В комнате еще нет никакой мебели. Еще не повешенная картина огромного формата стоит у стены справа и частично отражается в темном зеркальном паркете.

На картине изображена комната. На подоконнике стоит банка с красными рыбками и горшок с резедой. Из настежь открытого окна виден сельский пейзаж: нежно-голубой округлый свод неба упирается на горизонте в зубчатый фриз леса; на переднем плане, у обочины дороги, в пыли стоит босоногая маленькая девочка, пасущая корову. Поодаль, у подножия дуба, сидит художник в синей блузе с коробкой красок на коленях и что-то рисует. На заднем плане сверкает озеро, над его берегами возносится туманный город с постройками, наползающими одна на другую верандами и высокими набережными, чьи парапеты с перилами выступают над водой.

Перед окном, чуть слева, сидит мужчина в вычурном костюме: белые панталоны, набивной хлопчатый китель, увешанный эполетами, бляхами, ташками, брандебурами, широкая черная накидка, сапоги со шпорами; перед ним — грубый письменный стол, старая школьная парта с углублением для чернильницы и слегка покатой крышкой, на которой стоят графин с водой, узкий бокал для шампанского под названием «флейта» и подсвечник с основанием в виде восхитительного яйца из слоновой кости в серебряной оправе. Мужчина только что получил письмо и читает его с совершенно подавленным видом.

Слева от окна на стене висит телефон, а еще левее — картина: на ней изображен морской берег; на переднем плане — куропатка сидит на ветви засохшего дерева, чей скрученный изрезанный ствол выбивается из скалистой кручи, спускающейся в бухту с бурлящей водой. Вдали, на море — лодка с треугольным парусом.

Справа от окна — большое зеркало в позолоченной раме, в котором, надо полагать, отражается сцена, происходящая за спиной у сидящего персонажа и представляющая трех других, подобно ему ряженых персонажей: женщину и двоих мужчин. На женщине — длинное серое шерстяное платье строгого покроя и квакерский чепец, а в руке — глиняный кувшин с пикулями; второй персонаж, явно чем-то озабоченный худощавый мужчина лет сорока, облачен в костюм средневекового шута: красно-желтый камзол, сшитый из чередующихся длинных треугольных лоскутов, шутовской жезл и колпак с бубенцами; третий персонаж, тусклый юноша с редкими желтоватыми волосами и кукольным выражением лица, изображает младенца в прорезиненных панталонах, раздутых от пеленок и подгузников, коротких белых носочках, лакированных туфлях и слюнявчике; он сосет пластмассовую погремушку, из тех, что дети постоянно суют себе в рот, а в руке держит гигантский рожок с рисками и просторечными, если не жаргонными выражениями, которые отмеряют амурные подвиги и фиаско, соответствующие количеству потребленного алкоголя («Иди ко мне, моя птичка», «Залезай и увидишь Монмартр», «Мост через реку Квай», «Недовольна — возместим убытки», «Пожалуйста, еще», «Баю-баюшки-баю», «Погасли огни» и т. п.).

Автор этой картины — дед Женевьевы по отцовской линии, Луи Фульро, — более известен как декоратор, чем художник. Он — единственный член семьи Фульро, который не отрекся от девушки после того, как та, желая сохранить и воспитать своего ребенка, сбежала из дома. Луи Фульро взял на себя все хлопоты по обустройству квартиры для своей внучки и, похоже, справился с этим хорошо: черновые работы уже закончены, кухня и ванная — готовы, дело за малярными и отделочными работами.

Идея картины возникла у него после прочтения детективного романа «Убийство красных рыбок», который ему так понравился, что он решил использовать его как сюжет для картины и даже собрать в одной сцене почти все элементы этого загадочного преступления.

Действие происходит в местности, которая напоминает итальянские Озера, неподалеку от вымышленного города под названием Вальдрад. Рассказчик — художник. Однажды он работал на пленэре, и к нему прибежала пастушка. Она услышала громкий крик из роскошной виллы, незадолго до этого снятой богатейшим торговцем драгоценностями, швейцарцем по имени Освальд Цайтгебер. В сопровождении девочки художник проникает в дом и обнаруживает жертву: рядом с телефоном лежит причудливо наряженный ювелир, убитый электрическим током. Посреди комнаты стоит стремянка, а к кольцу для люстры привязана веревка со скользящей петлей на конце. Красные рыбки в банке также мертвы.

Инспектор Вальдемар ведет расследование и делится своими соображениями с художником-рассказчиком. Он тщательно обыскивает все помещения виллы и отправляет материалы на судебную экспертизу. Самые важные следы обнаружены внутри школьной парты; там находятся: а) живой тарантул, б) маленькое объявление о сдаче виллы в аренду, в) программка проходившего в день преступления маскарада, на котором присутствовал певец Микки Мальвиль, и г) вложенный в конверт совершенно чистый лист, на который наклеена следующая заметка, вырезанная из какой-то африканской ежедневной газеты:

В тот день к Освальду Цайтгеберу приходили три человека. Они явились приблизительно в одно и то же время, — художник видел, как они заходили один за другим с интервалом в несколько минут, — и ушли все вместе. Все трое были в маскарадных костюмах. Их быстро идентифицировали и допросили порознь.

Первой явилась дама-квакерша. Ее зовут мадам Кастой. Она уверяет, что приходила предложить свои услуги в качестве домработницы, но никто не может это подтвердить. К тому же в ходе расследования вскоре обнаружится, что ее дочь была горничной у мадам Цайтгебер и умерла, утонув при невыясненных обстоятельствах.

Второй посетитель — мужчина в костюме шута. Его зовут Жарье, он — хозяин виллы. По его словам, он приходил проверить, хорошо ли устроился съемщик, и составить с ним опись мебели. Мадам Кастой, присутствовавшая при их разговоре, подтверждает его рассказ, а также сообщает, что, не успев зайти, Жарье поскользнулся на недавно натертом паркете, ухватился за подоконник и чуть не перевернул банку с красными рыбками, расплескав воду на ковер у настенного телефона.

Третий посетитель — певец Микки Мальвиль, наряженный «младенцем». Он сразу же признается, что на самом деле является зятем Освальда Цайтгебера и что приходил к нему одолжить денег. И Жарье, и мадам Кастой уточняют, что едва певец вошел, ювелир попросил их оставить его с зятем наедине. Чуть позднее он попросил их войти, извинился, что не может сопровождать их на бал, но пообещал к ним присоединиться после того, как сделает несколько срочных телефонных звонков. Художник видел, как три маски вышли, и, по его словам, когда они все вместе уходили, бок о бок, занимая всю ширину дорожки, у него вдруг возникло какое-то неприятное чувство. Приблизительно через час пастушка услышала крик.

Обстоятельства смерти удается выяснить без труда: под ковром имелась длинная стальная пластина: направляясь к телефону, Цайтгебер спровоцировал короткое замыкание, которое оказалось для него фатальным. Эту стальную пластину мог подложить только Жарье, и сразу же становится понятно, что он, едва войдя, специально залил ковер водой, дабы подстроить удар электрического тока. Но обнаруживаются еще более важные подробности: с одной стороны, именно он придумал Цайтгеберу маскарадный костюм; подковы и шпоры на сапогах, металлические бляшки на кителе также должны были проводить электрический ток; с другой стороны, и самое главное, он настроил телефон таким образом, чтобы смертельный удар тока произошел лишь тогда, когда уже подготовленная жертва — в своем маскарадном костюме Цайтгебер стал идеальным сверхпроводником — набрала определенный телефонный номер, а именно — номер медицинского кабинета, в котором работала мадам Жарье!

При изложении этих бесспорных улик Жарье почти сразу же признается: отличаясь болезненной ревностью, он заметил, что Освальд Цайтгебер, чье донжуанство хорошо известно в округе, вертится вокруг его жены. Желая в этом убедиться, он устанавливает смертоносный механизм, который должен сработать лишь в том случае, если торговец окажется действительно виновным, то есть если он попытается позвонить в медицинский кабинет.