Глава 31
С премьером они едва не столкнулись в дверях.
Глава особой службы немедленно остановился, догадавшись, что можно уже и не спешить. В общем-то, больше некуда. Едва глянув в бледное лицо Кристофера, увенчанного знаменитой диадемой правителя Ледума, Винсент с сожалением понял, что опоздал. Совсем ненамного, но всё же… досадно, однако.
- Слишком поздно, господин канцлер, - с вежливой улыбкой подтвердил маг, виновато разводя руками, - партия. Вам шах - и одновременно мат. Но не огорчайтесь чрезмерно неудаче: и обезьяна иногда падает с дерева.
- А мудрый хищник скрывает свои когти, - в тон ему лаконично согласился глава особой службы.
- Так и будем обмениваться туманными аллегориями? - Кристофер нетерпеливо шевельнул кончиками пальцев, готовый в любой миг убить стоящего у него на пути человека. Точнее, убить вот уже в следующий миг. - Или решитесь сказать что-то более определенное?
Винсент хорошо понял его настроение. Однозначно, сейчас не самое подходящее время для чинной светской беседы и упражнений в остроумии. Хотя… секундомер под сердцем вроде молчит. Кто бы сомневался! Визави его слишком разумен и рационален, чтобы золото сыпать в песок.
Не грех и ему самому проявить те же практичные качества.
- Не вижу нужды в многословии, всё ясно и так, - канцлер коротко поклонился в знак поражения, ощущая красноречивые покалывания наэлектризованного воздуха вокруг горла. - Я проиграл, если вы это хотели услышать. Тем не менее, я получил удовольствие от игры и оценил эту партию по достоинству, господин премьер… или мне следует называть вас милордом?
Удивительно, но только сейчас глава особой службы заметил, какого необыкновенно холодного оттенка пронзительно-синие глаза аристократа. И каким властным, каким повелительным может быть этот прозрачный взгляд, - каленый синий взгляд.
- Следуйте за мной, Винсент, - Кристофер с особой тщательностью поправил чуть сбившийся набок изящный узел черной ленты. - Я безмерно скорблю об утрате, но, увы, на это совершенно нет времени. Горе нам, живущим в пошлый век суеты!.. Сегодня же необходимо соблюсти все требуемые законом формальности: подобающим образом зафиксировать факт смерти правителя и известить о произошедшей трагедии дражайшего инфанта. Церемонии по законному вступлению Эдмунда в права лорда должны быть проведены в кратчайшие сроки. До тех пор по праву премьера городом буду управлять я.
Канцлер понимающе кивнул, не испытывая никаких переживаний по этому поводу. Просто заменил в голове определенные установки. Почти автоматически, как менял каждое утро дату нового дня.
- Разумеется, - подытожил глава особой службы, открыто глядя в красивый высокомерный лик нового хозяина города. - Все мы памятуем, что вашими устами говорит сам лорд.
Итак, на троне правителя Ледума отныне марионетка. И дергать за ниточки будет знатный кукловод.
***
Уже остывший труп мертвого человека содрогнулся, будто сотрясенный внезапным эпилептическим припадком. А надо сказать, такое довольно редко случается с убитыми. Судорожный приступ скрутил конечности и едва не завязал тело узлом, словно тряпичную, набитую высохшей ватой куклу. Голова мертвеца запрокинулась, безвольно болтаясь из стороны в сторону, из приоткрытых губ наружу хлынула кровавая пена. Пена была грязной, почти черной, и как будто содержала в себе какие-то уплотнения и биологические сгустки.
Физиологически тело было мертво, но кровь словно бы продолжала жить в нем своей особой жизнью. В крови медленно закипало золото. Золото просачивалось сквозь ледяные, потерявшие эластичность стенки вен, проникало в органы и ткани, абсорбируя распространившийся в них яд, который немедленно выводился наружу токсичными рвотными массами. На смену поврежденным клеткам появлялись новые, они росли, как грибы после летнего дождя, как если бы был запущен в действие некий экстренный механизм. Организм черпал материал для регенерации из самого себя, восстанавливая в первую очередь жизненно важные функции. Скрючившийся на кровати человек в облаке собственной крови напоминал эмбрион в материнских водах, готовый вот-вот появиться на свет, заново пройдя муки рождения, которые все мы оставляем в глубинах подсознания.
Воскресать было тяжело, впрочем, как и всегда. Человек силился сделать вдох и не мог. Четкие линии рта кривились, губы шевелились спазматически, хватая воздух беззвучно и бесплодно, как случайно выброшенная на берег сильная рыба.
Наконец легкие очистились от жидкости, и вместо крови из них вырвался хрип, как бывает при первом крике новорожденного. Человек задышал - тяжело, но размеренно и глубоко.
Мышцы сердца дрогнули и пришли в тонус. Предсердия сократились, наполненные неким внутренним электрическим импульсом, и - после долгого перерыва - возобновили свой идеальный, образцово-показательный ритм.
С первым же разнесенным по крови гулким ударом лорд Эдвард открыл глаза.
***
Закончив траурное обращение к высшему свету Ледума, премьер, как всякий убийца, поспешил вернуться на место своего преступления. Аккуратно отперев дверь ключом, аристократ вошел в спальню и обмер. Сердце бросило в жар и в холод одновременно.
Кровать была полна крови, ажурные простыни - хоть выжимай. Кровь была всюду, - всюду! - затоптанная чьими-то хаотичными неуверенными шагами. Но это было еще не самое страшное.
Тело лорда исчезло.
Кристофер сделался смертельно бледен, на лбу, заставляя слипаться черные пряди волос, выступила ледяная испарина. Нет, нет, успокоиться, держать себя в руках, иначе у него просто случится истерика… Так… Что здесь произошло? Неужели божество его воскресло из мертвых? Но этого просто не может быть! Своими глазами он видел его в объятиях смерти, холодных объятиях, из которых не выбираются. О дьявол, возможно ли это, что он ошибся и лорд был не вполне мертв? И как это вообще - быть не вполне мертвым?!
От неописуемого страха Кристофера начало знобить.
Сам ужасаясь подобным мыслям, аристократ взглядом проследил кровавую цепочку следов, путано блуждающих по комнате. Они выводили к одной из стен и явно заканчивались, резко обрывались у неё. Но не мог же человек, - или кто это был?! - просто испариться?
Алые простыни. Чертовы алые, насквозь пропитанные кровью простыни! Они стояли перед глазами, как кошмарные, неотвязные видения. Сколько еще они будут стоять перед глазами во снах?
Кристофер даже не хотел думать об этом.
Затаив дыхание, он бросился к месту, где обрывался след. Что там за фокусы? Стена также была обагрена, будто к ней прислонялся кто-то, кто-то с ног до головы заляпанный кровью. Кристофер стал судорожно шарить ладонями по стене, пытаясь обнаружить какой-то рычажок или выступ, но поверхность была совершенно гладкой. Но всё же где-то здесь должен быть спрятан хитроумный механизм, открывающий некую дверь.
Немного успокоившись, премьер призвал на помощь магию, просветив треклятую стену насквозь. Так, здесь был использован некий код: требовалось последовательное нажатие на определенные участки, чтобы активировать потайной механизм. Но как определить правильную последовательность? Активных участков было восемь, а значит вариантов у него тьма тьмущая!
Нет времени. Абсолютно нет времени! По “Властелину” пробежал яркий блик, и часть стены, скрывавшая проем, просто осыпалась пылью. Детали механизма с грохотом упали на пол. Им больше нечего было отпирать.
Кристофер шагнул в кромешную тьму коридора и машинально засветил магический источник света. Тот, кто шел тут до него, похоже, неплохо передвигался и в полной темноте. Это немного пугало, но выхода не было.
Нужно идти за ним, идти по следу, пока не слишком поздно.
Нужно закончить начатое.
***
С этой минуты лорд Эдвард вновь начал осознавать себя. Если бы правитель мог увидеть отражение в зеркале, то с трудом бы опознал его: заклинатель напоминал человека, которого не один месяц держали на хлебе и воде, привлекая вдобавок к каторжным работам. Бескровное узкое лицо еще более осунулось, и колодцы глаз, под которыми залегли глубокие черные тени, казались еще более устрашающими. Драгоценные ткани одежд были грязны и изорваны, совершенно придя в негодность, сквозь прорехи виднелись исхудалые, жилистые конечности. Человек едва мог стоять на ногах и поминутно припадал к стене, чтобы не упасть. Шатаясь, как пьяный, маг шел в темноте, шел неведомо куда, ведомый лишь внутренним чутьем.