– Надула меня потаскушка, – ворчал Боцзюэ. – Раз поспорили – ничего не поделаешь, придется пить.
Симэнь без лишних слов наполнил до краев чару и протянул Боцзюэ.
– Сам говорил, чтоб тебя за человека не считали, если нарушишь уговор, – сказал Симэнь.
Боцзюэ взял чару. Вслед за Симэнем протянул кубок Се Сида. Не успел Боцзюэ осушить второй кубок, как к нему подошел У Дяньэнь.
– Да что вы делаете? – не выдержал Боцзюэ. – Меня ж мутит. Дайте хоть немного закусить.
Бай Лайцян подал сладкое.
– Чтоб тебе провалиться! – заругался Боцзюэ. – Мне чего поострее, а он сладкое сует.
– Да у тебя ж в чарке острое, – засмеялся Бай. – Не торопись, острое с кислым еще впереди.
– Вот болтун! – ругался Боцзюэ. – Языком доконает.
Тут Чан Шицзе протянул кубок, но Боцзюэ медлил. Ему хотелось сбежать, однако будучи в окружении Симэня и певиц, он был не в состоянии шевельнуть ногой.
– Чтоб тебе провалиться, проклятая Дун Цзяоэр! – завопил он. – На какие ж муки обрекла ты старика!
Гости захохотали.
Бай Лайцян велел Дайаню подать другой кувшин вина. Тот сунул горлышко в кубок, и снова, булькая, полилось вино.
– Когда глупые гости хозяина спаивают или потаскуха потешается – это одно, – говорил Боцзюэ, глядя на Дайаня. – Ну, а ты что делаешь?! Ты бы уж весь кувшин в кубок засунул. Нет, дядя Ин теперь тебе сватать не будет. Век бобылем проходишь.
Хань Цзиньчуань и У Иньэр поднесли Боцзюэ по чарке вина.
– Приканчивайте! – крикнул Боцзюэ. – Режьте как курицу! На колени встану.
– Нечего кланяться! – заявила Цзиньчуань. – Пей, раз подносят!
– Что ж ты перед сестрицей Дун на колени не падал? – спрашивает Иньэр. – Надо было ее как следует попросить.
– Не смейтесь! – говорил Боцзюэ. – В глотку больше не идет.
Певицы хотели было насильно влить ему в рот вино, но он взял у них кубки и, поспешно их осушив, стал скорее закусывать.
– Довели вы меня! – приговаривал он, густо багровея. – Пить полагается не спеша, а вы передышки не дадите.
Гости не унимались и продолжали наполнять кубки.
– Брат, еще раз прошу тебя! – встав на колени перед Симэнем, взмолился Боцзюэ. – Сжалься! Прости несчастного! Не губи! Кто вас угощать будет? Свалюсь, тогда весь интерес пропадет.
– Ладно уж! – смилостивился Симэнь. – Сбавим тебе! По две чарки с брата, и достаточно. А пока дадим ему передышку.
– Благодарю тебя, милостивый батюшка! – говорил, вставая, Боцзюэ. – Враз от тяжкого бремени избавил.
– Ладно! Прощаю тебя на сей раз! – заявил Симэнь. – Но помни, как уговаривались. Выходит, человеком в полной мере тебя считать не приходится.
– Я пьян! – бормотал Боцзюэ. – И куда занесло эту потаскуху!
– Гм! В гостях солидное лицо, почтенный господин, а хозяин вздумал шутки шутить. Где это видано? – подсмеивалась Иньэр. – И Дун Цзяоэр почему-то не пришла.
– Она же самая известная среди здешних певиц, – тоже не без издевки отвечал Боцзюэ. – Ее ведь не так-то легко и заполучить.
– Чем же это она известная? – вставила Цзиньчуань. – Может, тем, что в именитые дома норовит попасть?
– А ты ей давно завидуешь, знаю, – заметил Боцзюэ.
Симэнь вспомнил историю, которая приключилась как-то ночью с баричем Цаем, и посмотрел на Цзиньчуань.
Но не о том пойдет речь.
Боцзюэ был слишком пьян. А шутки шумных певиц, продолжавших перебрасываться остротами, скоро приелись, и гости заскучали.
– Хоть бы спели, – обратился Бай Лайцян к Цзиньчуань.
– Можно спеть! – поддержала Иньэр. – Пусть Цзиньчуань начинает.
– Я у брата Бая веер выиграл, планки крепкие, – говорил Чан Шицзе. – Можно такт отбивать.
– А ну, дай попробую! – попросила Цзиньчуань и стала рассматривать веер. – У меня такого нет. Надо бы мне выиграть. Подари, а?
– Верно, подари! – поддакнул Симэнь.
Все начали упрашивать Шицзе, и ему, наконец, пришлось уступить веер певице.
– Неловко мне брать, ведь со мной сестрица Иньэр, – сказала Цзиньчуань. – Ты цвет загадай. Кто отгадает, той и веер поднесешь.
– Вот верно! – согласился Шицзе.
Выиграла Иньэр, и Цзиньчуань передала ей веер.
– Но как же так! – воскликнул Шицзе, и на лице его изобразилось деланное огорчение. – Тогда барышне Хань я поднесу платок, хорошо?
– Сколько щедрости! – принимая подарок, проговорила Цзиньчуань.
– Жаль, я не захватил с собой прекрасный сычуаньский веер, – заметил Симэнь. – А то бы тоже мог похвастаться.
– Тогда б ты меня перещеголял, – сказал Шицзе.
– Ой, совсем было запамятовал, – вдруг вскочил как бешеный Се Сида. – Хорошо, про веер заговорили.
Он велел Дайаню наполнить большой кубок и поднес его У Дяньэню.
– Ты же пари проиграл, пей! – сказал он.
– Опоздал, брат, опоздал! – отвечал У Дяньэнь. – Ишь, когда спохватился! Тут вон сколько выпили, а ты чарку помнишь.
Но Се Сида настоял на своем, и У Дяньэню пришлось осушить кубок.
Цзиньчуань запела арию на мотив «Чайной розы аромат»:
Запела У Иньэр на мотив «Зелен абрикос»:
Когда она кончила петь, вышли Ли Мин и У Хуэй.
– Да здесь оказывается и певцы! – воскликнул Се Сида. – А ну-ка, покажите свое мастерство!
Зазвучали аккорды лютни, запела свирель и послышался романс на мотив «Островок прохлады»: