, повзрослели, изменились походка, движения стали более экономичными, появилась грация кошек. Они на глазах прогрессировали, на уровне автоматизма срабатывали рефлексы при смене обстановки. Казалось радоваться нужно…

После обеда ко мне в номер приперся Скуратов, потрепались о том, о сем.

– Командир, мне давеча, выпускница школы такой лихой афоризм преподнесла, думал, с кровати свалюсь.

– Нука выдай.

– Какой красавицей не будь, все равно тебя е…уть.

Лениво хохотнули.

– Вот тебе и пуританское советское воспитание.

– Ладно, ты мне зубы не заговаривай, чего приперся?

– Владимир, нам нужен отдых, а то пропадем на боевом посту.

– На кровати, в объятиях симпатичной девушки? Уточнил я.

– Вот, вот, в объятиях – скривился Семен.

Я с тобой согласен, Сеня, заездят нас бабы. – Неделю отдохнем, вот встретим Новый год и отдохнем. – Да, как твои щенята?

– Нормально, после праздника заберу их в санаторий.

Людмила, кроме любовных утех дарила мне главное – знания. Она упорно учила меня пользоваться новыми способностями организма. Объяснила широчайшие возможности «третьего» глаза – видеть не только энергетические столбы, бьющие из недр Земли, но и переходы в другие реальности. А пользование телепортом оказалось настолько простым делом и как я раньше не допер, не понятно. Многому Людмила меня научила – начинала с главного – умения ставить мозговой блок. От этого порой зависит наша жизнь – она постоянно вдалбливала сию мысль в мою забубенную голову. Не ожидал, что под личиной проказливого бесенка окажется строгий, но справедливый учитель. Похорошему, ей в ноги нужно кланяться, Стас, скотина, давно мог обучить элементарным вещам.

Но больше всего меня поразили ее лекции о Всемирной истории за последние пятьсот лет. Очень большой объем полезной информации получил и главное задаром, но многие знания – многие печали. Обществу рановато знать о всех перипетиях истории.

Занятия о теории времени и хронопереходах и прочих аномалиях, оказались для меня скучноватыми.

– Хронопереход…, коагуляция…, изменение темпорального поля… – бархатносеребристый голосок Людмилы удаляется, мной овладевает покой и сладкая нега сна.

Вдруг, больной и неприятный щелчок по носу. Затем слышится сварливый голосок Людмилы – спишь на уроке лодырь – сто отжиманий.

– Людочка, да тебе привиделось, глаза от удовольствия зажмурил, ты же знаешь, мне так нравится твой голос.

– Ты ко всему прочему еще и врун.

Мы перепирались недолго – я ухватил мою прекрасную учительницу в объятия и закружил по гостиной, смещаясь в спальню.

На широкой кровати помирились и мирились не менее двух часов. Людмила заявила, сев на кровать и поправляя прическу:

– Так не честно, ты пользуешься тем, что я к тебе хорошо отношусь.

– Милая, ведь прекрасно, когда люди хорошо относятся друг к другу.

– Не передергивай – она погрозила пальчиком. – Отныне будешь записывать мои лекции, а потом будет экзамен – попробуй не сдать.

Интересные у нас отношения – мы не объясняемся в любви, не даем каких либо клятв, особо не сюсюкаем, а притягивает словно магнитом. И впервые в моей практике – нет моей доминанты, отношения равноправные, нет, тут я кривлю душой. Людмила явно выше меня во всем. Она очень тактична, ни разу, ни полнамека о своем превосходстве. Очень умна, да не то слово, эрудированна сверх меры, а по интеллекту на несколько порядков выше любого человека на земле. Подготовка в Ордене стоит на очень высоком уровне, но ведь и свои способности нужно иметь.

Между делом, заикнулся ей о моей возможности побывать в Ордене, с целью приобретения знаний и подготовки?

Людмила задумалась:

– Видишь ли, с технической точки зрения, никаких проблем… – и замолчала.

Я ждал неприятного продолжения и дождался.

– Препятствием может стать моральный облик человека – его душа, извини за откровенность.

– Ты считаешь, что я не достоин?

– Нет, дорогой, не считаю, но это только мое личное мнение – решение выносит Высший Совет Ордена.

– Да ладно, я особо и не настаиваю – на добрые дела моей добродетели хватает, понимаешь ли, а в Орден не гожусь. – Да не пошел бы ваш Орден в задницу, извини за выражение – так можешь и передать.

Я был зол:

– Ишь моралисты выискались, каким макаром вы тогда со злом боретесь – подставляете обе щеки, ждете, когда враг устанет вас бить и упадет в изнеможении?

Людмила, молча, оделась и ушла, больше эту тему в дальнейшем не затрагивали.

С ней все не слава Богу, вечно всякие выкрутасы, вспомнить только нашу с Семеном попытку преподать самоуверенной девчонке урок рукопашного боя.

Помню, мы в тот прискорбный день (кто же знал о печальных последствиях) опозорились по самое немогу и самое гнусное, курсанток находилось в зале немеряно.

Так вот, мы с Сеней, по расписанию проводили занятия русского рукопашного боя, хотя это не совсем верное определение. В свое время мы с ним объединили, создали некий конгломерат из русской рукопашки и боевого самбо, которым Скуратов владел в совершенстве.

В зале занятия шли своим чередом – тихо, спокойно, пока не дошла очередь до чертенка по имени Людочка. Наш трехминутный спарринг странно закончился – я обнаружил себя лежащим на мате – не понял, я че разлегся? – Запнулся за мат поди, экий неуклюжий стал.

Мне и в голову не пришло, что причина моего падения стоит рядом, скромно потупив глазки. Я правда глянул на нее с подозрением, да нет, не может быть, меня, громилу, без сантиметра двухметрового роста и шмякнула сия изящная девочка?

Публика видимо тоже ничего особо не заметила, курсантки сосредоточенно отрабатывали приемы – швыряли друг друга оземь.

И тут я произнес роковые слова – повторим спарринг? – девочка поняла меня буквально и через полминуты, немыслимым приемом бросила мою габаритную тушку метра на три.

– Писец, приплыли. – Интересно, а на суперскорости?

Попробовал с тем же результатом. Тут уже занятия прекратились – курсантки превратились в азартных болельщиц. Людмила предложила: