Максим Ковалевский в статье ничего не пишет о своем соотечественнике и ученом предшественнике, побывавшем в городе Пальме еще между 1700–1708 годами. Это был пламенный последователь учения Раймуида Луллия, киевлянин Иоаким Богомолевский. На Майорке он был вольнослушателем академии, когда-то основанной в Пальме самим Раймундом Луллием.
Возможно, в свое время до пытливого Богомолевского и дошли старые балеарские сказания о русских людях, закинутых судьбою за тридевять земель, на Балеарские острова.
Русский воспитанник луллиевской академии на Майорке кончил свою жизнь в монастырской темнице, где-то в Вятской епархии. Лишь после смерти в 1741 году с него были сняты железные оковы, в которых он содержался около десяти лет.
Как видите, жизнь его не совсем обыкновенна. Если читатель захочет найти более подробные сведения о русском последователе Раймунда Луллия, он должен прочесть труд Савицкого «Русский гомилет начала XVIII в. Иоаким Богомолевский», изданный в Киеве в 1862 году.
Свой рассказ о «холопьем городке» на Майорке, появлении названия «Сибирь» на карте Авраама Крескеса и живой цепи, протянувшейся от Ханбалыка через Среднюю Азию, Сарай и Каффу до Балеарских островов, я хочу закончить словами Рихарда Хеннига.
«Почти непостижимо, — пишет он, — что при этих обстоятельствах в XIV в., когда самые тесные в средние века связи с Китаем, завоеванным монголами, продолжались вплоть до 1368 г., не было попыток добраться до Восточной Азии казавшимся тогда коротким путем через Атлантический океан»
.Лаврентьевский список
Четырнадцатого января 1337 года Лаврентий, ученый монах одного из суздальских или нижегородских монастырей, затворившись в своей келье, принялся за упорный и благодарный труд.
Заглядывая в «книги ветшаны», лежавшие на его рабочем столе, он переписывал полууставом древние сказания и сводил их воедино в новую книгу.
В основу ее ложилась древняя «Повесть временных лет», начатая в Киеве в 1112 году.
Почти наугад я беру из своей картотеки карточки, относящиеся к началу XII века, просматриваю их, чтобы восстановить некоторые события, окружающие историю создания «Повести временных лет».
Вот в 1102 году погиб от ран, полученных в крестовых походах, Гуго Великий, сын русской королевы Франции Анны Ярославны.
Проходит года четыре, и игумен Даниил в сопровождении киевских кольчужников появляется среди воинов Балдуина Первого, входит в ворота Акры, Дамаска и Иерусалима.
В 1107 году в Новгороде живет неведомый человек «греческие земли», знающий кроме родного языка латынь и русскую речь.
Посадник Павел, закладывая каменные стены детинца в Ладоге, как бы ненароком рассказывает о том, что ладожские «старые мужи» ходили «за югру и за самоядь в полунощные страны». Этот разговор происходил в 1114 году. Ладожские стены имели уши!
Рассказ Павла-посадника дошел до нас благодаря Ипатьевской летописи. Там он был записан под 1114 годом.
Собеседник ладожанина Павла в том же году встречался и с Гюрятой Роговичем, новгородцем. Это он около 1092 года посылал своего отрока в Печору к людям, что дают дань новгородцам. Из Печоры посланец пошел в югру, у которой «язык нем». Все же он понял, что ему рассказывали там о чудесной стране, где горы заходят в морскую луку. Горы эти поднимаются до небес, в горах слышны говор и крик. И кто-то сечет гору, все хочет из нее высечься. В горе пробито оконце, и неведомые люди говорят оттуда на незнаемом языке, показывают на железо, что видят в руках у югры, просят каждый для себя нож или секиру в обмен на звериные шкуры…
Труден путь к тем горам; его обступают леса и снега. Не всегда югра доходит до лукоморья, но есть и еще один путь — дальше на север…
Тут целая повесть! По изложению Д. С. Лихачева
После этого, повстречавшись с Гюрятой Роговичем в Новгороде, пытливый собиратель сведений о югре разъясняет Гюряте, что неведомые люди — это народы, которых когда-то заклепал в горах Александр Македонский.
При этом начитанный толкователь вразумляет Роговича, советуя ему прочесть сочинение византийца Мефодия Патарского; там все сказано насчет подвига Александра. Сочинение это называлось «О последних временах и о страшном суде». Его хорошо знали русские книжники. Нашествие монголов они потом недаром связали с мрачным пророчеством Мефодия; заточенные в горах дикие народы, получив свободу, ринулись для покорения мира.
Собеседник ладожанина Павла и Гюряты Роговича — не кто иной, как киевский ученый монах Сильвестр, продолжатель «Начальной летописи» при Владимире Мономахе.
Так «Начальная летопись» открывала для наших предков северный мир, указывала дорогу к лукоморью, найденную ладожанами и новгородцами.
Первый летописец начала XII века, по-видимому, уверен, что известное ему Варяжское море шло на восток, к волжским булгарам. На севере море встречало мощную горную преграду, упиралось в нее и рождало обширный залив. Так горы заходили в луку моря.
Из примечательных событий, относящихся ко времени начального составления первой русской летописи, для нас важен поход Юрия Долгорукого на волжских булгар (1120).
Об этом событии знал пришелец из далекой страны Заката.
В 1136 году в Булгаре побывал Абу-Хамид ал-Андалуси ал-Гарнати, уроженец Гранады, с берегов Волги трижды ездивший в Хорезм.
Он рассказал о том, как югра охотится на огромных морских «рыб» — мечет в них гарпуны, а потом, подплывая к лежащей на мели добыче, вырезает из «рыбы» огромные куски. Этими кусками потом наполняют целые склады.
В стране булгар гранадский скиталец видел исполинские «зубы» неведомых зверей. Эту кость, найденную в земных недрах, вывозили на продажу в Хорезм.
Побывал ал-Гарнати и в хазарском городе Саксине, где жилища для защиты от зимней стужи были обиты войлоком. Он поведал о людях из страны Весь.
Булгары не разрешали веси входить в волжские города, опасаясь того, что северные пришельцы принесут с собой лютую стужу. Но это не мешало булгарским торговцам вывозить из Веси бобров, соболей и связки беличьих шкурок.
В «Начальной летописи» весь была упомянута, как народ Севера, наряду с заволочскои чудью, печорой и пермью. И еще писал гранадец ал-Гарнати, что в городе Булгаре живет дивная великанша, сестра исполина Дафки, и для нее булгары даже построили особую баню.
В булгарском городе Биляре ал-Гарнати свел знакомство с ученым мужем, историком Якуб-бен-эль Номаном и почерпнул у него множество полезных сведений о стране, — конечно, более достоверных, чем сказка о великанше. Впоследствии, находясь уже в Мосуле, ал-Гарнати написал сочинение «Подарок умам и выборки диковинок». Там есть данные об Индии и Китае, полученные гранадским скитальцем от человека, побывавшего в этих странах
.Как бы перекликаясь с ал-Гарнати, киевский составитель «Начальной летописи» или «Повести временных лет» писал о путях в Индию. Мысленно он шел туда по Волге до Булгара, потом — в «Хвалисы» (Хорезм) и «жребий Симов» (Персию и Бактрию). За ними лежала Индия! Еще в то время восточные торговые гости везли на Русь перец, камфару, алоэ и мускус.
В Лаврентьевский список 1377 года, как известно, кроме древнейшей «Повести временных лет» вошли и более поздние летописные известия. Их постарался передать потомству монах Лаврентий. Они касались северо-восточной Руси и заканчивались на событиях 1304 года.
Когда Лаврентий завершил свой чудесный труд, повествующий о начальной истории нашей Родины, о ее народах, племенах и дальних языцах, о морях и реках, о дорогах в Индию, Царьград и Рим, — ордынская туча вновь нависла над Русью.
34
Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. IV. М., Издательство иностранной литературы, 1963, с. 227.
35
Рассказы о югре см.: «Повесть временных лет», ч. I, текст и перевод. М. — Л., Издательство Академии паук СССР, 1950, с. 167–168, 197.
36
Д. С. Лихачев. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. — Л., Государственное издательство политической литературы, 1947, с. 178.
37
О Абу-Хамиде ал-Андалуси ал-Гарнати см.:
Д. А. Хвольсон. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-али Ахмеда бен Омар ибя-Даста, неизвестного доселе писателя начала X века. СПб., 1869, с. 63, 64, 87, 186–187, 190.
И. Ю. Крачковский. Избранные сочинения, т. IV. М., Издательство Академии наук СССР, 1957, с. 299–303.