— Он написал обо мне книгу «Женщина и три ее жизни».

— Миссис Шурфут, давайте проясним ваше семейное положение. Где ваш муж?

— Он сбежал. Сказал, что наши ионы отрицательно заряжены.

— Значит, с ребенком остались только вы?

— Видите ли, Вольная достаточно взрослая, она может позаботиться о себе сама.

В результате Труди предстала перед гражданским судом, ее собрались лишать родительских прав. Над ней нависла угроза потерять кроме мужа еще и дочь. Несчастная Труди с надрывом пыталась объяснить суду, что она однажды уже лишилась ребенка, которого пришлось отдать в детский дом, поэтому у нее ни в коем случае нельзя отнимать ее доченьку. Труди не хочет, не может отдать свою доченьку! Миссис Долан говорила что-то о наркомании и плохом обращении с ребенком, но Труди ничего не понимала. Адвокатша, назначенная для Труда судом, почти ей не помогала, так как отвлекалась на другое, более интересное дело — она защищала некого субъекта, который вспорол своей жене живот и сварил ее внутренности, а потом скормил их кошке. Вот невезуха, ну почему у Труди дело не столь интересное? Тогда адвокатша уделяла бы ей больше внимания. Единственное, что адвокатша посоветовала Труда, — сказать суду, что у нее есть хорошо знакомая приличная семья, готовая взять ее дочь на воспитание.

— Где находится эта семья? — спросил у Труди судья.

— В Ист-Диабло, на западе Техаса.

Такой ответ, похоже, удовлетворил в суде всех, потому что если Труда вывезет свою дочь в Техас, тогда она уже не будет подпадать под юрисдикцию штата Нью-Мексико. Суд не возражал побыстрее закрыть дело.

Миссис Долан выхлопотала для Труда и ее дочери деньги на проезд автобусом до самого городка Ист-Диабло. Дорога домой показалась Труди страшно долгой и утомительной, к тому же Вольная не в меру громко выражала свое недовольство тесным автобусом, в связи с чем пассажиры выражали свое недовольство Вольной. Но Труди ругалась с ними не очень сильно.

В Ист-Диабло автобусная остановка находилась рядом с бензоколонкой, поэтому первым, кого Труда встретила, выйдя из автобуса, был ее дяди Эрл, который много лет назад лишил ее девственности.

— О! Кого я вижу! — воскликнул он. — Какими судьбами тебя занесло обратно в наш городишко?

— Не твое дело, Эрл, — ответила Труда.

— Я видел тебя по телевизору. О тебе у нас все говорят.

Он попытался приобнять ее по-родственному, но его грязь и бензиновая вонь вызвали в ней отвращение. Труди поспешно направилась к желтому бунгало, которое когда-то называла своим домом.

В родных пенатах ее встретили без особого восторга. Но мать, в этом Труди была свято уверена, обрадовалась.

— Ты теперь знаменитость, — сказала мать. — Смотри, в этом альбоме я собираю вырезки из газет о тебе.

Отец не сказал ничего, лишь посмотрел давно уже знакомым ей неодобрительным взглядом. Потом он всегда выходил из комнаты, как только туда заходила Труди. Даже с Вольной, своей внучкой, он не играл, словно считал, что все, что исходит от Труда, нечисто.

Долго такого отношения Труда вытерпеть не могла и наконец властно — такого тона отец давно от нее не слыхал — позвала его в гостиную.

— Этот ребенок не ублюдок! — заявила она отцу. — Она рождена в законном браке, я замужем за Томми Паттерсоном. Она твоя законная внучка, ее зовут Вольная.

— Разве это христианское имя? — спросил отец.

— Мы все Божьи дети.

— Разве Господь дает нам три жизни?

— Джимми, — вступилась за нее мать, — не сердись. Ты только посмотри, какая замечательная у нас внучка. — Мать, в отличие от отца, приняла и полюбила свою внучку сразу.

Но у Труди уже был готов ответ на возражения отца.

— Я не виновата, что помню свои предыдущие жизни, — выпалила она.

— Теперь все у нас гордятся тобой, — подхватила мать. — А кто знает, что скрыто в тебе?

— Бес! Вот кто скрыт в ней! — рявкнул Джимми Хэлли на свою жену и пошел запивать горе в пивной бар.

А внутри Труди скрывались злость и страх. Она знала, что другого убежища у нее нет, но знала также, что не может здесь оставаться надолго. В этом маленьком городке жители твердолобы и ограниченны, особенно ее отец. Они не будут терпеть ее здесь до бесконечности. Но как же быть с Вольной?

— Мам, если бы ты знала, в какое я влипла дерьмо, — честно призналась Труди своей матери, единственному на свете человеку, которому дочери могут изливать свои горести. Труди поведала обо всем. О внезапной утрате любви, о предательстве, о наркотиках.

— О Господи, Господи, Господи, — причитала мать, выслушивая прискорбную эту повесть.

— Когда я ехала сюда, — заключила Труди, — я думала, что оставлю Вольную у тебя, а сама тем временем буду пытаться как-то устроиться. Но теперь я понимаю, что оставлять ее здесь нельзя. Я не хочу, чтобы папа надломил ей душу. У Вольной прекрасная душа. Ну сама посмотри, мама, ты же видишь, какая у нее прекрасная душа.

Но Мира Хэлли смотрела на свою внучку более критически. Ребенок находился в запущенном состоянии — грязное платьице, грязное тельце. Бабушка Мира улыбнулась и взяла внучку на руки.

— Ну что, моя ласточка, ты рада видеть свою бабушку? Пойдем искупаемся в ванне?

Мыться Вольной явно не хотелось, она вопросительно посмотрела на маму, сунула в рот пальчик, но все же позволила бабушке подержать себя на руках.

Полтора часа Вольная резвилась голой, пока бабушка заботливо стирала ее одежду и сушила ее под жарким солнцем пустыни западного Техаса. А потом маленькую грязнулю одели в чистенькое платьице, и она стала похожа на настоящую юную мисс. Все это время Джимми Хэлли попивал пивко со своими собутыльниками в баре «У Марли».

Приведя ребенка в порядок, Мира Хэлли, Труди и Вольная вышли во двор к качелям. Бабушка взяла внучку на колени, и все трое сидели вместе и тихонько раскачивались — умилительная семейная идиллия.

— Я скучала по тебе, — нежно заговорила Мира. — Если б ты знала, как тоскливо на душе, когда теряешь дочь.

— Да, мама, но куда же мне деть свою дочь? — грустно сказала Труди. — Похоже, я потеряю ее. Придется сдать ее в детский дом.

— Не вздумай делать этого!

— Мама, я не могу оставить ее здесь.

— Бастер, — назвала мать имя одного из своих сыновей, старшего брата Труди.

— Как он поживает? — уныло поинтересовалась Труди.

— Он теперь живет в Картерсвиле, работает страховым агентом. Он уже два года женат на Либби Селдес. У них нет детей.

— Почему?

— У нее что-то не в порядке, может быть, от использования спирали.

— О Господи! Бедная Либби.

— Они встали в очередь на усыновление ребенка.

— Мама, я не хочу, чтобы они удочерили Вольную. Я хотела бы пристроить ее куда-то временно, пока не покончу с наркотиками, чтобы потом забрать ее.

— Может быть, он согласится на это?

Труди задумалась. Может быть, и в самом деле это выход из положения? Правда, брат вряд ли сможет заменить Вольной ее истинного отца Томми Паттерсона. Что же говорил Томми по этому поводу? Кажется, что-то о природе, которая всегда возьмет свое. Ну почему Труди не слушала его внимательно, а просто наслаждалась его присутствием? Он многому мог бы научить ее. Томми много интересного говорил, но Труди была плохой ученицей.

— Давай так и сделаем, — предложила мать. — Поедем в Картерсвиль прямо сейчас и спросим у Бастера и Либби, как они на это смотрят.

— А как же ужин?

— Твой папаша будет слишком пьян, чтобы есть, когда доберется до дому, а мальчишки и сами могут приготовить себе что-нибудь или сходят в «Макдональдс».

Женская компания погрузилась в старый семейный «бьюик» и отправилась в Картерсвиль. Бастер и Либби жили в новом многоэтажном доме, поразительно отличавшемся от деревенского бунгало наличием всех-всех удобств.

Бастер не ожидал увидеть свою сестру, а Либби тем более удивилась. Но когда они поняли, чего от них хотят, и увидели, какая Вольная замечательная девочка, их сердца растаяли.

— Ты моя прелестная киска, — засюсюкала Либби с ребенком, чем сразу насторожила взревновавшую Труди. — Как тебя зовут?