Меньше, чем мгновенье назад дракон находился на почтительном расстоянии, так, что заклинатель чувствовал себя комфортно и даже в относительной безопасности. И вот ящер уже стоял за спиной, так близко, что Эдвард успел почувствовать прикосновение золотистых волос к своей щеке. Несмотря на то, что реакции мага были многократно ускорены действием камней, он всё равно не успел. Не успел отследить это движение, не успел хоть как-то среагировать. Человек так и не понял, что случилось - перемещение произошло быстрее, чем сотая доля секунды? Или же Альварх зачаровал его, на неопределенное время полностью взяв под контроль разум? И то, и другое казалось совершенно невероятным.

- Вкусив кровь дракона, ты уже не сможешь выполнить свою часть сделки, потому что потеряешь рассудок и свободу воли, - спокойно пояснил Альварх, ничуть не удивившись плохо скрываемому замешательству гостя. - Ты станешь моим стражем.

Эдвард инстинктивно отступил еще на пару шагов, хоть и ясно понимал теперь бессмысленность подобных действий. Дракон остался стоять на месте, но эта неподвижность уже не могла обмануть.

Тем не менее, маг не собирался отступать от намеченного.

- Мне не известно слово “невозможно”, - взяв себя в руки, выдохнул он. - И дракон будет говорить мне о пределах и границах? Не сам ли он уничтожает сознание человека, превращая того в стража? Мне же нужен только глоток светоносной крови. Мой разум должен остаться нетронутым.

- Ты не знаешь того, о чем просишь, человек, - в голосе ящера проскользнули свистящие, змеиные нотки. - Утолять жажду драконьей кровью крайне вредно для здоровья. Осознавая то, что происходит, ты не выдержишь. В процессе случится досадное осложнение, вроде смерти или помешательства, и я всё равно ничего не получу от тебя.

- Ты не можешь категорично утверждать это, Альварх, - маг продолжал твердо стоять на своем. - Я готов поручиться за крепость своего духа.

- Смертные не властны ни над своим духом, ни даже над телом, - отрицательно покачал головой дракон. - Измени своё глупое желание, человек, пока я даю тебе такую невиданную возможность.

Заклинатель лишь криво ухмыльнулся.

- Ты не откажешь мне, Альварх, и сам знаешь это. Всё кончено. Высшие силы, которых не называют, уже призваны и готовы войти в нашу жизнь. Ты всё равно ничего не теряешь, рискую только я. В крайнем случае, ты просто получишь нового стража. Чем плох такой расклад?

Взгляд дракона снова изменился: он смотрел заинтересованно и так оценивающе, как на редкий товар в лавке. Впервые Эдварду стало жутковато, а в душе тихонько зашевелились сомнения, которые вообще-то нечасто посещали мага.

- А ты азартный игрок, - по достоинству оценил ящер. - В тебе достаточно страсти, чтобы рискнуть, рискнуть всем. Ну хорошо. В случае успеха ты сохранишь, что имеешь, да еще получишь малую толику способностей старшей расы: практически неисчерпаемый запас жизненных сил, абсолютную сопротивляемость болезням, молниеносные реакции и некоторые другие свойства. Для человека более, чем достаточно. А что получу я?

- Всё, что угодно.

- Это ясно. Но что стоящего можешь дать мне ты?

Дракон с сомнением покосился на человека. Тот терпеливо молчал, понимая, что это вопрос риторический.

- Впрочем, в голову мне пришла одна прелюбопытная идея. Готов ли ты заключить сделку вслепую или воспользоваться своим правом отказаться, до того, как игра начата?

- Я согласен заключить сделку на любых условиях, - подтвердил Эдвард. Маг даже не сомневался, что обратной дороги нет. В случае отказа живым отсюда всё равно не уйти.

- Мудрое решение, - усмехнулся Альварх. - Тогда внимательно слушай мои условия. Один из принципов игры заключается в том, что обмен должен быть равноценным. Драконов любят уличать в обмане, но нападки эти происходят лишь от неразумности младших рас, которые не могут постичь нас и всю полноту наших замыслов. Всё в мире должно быть уравновешено. Смертные не должны обладать могуществом драконов. Да, мы создаем иногда стражей, но они редко выходят за пределы пещер и не оказывают ровно никакого влияния на мир. Стражи лишь наши продолжения, как пальцы рук у человека, даже меньше. Ты же намерен изменить установленный порядок вещей. Мне нравится твоя дерзость, но я не могу оставить это без контроля. Я выполню свою часть сделки, и после всего ты сохранишь чистый разум и свободную волю. Взамен тебе придется повиноваться мне. Беспрекословно и безоговорочно, как и положено стражу, - только осознанно. Осмелившись перечить, а тем более ослушаться меня, ты ничем не будешь отличаться от своих несмышленых собратьев. Я раздавлю твой разум, как скорлупку.

Эдвард побледнел, хотя казалось, его лицо не может стать белее. По правде говоря, маг рассчитывал на какое-то однократное действие взамен исполнения своего желания. Он не предполагал, что окажется связан с драконом до конца своих дней. Тяжело было осознать это.

- Ты тщеславен и амбициозен, Эдвард, и обладаешь многими талантами, - продолжил Альварх. - Я вижу, ты хочешь стать лордом. Не сомневаюсь, тебе это удастся - губительная тяга к власти не даст тебе покоя, пока ты не добьешься своего. Мне будет полезен такой влиятельный страж. Ты прав, игра обещает быть увлекательной. Надеюсь, тебе понравится быть в ней игрушкой… А впрочем, я в любом случае получу удовольствие.

Эдвард безмолвствовал, напряженно обдумывая сложившееся положение. В любом случае, от него уже ничего не зависело.

- Один вопрос - почему Ледум? - вдруг спросил ящер, словно желая отвлечь его. - Может, остановишь своё внимание на чем-то большем, чем этот небольшой пограничный городок?

- Он станет другим, - упрямо возразил Эдвард. - Я выращу его сам. И сделаю таким, как захочу, таким, каких не было прежде. Наступит время, и Ледум будет стоять так же незыблемо, как Аманита.

Дракон одобрительно качнул головой.

- Ты продемонстрировал поразительную осведомленность о старшей расе, - заметил Альварх. - В таком случае, ты должен знать, что Страж инициируется смертью. Прежде чем в твои жилы вольется священная кровь драконов, ты обречен умереть. Таков ритуал. Я сам должен убить тебя.

Знал Эдвард или нет, он не успел ответить. В следующий миг дракон принял свой истинный облик, едва помещаясь в огромном зале. Маг снова не сумел отследить момент этого превращения, оно произошло мгновенно и легко. Оборотням, мучительно менявшим ипостаси, было безнадежно далеко до старейшей расы.

Эдвард замер, с восхищением и трепетом глядя на явленного ему совершенного зверя. Несмотря на размеры, покрытое ослепительно-золотыми чешуйками тело дракона было изящным и гибким, двигаясь с грациозной и стремительной мощью. Эдвард даже не успел толком разглядеть его. Маг вообще не успел понять, что произошло, не успел даже испугаться. Что бы это ни было - сверкающие когти или узкие игловидные зубы - обе сонных артерии человека оказались перерезаны с медицинской точностью, и из аккуратных, но глубоких ранок хлынула алая кровь. Эдвард рухнул на колени, инстинктивно пытаясь зажать руками поврежденные сосуды, пронзительно ясно понимая бессмысленность подобных действий. В глазах человека отразился предсмертный ужас, неконтролируемый первобытный страх умирания. Маг задыхался, а обильная кровопотеря продолжалась: струи крови причудливо расползались от горла, как змеи, проникая сквозь судорожно сведенные пальцы. Когда болевой шок отступил, человек разжал руки и с хриплым вскриком упал на пол. Тело сотрясли сильные конвульсии, а глаза закатились. Кровь была повсюду: на руках, на одежде, на полу, длинные белоснежные волосы разметались и потемнели.

Видя скорый исход, Альварх бросился к магу и с наслаждением приник губами к его шее, твердой рукой фиксируя положение тела, не давая тому метаться. Предсмертная кровь самая сладкая. Когда чуткий слух ящера, вновь принявшего человеческий облик, уловил последний удар сердца, слабый удар, Альварх отнял окровавленные губы и взрезал вену у себя на запястье. По пальцам потекла кровь, подобная чистому свету солнца или расплавленному золоту. Едва первые тяжелые капли её упали на лик человека, скатываясь к приоткрытому пересохшему рту, глаза умершего распахнулись и приняли совершенно осознанное выражение. Расширенные кляксы зрачков мгновенно сжались до размера еле заметных точек и пропали вовсе. Кровотечение немедленно прекратилось, раны стремительно закрывались, оставив после себя лишь тонкие розоватые шрамы.