Вспомним Ивана Реткина

В 1763–1764 годах казак-чукча Николай Дауркин из Анадырского острога совершил значительную поездку по азиатскому побережью Берингова моря.

Поход 1763–1764 годов отражен в «Экспликации», сочиненной Дауркиным в 1774 году.

Проследим путь Дауркина.

От устья Анадыря он двинулся к северу и достиг «большой губы Ночан». Это залив Святого Креста, справа от которого лежит «остров Метчхин» (Мискаван). Этим островом Дауркин проследовал к урочищу Реткино, стоявшему на берегу глубокого пролива. Переплыв пролив, Дауркин очутился у Сердца-Камня или горы Линглингай, что высится близ восточного берега залива Святого Креста. Сердце-Камень Дауркин и нарисовал потом на своей карте в виде остроконечной горы. Оттуда казак-чукча ездил «во все стороны» по чукотским жилищам. Потом он продвинулся еще к северу до «камня Изспукуля» на полуострове между мысом Сердце-Камень и Мечигменской губой. Два мыса этого полуострова, глубоко вдавшись в море Беринга, как бы указывали дорогу к самому большому острову. Туда и переправился в 1764 году Николай Дауркин.

Это был остров Святого Лаврентия, названный Дауркиным Иивугиеном. Восточный его край был обращен в сторону Юкона. За проливом лежала Большая земля.

С острова Николай Дауркин вернулся на материк, вероятно на мыс Чаплина, и через Сердце-Камень, Реткино и залив Святого Креста возвратился в устье Анадыря, откуда прошел в Анадырский острог. Мы помним, что Дауркин всего за год до этого узнавал о Большой земле. Он снова пойдет искать ее.

Но что это за урочище Реткино, расположенное на восточном берегу острова Мискаван, напротив Сердца-Камня?

Пусть читатель вспомнит Ивана Реткина.

В 1647 году беглец из Якутского острога, направив свой коч на восток от Яны, пропал без вести.

И вот в XVIII веке за проливом Беринга, у западного края Чукотского полуострова, отыскивается название, данное в честь Реткина. Связано ли оно именно с Иваном Реткиным? Когда оно возникло?

Любопытно, что в XVIII столетии название это звучало так же, как и за сто лет до этого писалось в сибирских бумагах: «Реткин», «Реткино».

На советских картах Реткина нет. Но на восточном крае острова, в заливе Святого Креста, указан населенный пункт Редькин, а напротив него на Чукотском полуострове — второй поселок с таким же названием.

Над всем этим, право, стоит подумать историку морских открытий, а пожалуй, и археологу.

Ведь есть и примеры. После того, как исчез Федот Алексеев Попов (1648), на Камчатке появилось название реки — Федотовщина. Так могло быть и с урочищем Реткино.

А если оно названо в честь беглеца 1647 года, то это означает, что Иван Реткин тоже прошел Берингов пролив или достиг залива Святого Креста сушей со стороны Ледовитого океана.

Плениснер, начальник Николая Дауркина, нанес Реткино на свою карту, назвав так не урочище, а весь остров у залива Святого Креста.

Анадырский командир Плениснер не забывал М. В. Ломоносова. Осенью 1764 года Ломоносов писал И. Г. Чернышеву:

«…Команда подполковника Плениснера, или купеческие промышленные люди, обращавшиеся около Чукоцкого носу, много объяснить в состоянии дело наше. В 1763 году открыл он близ северных берегов Чукоцкого носу пять островов новых, Медвежьими названные, и сверх того матерую землю с лесом стоячим; и послать хотел вторично изыскивать далее. Уповательно, что, конечно, есть много новостей, кои еще до весны получить кажется можно…»

[270]

.

Здесь и открывается слаженность трудов анадырских исследователей.

Медвежьи острова — острова Диомида — мыс Чаплина — остров Святого Лаврентия — Сердце-Камень и Реткино — Анадырь — вот цепь исследований Андреева и Дауркина, в которой, правда, сомкнуты еще не все звенья.

Большую землю не переставали искать из двух основных исходных мест — Нижне-Камчатска и Анадырского острога.

Солнце Умнака

Настал 1765 год. Сенат издал указ об упразднении Нерчинской или Тобольской Секретной экспедиции, столь потрудившейся и на Шилке и на севере Тихого океана. Есть все основания предполагать, что экспедиция имела свое постоянное отделение в Анадырском остроге. Но и он был упразднен почти одновременно с Нерчинской экспедицией.

С берегов Анадыря в Петербург поступили новые вести. Чертежники Адмиралтейств-коллегий перерисовывали «Карту реки Анадыри с окололежащими местами, также Чукотской землицы и части Северной Америки». Составители этого чертежа старались тщательно показать Чукотский полуостров, пролив с двумя островами и за ним — волнистый край, но уже не Большой земли, а Северной Америки.

На широте Опукинского носа, за изогнутой короткой чертой, было написано, что эта земля была усмотрена в июле 1748 года Новиковым и Баховым. Все это восходит к карте плавания Бахова и Новикова, составленной «казачьим подпрапорным» Тимофеем Переваловым, видевшим берег Америки. На своем чертеже он показывал «тракт майора Павлуцкого» в 1745 году, морской путь от Камчатки до Охотска, великую дорогу, по которой прошли корабли Чирикова и Беринга

[271]

.

Видимо, на карту Тимофея Перевалова постепенно наносились данные новых открытий.

К 1765 году на ней появились и Медвежьи острова. «Видно было с Медвежьих островов подобно земли как бы синеет». Об этом мог сказать только Степан Андреев. Здесь есть и указание на крепость на Медвежьих островах.

Такие анадырские карты не составлялись одним человеком. Т. Перевалов, А. Андреев, Н. Дауркин, Ф. Плениснер — все они приложили руку к картам, одна из которых в 1765 году и оказалась в Адмиралтейств-коллегий.

Туда же поступила и карта Степана Андреева, присылки которой нетерпеливо ждал Ломоносов. На ней были нарисованы «американцы» из знаменитой крепости на Хевуврене и обозначены, как мы уже говорили, немыслимые мысы материка Северной Америки напротив Медвежьих островов. Андреевскую карту тоже перерисовали с тем, чтобы вручить ее В. Чичагову.

Ломоносов не сомневался в том, что Новиков, Бахов и Перевалов достигли Америки.

Василий Красильников, переделывая в 1765 году круглую полярную карту Ломоносова, показал землю на широте Опукинского носа с пометкой, что она открыта в 1748 году. Он начертил также берега Чирикова и Беринга и край земли, обретенный Гвоздевым и Федоровым. Чертежник закрасил коричневым цветом Алеутские острова, а Новоприобретенные острова — желтым. Алахшак — Аляска все еще считалась большим островом.

М. Ломоносов мучился мыслью о том, что не мог добиться от мореходов точных сведений о местоположении Умнака. Если бы там наблюдали «незахождение солнца», этот остров можно было бы придвинуть верст на четыреста ближе к Чукотскому носу. Илья Снигирев насчет солнца над Умнаком ничего сказать не мог. Вот почему М. Ломоносов так условно поместил Новоприобретенные острова на своей карте. Надо было доставать более толкового человека, к тому же такого, который сам был на Умнаке.

Поэтому уже в 1764 году, загоняя ямских лошадей, через всю Сибирь промчался курьер с предписанием найти людей, наблюдавших умнакское солнце.

Искали прежде всего Степана Глотова. Но он и в 1765 году еще не вернулся с Умнака. В ту пору на Камчатке жили два алеута, вывезенные с Умнака и Шельмага на корабле Бичевина. Гаврила Пушкарев приохотил их к русским обычаям, и алеуты даже крестились. В 1765 году они говорили по-русски уже настолько хорошо, что могли связно рассказывать «о состоянии жития их народов».

Указ о сборе сведений насчет Умнака и других дальних островов надо было выполнять.

Живший на Камчатке устюжанин Василий Шилов в тот же год отправил на боте «Святой Павел» штурманского ученика Афанасия Очередина к Умнаку и Атхе.

Затем Шилов пошел к камчатским алеутам-новокрещенам и стал их опрашивать насчет Лисьих островов и Аляски, которую устюжский купец уже знал именно под таким названием. Но и для Шилова Аляска все еще была большим островом. Разговоры с пушкаревскими алеутами были лишь началом трудов Шилова. Вскоре он отправил этих новокрещенов на их родину на собственном судне, а сам взялся за сочинение будущих «Изъяснений» и составление карты.