— Это верно, — кивнул Шевалье. — Так как, Повелительница? Бенгт — один из лучших моих сотрудников, и, в конце концов, он выполнял приказ. Ответственность за него лежит на мне.

Я отвернулась. Добрая я… Верёвки из меня вить можно.

— Ладно. Я его больше видеть не хочу, но если найдёт Хозяина, готового его взять, пусть идёт.

— Благодарю вас, Повелительница.

— Сандрин, — вмешался Кристиан, — а если его возьму я?

— Решайте сами, — я пожала плечами. — Если он согласится.

Симон и Кристиан переглянулись. Я уже заметила, что в последнее время неприязнь Криса к старшему Шевалье заметно пошла на убыль. Нетрудно догадаться, что через некоторое время я снова услышу просьбу простить Лилиеншерну, но уже от него. И он отлично знает, что мне будет трудно ему отказать. Интриган доморощенный! Хотя я всегда знала, что, несмотря на то, что Кристиан противоречил мне очень редко, он был жёстче и целеустремлённее меня, да и власть ценил куда больше.

— Он согласится, — уверенно сказал Шевалье.

Я запоздало сообразила, что передавать человека Шевалье менее лояльному Хозяину было бы, пожалуй, опрометчиво. А если учесть, что в формальной иерархии Тёмных Крис, как старейший из моих вассалов, занимает второе место после меня, то Лилиеншерна, приняв его предложение, сведёт свои потери к минимуму.

Кролл вернулся ещё через день, о чём я узнала не от него самого, а от всё того же Симона. Но перед тем в утренней сводке из Ассамблеи я прочла прочувствованный некролог, повествующий, что руководитель Службы по Борьбе с Тёмной магией Стефанос Адамиди пал от рук убийц накануне вечером. Виновных не поймали, но если кому-то что-то известно, жаждущая мести Служба будет рада любым сведениям.

Симон явился сразу после обеда.

— Кролл сейчас у меня, — сухо сообщил он. — Но прежде я хочу спросить вас, отдавали ли вы приказ об убийстве Адамиди?

— Нет, — растерялась я. — То есть… Мы говорили о нём, но приказа я не отдавала.

— А Каспер ссылается на полученное от вас разрешение.

— Так это он его убил?

— Именно. Полагаю, голову Адамиди вы видеть не захотите?

— Он что, ещё и голову с собой прихватил?!

— Попытался, но был вынужден бросить, о чём весьма сожалеет.

— Я не отдавала никаких приказов, — повторила я. — Разве что… Я как-то сказала, что больше не хочу слышать об Адамиди.

— И всё?

— Ну и что они смогут говорить о нём, только если явятся доложить о его смерти, что-то вроде того… Но мне и в голову не приходило, что он может истолковать мои слова таким образом! Я была больна, мне было плохо, и всё, чего я тогда хотела — чтобы меня оставили в покое.

— К сожалению, впредь вам придётся внимательнее следить за своими словами. Всегда найдутся желающие и выполнить невысказанный приказ, и истолковать самый неясный намёк.

— Но откуда ж мне было знать!..

— Неоткуда, — согласился Симон. — Что ж, пусть это послужит нам всем уроком. Вам надо думать, что вы говорите, мне — пристальней наблюдать за своими людьми. Судя по тому, что Касперу удалось проделать всё так гладко и быстро, готовиться к этой операции он начал не вчера. И всё же я прошу вас, Повелительница — поскольку Каспер Кролл мой подчинённый, позвольте мне самому назначить ему наказание.

— А вы знали, что он ненавидит Адамиди?

Шевалье кивнул.

— Так что же вы оставили его без присмотра?

— Могу ответить вам вашими же словами: откуда я мог знать? Я не всеведущ. А если бы я начал подозревать в подобной опрометчивости всех, у кого есть повод ненавидеть Стефаноса Адамиди, мне пришлось бы начать с себя самого.

— Вы его тоже ненавидите?

— Да, ненавижу. И дети мои ненавидят. И было бы странно, если бы они любили человека, виновного в смерти их матери!

Он резко отвернулся. Я с удивлением смотрела на Симона, впервые став свидетельницей такого открытого проявления чувств. Похоже, что жёстким наказание Каспера Кролла не будет.

— Симон, я говорила вам, что слышала разговор Адамиди с Итурбе?

— Да, Повелительница.

— Теперь, конечно, уже поздно, но всё же — что за игру он затевал? Если похищение моей матери организовал он, чего он хотел этим добиться? Вряд ли просто спровоцировать меня на отпор…

— Думаю, что нет, — отозвался Симон уже заметно спокойнее. — Скорее, он собирался выйти именно на вас, но вряд ли нам представится возможность узнать, с какой целью. Адамиди был исключительно умён и очень скрытен. Скорее всего, операция разрабатывалась им лично, и никто из его окружения не был посвящён в его истинный замысел. Да, если бы Каспер не поторопился… Похоже, мы упустили интересную возможность. Но над этим стоит подумать.

Когда Симон ушёл, я ещё долго сидела в одиночестве, глядя, как лёгкий ветерок колышет ветки деревьев за окном. Вот и начался новый виток этой бесконечной войны, принимать участие в которой я не хотела, но избежать этой участи не смогла. Даже если бы я запретила Крису тот набег на изолятор для оборотней, если бы отдала им маму, если бы сбежала, вместо того, чтобы сопротивляться — это всё равно бы ничего не изменило. И если бы приказала отпустить пленного… или даже — допустим на секунду невозможное! — сдалась бы Светлым сама. Ещё в Школе у меня было достаточно возможностей убедиться, что они слышат только себя и видят только то, что хотят видеть. А уж теперь, когда пролилась кровь… Пусть я только защищалась — Светлые будут мстить, и я буду вынуждена вновь и вновь отвечать ударом на удар. Будут ещё убитые, раненые, пленные, и всё, что мне остаётся — постараться, насколько хватит сил, уменьшить потери. Я буду сражаться, возвращать убитых, отбивать и выменивать пленных… И так — пока не устану жить. Что поделаешь, согласного судьба ведёт, несогласного тащит.

— А, это вы, Алекс, — тренер Дэн с искренней радостью улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ. Обычно фамильярность меня раздражала, но сейчас показалась мне бальзамом после подчёркнутой почтительности моих вассалов. Как приятно, что есть на свете люди, для которых я не Повелительница, а всего лишь клиентка, владелица прекрасной лошади, богатая девчонка, которую надо научить пристойно держаться в седле.

— Вы давно у нас не были.

— Дела, — я со вздохом развела руками.

— Боюсь, что если вы будете брать уроки раз в месяц, то даже на освоение азов вам потребуется много времени.

— Да уж скажите откровенно — никогда ничему не научусь. Я постараюсь выкроить время для занятий, но ничего не могу обещать.

— Что ж, тогда идите к Помоне, я подойду через минутку. Она, должно быть, по вас соскучилась.

Как и в первый раз, влезть в седло удалось со второй попытки. К тому же, едва я поставила ногу в стремя, лошадка фыркнула и переступила с ноги на ногу, заставив меня испуганно вцепиться в седло. Но когда понадобилось перейти с шага на рысь, эта паршивка решительно отказалась слушаться. Зачем? Ей и так было хорошо. Я несколько раз толкнула её сапогами.

— Повод короче! Руки вперёд, ногу назад! — скомандовал Дэн. — Хлыстик примените.

Но применять хлыст не понадобилось, должно быть, Помона почувствовала мою готовность и пошла рысью. Меня немилосердно затрясло. Я пыталась, следуя инструкциям тренера, приподниматься и опускаться в седле, но поймать нужный ритм у меня никак не получалось, так что к концу тренировки я чувствовала себя довольно паршиво. Дэн утешил меня, высказавшись в том духе, что не боги горшки обжигают, и с этим напутствием я повела лошадь в конюшню. Там стащила с Помоны седло, расстегнула уздечку и угостила заранее припасённым солёным сухарём. Пусть у меня болят ноги и то, что между ними, но со своей лошадью лучше жить в мире. Помона ткнулась мягким носом мне в руку, а прожевав сухарь, несильно толкнула меня головой в плечо. Я решила, что мы, пожалуй, подружимся, но придётся переправить лошадку в Нормандию, поближе к моему новому дому, на каждый урок в Калифорнию не наездишься. Надо разузнать — если не в Сен-Леонаре, то в Байё или Фекане наверняка есть платная конюшня.