Во время своего длительного бдения возле лежащего перед ней мужчины Роуз тщетно пыталась бороться с одолевающим ее ощущением беспомощности. Как же ей хотелось, чтобы ее слабость и нерасторопность куда-нибудь улетучились хотя бы на то время, пока в ее руках находится жизнь другого человека.

Незадолго до захода солнца Нджери напомнила своей госпоже, что начинает темнеть. Роуз боялась ночи и каждый раз старалась попасть домой засветло. Но сейчас она не спешила уходить. Она положила руку на горячую щеку и подумала: «Наверное, ты умрешь здесь в ночи. Один, мучаясь от боли, и некому будет тебя утешить».

Но темнота пугала ее, и Роуз все же решилась покинуть оранжерею. Убедившись, что ему тепло и, насколько это возможно, удобно, она застыла в дверях, вглядываясь в лежащую на полу фигуру.

Она вспомнила о своем рукоделии, в котором до недавнего времени видела смысл своей жизни. Почему-то эта мысль вызвала у нее волну презрения к самой себе.

Незаметно проскользнув в дом, чтобы случайно не наткнуться на Мону, она направилась сразу к себе в спальню. Теперь она сидела на подоконнике в свете ночного фонаря и смотрела на стену темного леса.

Включая радиоприемник, Роуз думала развеять гнетущую тишину какой-нибудь музыкой, но вместо этого из динамика донесся голос диктора, рассказывающего о последних новостях. Она быстро приглушила звук и услышала сообщение, прочитанное без всяких эмоций. «Обнаружены двое военнопленных, сбежавших накануне из лагеря в Наньяки. Третий все еще находится на свободе. Его личность установлена, это генерал Карло Нобили, герцог д'Алессандро».

Так вот как его зовут.

А он сейчас лежит в холодной оранжерее и медленно умирает. Она пыталась представить, что, если его разбудят, какой ужас охватит его в последние мгновения его жизни. Вспомнились и раны на его спине, старые и новые, явные свидетельства жестокого обращения в лагере. Неудивительно, что пленные убежали. Возможно, человек, которого они убили, действительно заслуживал смерти. Роуз подумала, что наверное, должна была сделать для генерала нечто большее. Но что, что она могла?

Она заплакала, уткнувшись лицом в ладони и всхлипывая. Открылась входная дверь, и на ковер упала полоса света из коридора. На пороге стояла потрясенная и испуганная Нджери, которая еще ни разу не видела, чтобы хозяйка плакала.

Роуз повернулась и посмотрела на служанку.

— От меня никакого толку, — рыдала она. — Почему я такая бестолковая, несуразная? Любая другая на моем месте смогла бы спасти этого несчастного! Если бы Грейс была здесь, а не в Найроби, она бы точно придумала что-нибудь… — Роуз вдруг осеклась и уставилась на свою служанку. — Грейс! — воскликнула она. — Ну конечно! Как же я раньше не додумалась? — И выбежала из спальни.

Нджери спустилась вслед за хозяйкой по лестнице и нашла ее в библиотеке — пыльной комнате, которой пользовались очень редко. Все здесь было отделано кожей и латунью. Огромные стеллажи с книгами высились до самого потолка.

— Она должна быть здесь! — говорила Роуз, лихорадочно осматривая полки. — Помоги мне, Нджери. Она большая и примерно такой толщины, — продолжала Роуз, охватывая руками в воздухе невидимую книгу. — Обложка бумажная, а не кожаная. И она… она… — Роуз теперь ходила вдоль рядов книг, осматривая корешки. — Зеленая книга, Нджери. Шевелись!

Совсем уже ничего не понимающая африканская девушка, которая никогда не умела читать, подошла к одной из стен и начала медленно выискивать среди кожаных и золотистых переплетов зеленый, сделанный из бумаги. За ее спиной раздалось нетерпеливое восклицание хозяйки:

— У нас должен быть экземпляр! Грейс наверняка подарила нам свою книгу. — Роуз ураганом проносилась мимо стеллажей, то и дело приподнимаясь на цыпочки или становясь на колени. И зачем им так много книг?

— Госпожа? — подала голос Нджери.

Роуз обернулась. Увидев справочник в руках девушки, Роуз воскликнула:

— Да, это она. Книга Грейс. Неси сюда, на свет.

Это было четвертое издание «Когда ты должен быть врачом», изданное в 1936 году, но все еще сохранившее подарочный вид, — книгу в доме не открывали ни разу. Впрочем, скопившаяся за все это время пыль портила это впечатление. Роуз пробежала пальцем по оглавлению.

— Вот, — сказала она, открывая нужную страницу. — «Раны, в которые попала инфекция», «Лихорадки», «Как ухаживать за тяжелобольным человеком».

Она вытащила из ящика стола блокнот и ручку и начала писать.

Спустя некоторое время Нджери дрожала от страха, стоя вместе с хозяйкой на крыльце кухни перед темным лесом. Как и большинство кикую, девушка панически боялась ночи.

На этот раз в руках она держала аккуратно уложенные свертки, в которых были вещи, рекомендованные в справочнике для ухода за больным. Термометр и аспирин Роуз обнаружила у себя в ванной, сахар, соль и столовую соду — на кухне. Также они взяли вазелин, вату, часы с секундной стрелкой, три термоса кипяченой воды и два факела — все, что упоминалось в пособии Грейс.

Глядя на темную стену деревьев, начинающуюся в конце сада, куда не доходили лучи света из окна кухни, Роуз чувствовала, как ее охватывает страх. Но потом она вспомнила о лежащем на холодном каменном полу генерале Нобили, и решительность вернулась к ней.

— Пошли, — прошептала она и начала спускаться по ступенькам.

Обернувшись, она увидела, что Нджери застыла на месте.

— Я сказала, идем!

Пока они шли по дорожке, девушка старалась не отставать от своей хозяйки.

— Молись, чтобы он был жив, Нджери, — прошептала ей Роуз, когда они оказались под кронами деревьев. — Молись, чтобы мы не опоздали.

Они бежали по лесу, преследуемые, как им казалось, призраками мертвых и хищными животными со всей округи, и наконец трясущиеся от страха и холода вошли в оранжерею. Роуз сразу же направилась к генералу и с облегчением обнаружила, что тот еще жив.

Нджери высоко держала зажженный факел, ее руки дрожали, и от этого причудливые тени плясали на бледном лице спящего человека. Роуз открыла справочник на статье «Как обследовать больного» и методично изучила его жизненные показатели.

Пульс был слабым и прерывистым, кожа влажной, а это свидетельствовало, что он в шоке. Роуз повернула мужчину на бок и, приподняв его ноги, положила их на кирпичи. При помощи секундомера Роуз установила, что он дышит шестнадцать раз в минуту, а когда приподняла его веки и направила ему в глаза свет, то убедилась, что зрачки одинаковой формы и реагируют на освещение. Грейс писала, что это хороший признак. Но температура была слишком высокой.

Тогда Роуз, все так же следуя указаниям в книге, обратилась к главе «Очень высокая температура» и прочитала: «Если температуру своевременно не сбить, может пострадать мозг».

Руководствуясь советами в книге, она стянула с него одеяло, чтобы ночной воздух остудил его тело, затем налила в чашку воды и растворила в ней две таблетки аспирина. Приподняв голову генерала, Роуз поднесла к его губам чашку. Но он и не собирался пить. Она попыталась еще раз. Аспирин был необходим, чтобы сбить температуру.

Она вновь обратилась к спасительной книге и наткнулась на надпись жирным шрифтом: «Ни в коем случае не поите человека, находящегося без сознания».

Роуз отставила чашку и, положив голову генерала на подушку, узнала об опасности обезвоживания.

Она посмотрела на часы и установила, что он без сознания уже двенадцать часов.

— Ему нужно попить, — пробормотала Роуз. — Иначе он погибнет от обезвоживания. Но что делать? Я не могу его напоить. Ему нужна вода и аспирин, чтобы сбить температуру. Замкнутый круг какой-то!

Она посмотрела на освещенное факелом бледное лицо. Интересно, сколько ему лет, откуда он родом, есть ли у него семья, которая сейчас не находит себе места от волнения?

Нджери замерзла до того, что у нее начали стучать зубы.

— Возвращайся в дом, — сказала Роуз. — Я останусь с ним.