Менгли-Гирей, рассказывал Киселев, обрушился на истощенное золотоордынское войско, скитавшееся по степям, разгромил его и погнал Шиг-Ахмета в ногайские пределы. Те, кто уцелели от первых ударов, погибали в пылающем ковыле и чернобыльнике: Менгли-Гирей окружал врагов огненным кольцом степных пожаров.

Шиг-Ахмет пробрался в Литву, чтобы бежать в Царьград, но его былые друзья — литовцы — схватили последнего властителя Золотой Орды и заковали в кандалы как заложника. На него делали ставку в большой игре с Москвой и Крымом.

Крымские всадники устрашали Краков, Львов и Бреславль.

Менгли-Гирей прислал Ивану Третьему чудодейственный подарок — перстень с частицей рога зверя — кергеденя, что водится в Индустанской земле. Перстень этот, если прикасаться к нему языком перед началом трапезы, должен был охранить великого князя от любого яда.

Два таких кольца хранились в казне у какого-то хана Дыкара, и Менгли-Гирей посылал гонцов к счастливому обладателю амулетов, столь необходимых неограниченным властителям.

Позднее рогом индийского зверя отделывали кубки и чаши; такие сосуды якобы издавали шипенье, если в них наливали отравленный напиток.

Рог кергеденя стал соперничать с югорской моржовой костью, ибо из него делали рукоятки для сабель и кинжалов.

Радея о славе предков, Иван Третий заставил крымскую царицу Нурсалтан вернуть в Москву знаменитую «Тохтамышеву жемчужину», похищенную в 1382 году татарами из казны Дмитрия Донского.

Более столетия это сокровище Индии скрывалось в ордынских тайниках, ходило по нечистым рукам ханов и, наконец, возвратилось под кровлю кремлевского дворца.

У Менгли-Гирея хранилась еще одна драгоценность Востока — пламенеющий при свете красный лал, как называли тогда рубины.

Сверкающие самоцветы привозили в Москву через Крым.

В Каффе в конце XV века жили богатые еврейские торговцы Скарья и Хозя Кокос, поддерживавшие тесные связи с московским двором. Кокос содействовал сближению Ивана Третьего с Менгли-Гиреем и султаном каффинским Махметом Шихзаде, сыном османского государя Баязета Второго.

Надо полагать, что Скарья и Хозя Кокос были тесно связаны с еврейскими купцами — знатоками самоцветов и торговцами пряностями. Многие из них в те годы бежали из Испании и Португалии в Турцию, Италию, Литву, Польшу и другие страны, спасаясь от костров, зажженных по приказу Великого Инквизитора.

Еврейская ученость уже тогда успела обнаружить себя в Киеве и Новгороде Великом, где лет двадцать прожил известный ересиарх Схария, выходец из Крыма. (Возможно, Скарья и Схария — одно и то же лицо.)

Свитки «Шестокрыла» и «Аристотелевых врат», сочинения по астрологии и космографии и другие сокровенные книги были духовной пищей некоторых новгородцев, а затем москвичей, в том числе вечного путешественника Федора Курицына и «крестового дьяка» Истомы.

Это, по всей вероятности, не кто иной, как наш знакомый Григорий Истома, латинист и открыватель пути из Холмогор в Атлантику. Дело в том, что и Дмитрий Герасимов во время первой поездки в италийские страны (1491–1493) еще не был послом великого князя. Он служил по ученой части у новгородского архиепископа Геннадия. Герасимов обучался для этого в Ливонии. Григорий Истома, как мы помним, тоже проходил латынь, но в Дании. Другой латинист — Власий — до своей чисто посольской деятельности трудился как книжный переводчик при дворе архиепископа в Новгороде. Пути Истомы, Герасимова и Власия тесно переплетаются между собой. Все три грамотея, по-видимому, были знакомы с новгородским ересиархом Схарией, человеком очень образованным.

Схария знал сочинения древнееврейских путешественников. Среди них угадываются описания скитаний Эльдада Данита, Вениамина Тудельского и Петахии из Регенсбурга.

Вот Эльдад-бен-Махли (га-Дани), торговый человек из страны Куш в Эфиопии, живший в IX веке нашей эры. Он уверял, что пришел однажды на корабль за каким-то делом, но вдруг налетел ураган, и судно унесло в открытое море. Корабль носился по водной пустыне, пока его не выкинуло на берег, где жил народ Рум-Рум, занимавшийся людоедством.

Рум-румцы посадили Эльдада, потомка Дана, на крепкую цепь и стали насильно откармливать, чтобы он накопил побольше жира. Но вскоре на людоедов напали какие-то огнепоклонники и увезли Эльдада в свою страну, где он пробыл всего несколько дней.

Затем люди, поклонявшиеся огню, поехали в Китай («страну Нин»). Там Эльдад-бен-Махли случайно увидел своего соплеменника. Тот, отсчитав четыреста золотых, выкупил скитальца из плена.

Эльдад поплыл из Китая морем, пока не добрался до жилищ племени иссахара, жившего «в конце персидской и индийской земель» и говорившего на кедарском языке.

Кедарская земля, о которой говорил Эльдад, — это Хазария.

Эльдад добрался до Африки, потом посетил Испанию. Он всюду вдохновенно рассказывал о своих приключениях. Израильтяне из города Каирвана, что в Северной Африке, послали гонца к академику Цемах-бен-Хаиму с запросом: можно ли верить потомку Дана?

Есть ли зерно истины в этом рассказе странствователя 889–896 годов? Как он попал из Китая в Хазарскую землю?

Эльдад, между прочим, обмолвился о реке Саббатион в стране Куш, то есть в Эфиопии, где он жил. За Саббатионом, если верить Эльдаду, якобы обитали потомки затерянных колен Израилевых, о которых говорила «Книга Ездры»

[100]

.

О Саббатионе говорил не кто другой, как… Афанасий Никитин.

Откуда же он знал о сочинениях еврейских путешественников?

Вот место из его «Хожения за три моря» в переводе Н. С. Чаева:

«…А что Шабат евреи считают своим, еврейским, — и то лгут. Шабаитяне не евреи, не бусурмане, не христиане — иная у них вера, индийская. Ни с иудеями, ни с бусурманами не пьют и не едят, а мясо никакого не едят», — писал Афанасий

[101]

, имевший возможность в Каффе видеть израильтянина Хозю Кокоса.

Страну Шабат тверской странник помещал где-то между Цейлоном и Китаем, наполняя ее шелком, фарфором, жемчугом, сандалом и слонами, которых почему-то «продают на локоть».

Местопребывание затерянных колен Израиля все время перемещалось. На известном глобусе Шенера (1515 год) «заточенные иудеи» указаны к северу от «Катая», где-то у Восточно-Сибирского моря.

Через столетие исчезнувшие десять колен были помещены на северной окраине Таймыра!

Схария и Хозя Кокос могли изучать и рукописную книгу путешествия ученого иудея Петахии из Регенсбурга. Этот современник Василия Буслаева и Садко в 1175–1185 годах побывал в Праге и Киеве, проник в землю кенаров за Днепром, посетил Крым, видел Сиваш и Тмутаракань, был гостем Грузии и Армении.

Посещение Петахией Южной Руси по времени совпало с победоносным походом Святослава на половцев.

Иетахия добрался до Багдада, где получил сведения о земле Магог, простирающейся до Темных гор. Алеппо, Дамаск, Иерусалим — все это видел регенсбургский странник. Он ходил по восточным рынкам, заваленным пряностями, слоновой костью, ладаном и жемчугом.

Еврейские путешественники нередко ездили и в Северную Русь. Они привозили в Новгород камфару, алоэ, мускус и корицу.

«Это известие подтверждает грамота Всеволода 1117 г.; в ней означено брать в Новгороде пошлину с низового гостя перцем», — пишет Н. Аристов

[102]

.

Ибрагим ибн-Якуб, врач-израильтянин, еще около 965 года говорил о стране русов. Его сведения впоследствии были включены арабом ал-Бекри в сочинение «Пути и страны»

[103]

.

В X веке, около 960 года, царь хазарский вел переписку с еврейским врачом и визирем калифа Абдуррахмана Хасдай ибн-Шафрутом. Шафрут жил в огромной и шумной Кордове с ее мраморными чертогами, университетом и богатейшей библиотекой.

С устьев Волги на берега Гвадалквивира было доставлено письмо, содержащее краткий очерк Хазарского царства. В нем были упомянуты русы, приходящие на кораблях к Итилю, за которыми надо смотреть в оба, так как иначе они опустошат земли израильтян до самого Багдада.