— И что это было? — озадаченно поинтересовалась я.

— Похищение? — предположил Хранитель и осторожно опустил меня на пол, а потом ухватил за руку и потянул куда-то вперед по коридору.

Я, ошеломленно хлопая глазками, пошла за ним.

— Ты с ума сошел?!

— Почти, — невесело рассмеялся Лирвейн. — Хотя, скорее всего — да, и уже давно. Ещё тогда, когда Ярр подтасовал ситуацию так, чтобы ты жила в моем доме, под личиной племянницы.

— Да-да, я помню, как ты возмущался, — в груди поднималась уже знакомая злость, которая, лукаво мурлыча, запускала коготки, бередя старые раны ещё больше. — И как себя потом вёл!

Он остановился, порывисто развернулся и властно притянул к себе, спрашивая:

— Аль, тебе не надоело?

— Что именно? — вздернула голову я, стараясь отрешиться от всей… ситуации. Полутьма, мягкий медовый свет впереди, чуть дрожащий, словно он был бликами пламени от камина, аромат дерева, из которого, кажется, был построен этот дом…и запах мужчины рядом. Так близко, что хвоя и мороз опять окутывали меня, зачаровывали, лишали памяти и разума.

Дышать нельзя, и не дышать нельзя. Что же делать?

Злиться и обижаться! Это хоть как-то разум контролирует!

— Воевать со мной, — тихо продолжил блондин и, протянув руку, нежно погладил меня по щеке.

— Я с тобой и не воюю, — отдернула голову и попыталась отступить дальше. Но не смогла. Нет, он МЕНЯ не держал. Он ухватил за юбку платья! — Лирвейн, ты опять… поступаешь неправильно.

— А может, наоборот? — немного грустно улыбнулся моя сероглазая горечь. — Я впервые поступаю правильно. Ну, а какие у этого будут итоги… пусть все решится здесь.

— С ума сошел, — фыркнула я и неприязненно передернула плечами, всеми силами стараясь удержать на лице эту маску, вроде уже такую привычную… но постоянно соскальзывающую!

Мне опять было больно.

— Обманщица, — раздался рядом тихий шепот, и теплые губы скользнули по виску. — Как же приятно, милая, как же бесценно чувствовать тебя рядом сейчас. И знать, что это продлится ещё не один день. Знать, что никто тебя не отнимет у меня за это время. Как бы ты себя не вела, что бы ни говорила, на эти дни ты моя! И нет, я не буду тебя принуждать, не думай про меня слишком плохо.

— Всё же, и правда сошел с ума, — ровно начала я, но тут же тихо охнула, когда зубы Лира чувствительно прихватили нежную мочку уха. Колени ослабели, а блондин все также был всего в нескольких сантиметрах от моего тела, но не обнимал, и я даже опереться на него не могла.

Опереться?!

Так!

Что я делаю?! И о чём я думаю?

— А ну-ка, повтори! — прошипела я, с гневом глядя на Хранителя.

Он почему-то быстро от меня отступил, и с шальной улыбкой сказал:

— Лично я на кухню, чай пить. Присоединяйся!

И стремительно пересек коридор, открыл какую-то дверь, хлопнул в ладоши и там загорелся свет. Я стояла в полутьме коридора… и понимала, что не могу отсюда уйти. По очень прозаическим причинам! Мне магию заблокировали!

Мой же вассал-Хранитель! Нити стихий были где-то за пределами моей досягаемости, я не могла их зацепить, не могла ничего сделать! Беспомощна, как малек, попавший в сети!

— Лирвейн Ниорт! Ты догадываешься, что я сейчас с тобой сделаю?!

— Боюсь представить! — донесся до меня веселый голос этого подлеца. — Ты чай черный или зеленый будешь?

Я только рыкнула и метнулась на кухню. Лир, увидев меня, предусмотрительно отставил подальше чайник, и вообще отошел. Ну и что?! Тут целый боекомплект в виде чайного сервиза имеется! Блюдечки на пол — бааамс!

— Ах ты, скотина самоуверенная!

Чашечка — тряяямс!

— Сволочь белобрысая!

Фарфоровый молочник полетел в ухмыляющуюся морду, но мужчина быстро пригнулся, пропуская снаряд над головой. Бабааамс!

— Да чем ты думал?!

— Не поверишь, головой!

— А которой? — злобно осведомилась я, демонстративно взвешивая в руке заварочный чайничек.

— Милая, у тебя тааакие провокационные вопросы! — хриплым голосом протянул этот пошляк, окидывая меня тягучим взглядом.

— Я тебе сейчас устрою….. сотрясение мозга, если таковой имеется! — окончательно рассвирепела я, и взяла сразу стопку блюдечек. — Может, на место встанет! Ну что за невезение, а? Я была такая спокойная, уравновешенная и мне было плевать на всякие душевные метания!

Что сейчас-то случилось?!

Почему я, как последняя истеричка, кидаюсь тарелками?! Потому что приятно, вашу мать! Хоть какое-то удовольствие в этой жизни!

Дзинь!

— Куда же ты от воспитательной акции, дорогой?! — оскалилась я, посылая вслед пятившемуся к другой двери волшебнику новый снаряд.

Он не соизволил ответить и, подарив на прощание улыбку, нырнул в темноту коридора. Я была настолько злая что, шваркнув об пол ещё пару чашек, и захватив с собой ещё столько же, ринулась следом. Сс-с-с-волочь белобрысая!

— У меня в столице дела!

— Ты в отъезде! — нагло напомнил орвир.

Звя-я-якс!

— Ты бы аккуратнее — с опаской проговорил Лир. — Так и попасть недолго.

— А что я, по-твоему, стараюсь сделать?!

— Ну, не знаю, — пожал плечами мужчина, и зажег тусклый светлячок. — Если весь сервиз извела, но так и не попала…

— Прибью! — честно пообещала, но тут же изумленно хлопнула глазами, когда он шагнул вперед. Пискнула, потому что блюдце выскользнуло из пальцев и полетело прямо в лицо Хранителя.

Испугаться не успела, мужчина молниеносно вскинул руку и поймал тарелочку. Небрежно бросил её на пол, от чего она раскололась, стремительно подлетел ко мне и заключил в объятия.

— Аля, Аля, жизнь моя, сердце моё, — прошептал мужчина, скользя одной рукой по спине всё ниже и ниже, пока не коснулся бедер, от чего я вздрогнула и попыталась отстраниться. Но лишь поймала себя в ловушку. Я на него посмотрела.

И пропала, потерялась, в бездонных, искрящихся синевой глазах.

Несколько бесконечных мгновений я не могла пошевелиться, взять себя в руки, и призвать к порядку блондина. Я могла только тонуть в его глазах, растворяться в невыносимо родном аромате хвои и мороза, который всегда сопровождал этого снежного мужчину. Он медленно склонился, одновременно поднимаясь рукой по плечам, уверенно, даже немного жестко обхватывая шею, заставляя запрокинуть голову, и накрывая губы поцелуем. И я опять осталась неподвижна. Не оттолкнула, не забилась, а лишь безвольно закрыла глаза. Его губы были нежными, неторопливыми, но очень властными. Он брал, он заявлял права, и у меня не было сил, чтобы опротестовать это. Не откуда было взять. То сверкающе алое в глубине души, что всегда давало мне силы к сопротивлению, не вспыхнуло протестом, оно вообще не отзывалось… как будто и не существовало вовсе. И меня затягивало всё дальше и дальше в водоворот желаний и силы, не оставляя шанса выплыть, ни одной тонкой соломинки, чтобы зацепиться. С каждым прикосновением, с каждой секундой я таяла, я сдавалась на волю искр внутренней силы, которая рассыпалась по телу, рождая возбуждение, застилая здравый смысл. Энергия, проклятые стихии! Проводник не получает своё в физическом плане, потому и такое! Вернее — такое из-за того, что я не получаю удовлетворения. По сути, последний раз был как раз с Лирвейном, той ночью после Испытания.

Это всё автоматика тела, механизм самосохранения. Я могу просто перегореть, если излишки не будут уничтожаться. И… почувствовав в непосредственной близости уже знакомого мужчину, тело меня предавало.

Воспоминания опять нахлынули потоком, но если вчера, когда всё это вспыхнуло в голове, я засмущалась и отодвинула их в сторонку…то теперь память испепеляла моё тело. Я знала, КАК это с ним. Это и губило.

Это заставляло тихо стонать ему в рот, когда смелые руки мужчины обхватили грудь, когда он властно прижал меня к стене, раздвигая коленом бедра, приподнимая, заставляя сесть на его ногу.

Было темно, были видны только звезды под закрытыми веками. Стояла тишина, и лишь частое дыхание, да редкие стоны удовольствия нарушали её. МОИ стоны. Было прохладно, и лишь его поцелуи на голой коже помогали не замерзнуть, а его горячие прикосновения на обнажившейся груди не позволяли вернуть разум.