– А зачем он убил их?

– Без понятия. Я ведь не мужчина.

– Хули ты на меня всё время таращищься?

– Вы мне в спину дышите.

– Жопой дышать прикажешь?

Ну как, охуенно быть беззащитным, когда, блядь, некому за тебя впрячься?

– Да она пизда хитрожопая, И Би. Не буду я ебать китаёз. При живой-то матери.

– А она чё, ревнует?

– Да чё говорить: дешёвые китайские прошмы: мерзко и никакого кайфа.

А кое-кто индианок потрахивает. Я называю таких первопроходцами.

– Том, слыхал, китайские шлюхи шаманят так, что выдаивают из тебя печаль, чувство одиночества и жуткое ощущение покинутости?

– Походу, они оставляют тебя ни с чем.

Как говорил апостол, пора прекращать быть детьми.

В ваших же интересах зайти сюда чисто похавать, блядь.

Блядь, не надо винить их, Трикси, за то, что боишься быть никчёмной пиздою, осваивая новую тему.

– Пришла извиниться за косяки в работе с дробями и за эмоции по этому поводу. И раз уж я бываю дерзкой, когда косячу, а ты собрался воплощать в жизнь тягомотные ебучие скрижали Моисея и всё такое, то мои извинения могут разрядить атмосферу.

– Разумеется.

– А мне будет совет перед работой?

– Не обижай того, кто молится на пизду.

Вписавшись из-за своего полудурошного благородства, он теперь будет нем как могила.

– А ты всё такой же говнюк.

– Чья бы корова мычала, Джейн. Пиздец, краса, как на розах роса.

Заваруха с Толивером показала, если скачки ни хуя не закончились, не хуй мечтать о наваре со ставки.

А вот Буллок на посиделках порадовал. Не стал хуячить свои тюфяковые расклады на простоте да чувстве вины, не копал, кто там чё нахуярил, да кому. Он поступил, бля, в интересах лагеря. Прогесс налицо, ёбтить. Парень взрослеет. Начинает, бля, просекать, как мир устроен.

На хуй нам диктатура, которая затыкает публике рот и облегчает работу врагу? Поднимать шум, делать реверансы сторонним интересам и заручаться участием полудурков – вот чего требует наша ситуация. И достойного доверия лица со смутным мотивом где-то там, трубящего призыв.

Мертвый и без тела ты все равно опережаешь его по смекалке.

– Простите, я с яркого света.

– Зрачки медленно приспосабливаются, надеюсь, не из-за морфина?

– Нет.

– Так или иначе, спасибо, что коснулись моего члена.

– Девушка сидит совсем одна в том борделе, Джоуни Стабс.

– Когда в следующий раз увидитесь, поздравь ее от меня.

– При том, что ты знаешь, каково это терять друзей, ты могла бы пойти и поговорить с ней.

– С чего тебе, стоя в моей блевотине, захотелось уговорить меня отправиться туда с соболезнованиями?

– А почему бы тебе, блядь, не пойти, Джейн? Тебе нравится твое теперешнее положение?

– Не найдете вы эффективного метода, когда мой брат пойдет против вас?

– Против нас? В каком смысле?

– Во всех пяти, блядь, смыслах!

– Можно я выйду посмотреть на велосипед?

– Смотри, как земля исторгнет своих мертвецов, только не рядом со мной!

– Может, ты желаешь выпить?

– Да, но мой вступительный ответ – нет!

– А может я и выпью! Чисто для того, чтобы компанию поддержать. И потому, что я ебанная алкашка!

– Что ты предпочитаешь?

– То, что раньше не было проглочено.

– Зовут меня Френсис Уолкот, если окажется, что в чем-то я слукавил, я живу в отеле «Гранд Централ».

– Кто этим заведением заправляет?

– Нелепость по фамилии Фарнум.

– Пока ты не солгал.

– Будьте любезны расписаться здесь, мэм. А здесь, в углу, напишите «А. Г.»

– Это сокращение – юридический термин в финансовых операциях? Мне следует познакомиться с его значением.

– Это сокращение, мэм, ваши инициалы.

С болью и ущербом или с отчаянием и побоями мир не заканчивается. Мир кончается, когда умираешь.

– Кто здесь?

– Это Джоуни Стабс! Ты у моего заведения сидишь.

– Неся неловкий запоздавший дозор.

Жаль мне ту грубую тварь, которая свою хитрость хитрости нигера-генерала противопоставит.

Если захочешь на ком-то злость сорвать, запомни: это очень смуглые белые люди тебя кастрировали, а говорили они как нигеры, чтобы с толку тебя сбить.

– Эл видел газету?

– Я не знаю. Ты должен стремиться к раскрытию этой тайны.

– В поселке новый салун, Джейн?

– Я знаю, что это какой-то хитрый первый ход, вслед за которым ты мне по яйцам врежешь.

– Просто говорю, что я обошел обычные места, ибо хотел попрощаться перед тем, как покинуть поселок на случай, если ты возьмешь и нахуй сдохнешь.

– Три плюс три будет шесть.

– Ну, я иногда ради забавы пишу девятку.

Знанию придают слишком большое значение, Уильям. Старание требуется в помощь тому, у кого есть желание.

– Все верните! Все!

– В том числе юность, мистер Менюэл? И почему бы и не красоту?

Возможно, не правдоподобно восстановленную, но в качестве нового необсуждаемого условия. Не хотели бы вы, чтобы и вашего брата Чарли воскресили? Пожелали бы вы, чтобы ваша зависть к нему была стерта? Вы, конечно, настоите на том, чтобы Чарли сохранил определенные изъяны. Свой невыразимый самообман, например, – осуждение, которое дарило вам радость жизни и цель оной, если она у вас была. Полагаю, вы пожелаете удалить качества, которые заставляли вас любить его, и равнодушие к опасности, позволившее вам пролить его кровь.

– Беги к хижине дока, Джонни, и взгляни на мальчика еще раз!

– Заткнись!

– Может, с тех пор как ты видел его, что-то изменилось! Может, его вдавленная наполовину грудь зажила, или его бедная проломленная голова?

– Заткнись или я тебя вышвырну!

Истина наших поступков постигается нами лишь с проистечением времени.