— Прошу прощения. — Он отвернулся, но протянул руку. — Твое платье.

И снова Фелисити оказалась в растерянности. Зачем он так усложняет? Она села на кровать.

— Не мог бы ты помочь мне снять башмаки? Они совсем промокли.

— Конечно! Как же я сам не догадался предложить!

Грант встал перед ней на колени, расшнуровал башмаки и стянул их по очереди.

Фелисити сняла подвязки, ни на мгновение не отрывая взгляда от Гранта.

— Как же руки замерзли! Ты не поможешь с чулками? Не хочу зацепить и порвать ногтями.

Грант послушно поднес руки к ее правой ноге и начал медленно, не прикасаясь к коже, скатывать чулок вниз, по икре, пока не снял его со ступни. После этого он взялся за левый чулок, но на этот раз его теплые пальцы скользнули по ее бедру. Опустившись до ступни, он, желая снять чулок, поднял ее и отвел в сторону, так что ноги оказались раздвинутыми.

Наконец-то!

Он посмотрел ей в глаза с немым вопросом.

Фелисити легла спиной на кровать и немного повернула голову, чтобы ему была видна блаженная улыбка на ее лице.

В следующий миг Грант поднялся и навис над ней, опершись руками у ее плеч. Медленно он опустил свое лицо к ее, нежно накрыл ее губы своими, и его язык проскользнул в ее рот. Потом он отклонился, посмотрел в ее глаза и стал легонько касаться ее уст, как пчела собирает нектар с розы.

— Ты всегда по лицу угадываешь, что думают другие. — Она улыбнулась ему. — А теперь попробуйте прочитать мои мысли, господин шулер.

— Твое выражение я никогда не мог расшифровать. Я был слишком поглощен тобой, а мое сердце было слишком ранимым, чтобы я мог прислушиваться к своему чутью, — признался он. — Оно было затуманено любовью.

Грант снова припал к ее рту, а она оплела его плечи руками, чуть приподнявшись навстречу его поцелую. Ее язык протолкнулся в его рот, встретился с языком и начал его поглаживать.

Опершись на локоть, он стал ласкать ее грудь через прозрачную ткань рубашки. Она невольно застонала от удовольствия.

— Любовь моя, по-моему, от дождя у тебя и рубашка намокла. Может, лучше ее вовсе снять?

Не дожидаясь ответа, он начал стаскивать с нее рубашку, сначала обнажив бедра, потом живот и груди, и наконец снял через голову.

Несколько мгновений он возвышался над ней, наслаждаясь восхитительным видом ее обнаженного тела, потом наклонился, просунул одну руку ей под спину, а второй подхватил под колени, сомкнув ее ноги, поднял ее и посадил на кровати. Потом он сел перед ней и без предупреждения взялся пальцами за ее выпуклые соски.

Фелисити ахнула, только сейчас заметив открытую дверь.

— Грант! Кто-нибудь может войти!

— Дома никого, а я не могу оторваться от тебя ни на миг.

— Тогда я…

Она начала извиваться, чтобы встать с кровати, но Грант поставил колено у нее между ног и прижал его к самому сокровенному ее месту, не давая двигаться.

Одновременно с этим он наклонился и обхватил горячим ртом ее правый сосок. Потом отстранился, и ее грудь ощутила прохладу, прежде чем он снова опустился и стал лизать языком один сосок, играя пальцами с другим.

Фелисити запрокинула голову и снова застонала. Она закрыла глаза и забыла о том, что кто-нибудь может вторгнуться в комнату и помешать удовольствию, которое он ей доставлял.

Она почувствовала, что его колено отодвинулось, а рука заскользила по ее животу и легла на место соединения бедер. Она задрожала в ожидании того, что он сделает дальше. Он поднялся и широко раздвинул ее ноги, чтобы поместиться между ними. Его пальцы без устали, едва касались кожи, гладили внутреннюю поверхность ее бедер.

— Какая же у тебя гладкая кожа, Фелисити! Настоящий шелк!

Она вздрогнула, потянулась вниз и поймала его руку.

— Грант, прошу, я хочу тебя.

Свободная рука его скользнула ей между ног, и палец проник в ее влажные складки, потом вышел и стал касаться там, описывать все ускоряющиеся круги.

— Я знаю. Я тоже хочу тебя. Но только еще не настало время.

Фелисити судорожно вздохнула.

— Боже, Грант…

Сердце ее колотилось, обнаженное тело стремилось к нему.

— А вот лорд Грант.

Она не смогла даже улыбнуться шутке, когда два его пальца заскользили по ее влажным стенкам, а большой палец стал выводить круги еще быстрее, заставляя ее тело извиваться и корчиться.

— Грант, я больше не выдержу!

— Это только начало. У меня для тебя припасено много удовольствий.

— Ч-что? — промолвила она отрывистым голосом, чувствуя, как между ногами у нее разливаются жаркие волны.

Она подняла ноги и положила их ему на плечи, думая, что теперь он наконец-то возьмет ее так, как хотелось ей. Но вместо этого он опять проник пальцами внутрь нее и снова их извлек, на этот раз загнув вверх, не переставая при этом орудовать большим пальцем.

Дыхание ее сделалось быстрым и отрывистым.

— Грант!

— Хочешь, чтобы я остановился?

Но он и не думал останавливаться.

— Н-нет! — Ее голова металась из стороны в сторону. — Я х-хочу… — Она опустила руку, нашла и расстегнула пуговицы его бриджей. Потом забралась внутрь и нащупала его твердую плоть: —…тебя! — Чувствуя, как та пульсирует у нее в руке, она попыталась направить ее в себя. Щеки ее загорелись и залились краской стыдливости. — Я хочу тебя!

Когда ее пальчики крепко сжали его член, из горла Гранта вырвался стон, и он поспешно опустил ее ноги на кровать. Распрямившись, он сорвал с себя рубашку и спустил бриджи до колен.

— Я не хотел спешить.

— У нас впереди бесконечность, но я хочу тебя сейчас.

Удивительно, как хрипло, почти простуженно, прозвучал ее голос.

Не давая Фелисити времени восстановить дыхание, Грант прижался к ее входу, и она почувствовала, как горячая, упругая головка заскользила по ее нижним губам.

Она думала, что от этой сладкой муки сойдет с ума. Сама не понимая, что делает, она вдруг уперлась пятками в кровать и резко подалась к нему, отчего он вошел в ее самые дальние глубины.

Грант застонал и сжал ее бедра крепче, пытаясь, понимала она, не двигаться. Она сжала вокруг него мышцы и отпустила, потом опять сжала и снова отпустила, потом опять, пока он не поддался их мягкому напору.

Выйдя почти полностью, он начал с силой вонзаться в нее, набирая скорость, и каждый его толчок был встречен ответным движением.

Через считанные секунды Фелисити почувствовала, что ее тело сводит, будто в судороге. Со странным криком наслаждения она изогнулась под ним, и мышцы ее лона сжали его плоть. Голова закружилась, и на нее обрушились теплые волны.

С последним толчком из Гранта исторгся крик, потом он застонал и без сил упал на нее. Она обняла его руками, почувствовав пот, струящийся по его широкой спине.

— Это только начало, правда, Грант?

Он зарылся лицом в ее длинные локоны и поцеловал в шею.

— Да, моя милая, это начало вечности.

— Грант, я не понимаю, почему нельзя обождать со свадьбой, пока брат и сестры не приедут в Лондон. — Локлен взял его за плечи и легонько встряхнул.

Грант вздохнул и сбросил его руки.

— Потому что мы должны были пожениться еще несколько месяцев назад. Я и так слишком долго ждал.

— Но несколько дней ничего не изменят, — возразил Локлен.

Мимо них с миской ягод в руках прошла Присцилла.

— Локлен, ты как ребенок, право слово. То, что Грант откладывал женитьбу на Фелисити, едва не погубило их обоих. Слава богу, он наконец-то взялся за ум.

Через стеклянную дверь она вышла в залитый лунным светом двор позади дома.

— Нет, ну, я понимаю, о чем она, но теперь-то ничего уже не случится, если подождать еще день-два, — сказал Локлен, наблюдая через дверь за тем, как Присцилла рассыпает ягоды наверху высокой кирпичной стены, ограждающей их владения. — Что она делает, черт возьми?

— Я давно уже понял, что лучше не спрашивать у Присциллы, зачем она что-то делает. Если тебе правда хочется это знать, спроси лучше Киллиана. Они близнецы, и он может знать. Хотя я сомневаюсь.