— Больше всего это похоже на заклинание, построенное на крови, — Мигель прикусил губу. — Да, я уверен, что так оно и есть. Скажите, Повелительница, у Светлых была возможность заполучить вашу кровь?

— Была, — я чуть качнула головой, тоже кусая губы. — Однажды в Школе у меня брали кровь на анализ. И потом, когда я воевала с броллаханом… Я тогда использовала свою кровь.

— Это плохо. Мы, конечно, сделаем всё, что можем, но полностью вас исцелит только одно.

— Что же?

— Жертвоприношение. Кровь можно смыть только кровью.

— Человеческой?

— Да, Повелительница.

Я помолчала. В ушах шумело так, что было трудно расслышать, о чём мне вообще говорят.

— Попробуйте сперва другие методы.

— Как скажете, Повелительница.

Другие методы помогли, но, как и предсказывал Мигель, не до конца. Боль прошла, но я по-прежнему была слабой и вялой, ела через силу, голова то болела, то кружилась.

— Вам стоит согласиться на жертву, — сказал пришедший навестить меня Симон. — Скоро вам опять станет хуже.

— Нет.

— Сандрин, вы не можете жить так вечно. Помимо всего прочего, от наведенного таким образом заклятия вполне можно отдать богу душу, и не факт, что вам на этот раз захочется вернуться в своё больное тело.

— Правда, Сандрин, — поддержал его Кристиан. — Я смотреть не могу, как ты мучаешься. Ведь рано или поздно всё равно придётся это сделать, и зачем тебе страдать дольше, чем нужно?

— А тот, кого принесут в жертву, страдать не будет?

— Нет, — качнул головой Симон. — Можно сделать так, что он вообще ничего не почувствует. Это не то заклятье, которое должно строиться на боли и страхе.

— Ну и кого вы предложите для сего благого дела? Быть может, мне пожертвовать кем-нибудь из вас?

Кристиан и Симон переглянулись.

— Если такова ваша воля, Повелительница… — произнёс Шевалье.

— Тьфу! — сказала я. Других слов у меня не нашлось.

Я крепилась ещё два дня, а потом мне вновь стало хуже. На этот раз накатил жар, и мне казалось, что моё тело раскалено, как железо в горне, только что не докрасна. Я едва могла пошевелиться, в глазах плыли цветные круги, звон в ушах сводил с ума, и чем дальше, тем менее отвратительным мне казалось предложение моих вассалов. В конце концов, убитого можно будет и вернуть…

— Адамиди любит такие штучки, — мрачно заметил Кролл после очередной неудачной попытки снять эту светлую порчу без пролития крови.

— Опять ты про Адамиди, — буркнула Эви.

— Руку даю на отсечение, что это он, — не унимался Каспер. — Он потерпел неудачу с похищением, но так просто не отступится. Это не человек, а бульдог.

— Хватит вам, — оборвала я. Каждое сказанное слово било по ушам и мозгам, а мне так хотелось остаться в тишине и покое, разве что Кристиан посидел бы рядом… — Идите, спорьте в той комнате.

— А всё-таки, я не отказался бы смыть его колдовство его же кровью…

— Не желаю я больше ничего слышать об Адамиди! — простонала я. — Когда смоете, тогда и скажете, а пока идите отсюда.

— Слушаюсь, — Каспер наклонил голову и наконец-то убрался.

К ночи у меня начался бред. Я сознавала, что лежу на постели в своей спальне, но в тоже время отчётливо видела длинный коридор, похожий на Пути. Я шла по нему и точно знала, что он должен вывести меня на берег неподвижной реки под бледным небом без светил, откуда я смогу наконец вернуться в нормальный мир. Оттуда для Повелителя есть выход, а здесь выхода не было. Я шла и шла, а коридор всё никак не кончался. Иногда мне начинало казаться, что я не одна в этом коридоре, что рядом со мной идёт кто-то, кого я могу увидеть только боковым зрением, но повернуться, чтобы рассмотреть его, мне почему-то и в голову не приходило. Я шла, потом бежала, а потом меня и вовсе подхватило и понесло, как листок в бурю. Я кружилась в этом незримом вихре всё быстрее и быстрее, пока весь мир вокруг не слился в какую-то круговерть, и меня начало затягивать в неё, как в воронку. Я закричала и замахала руками, но удержаться не смогла и оказалась в полной темноте, где не было ни лучика света, не было вообще ничего…

Очнулась я на следующее утро. Рядом с кроватью сидел Кристиан и держал меня за руку. Утро было серенькое и пасмурное, но слабый свет из занавешенных окон не резал глаза, как это было вчера, и голова не болела и не кружилась, даже когда я оторвала её от подушки. Я чувствовала слабость, но не боль, и кроме того, вдруг поняла, что хочу есть, о чём и сообщила Кристиану.

Радостно улыбнувшись, он выскочил из комнаты, чтобы тут же вернуться с большим подносом. Судя по скорости, с какой мне собрали завтрак, он был приготовлен заранее.

— Впервые в жизни получаю завтрак в постель, — сказала я, отпивая куриный бульон из большой чашки.

— Хочешь, тебе так всегда будут носить?

— Нет, не хочу. Каждый день — это уже разврат. Крис, открой, пожалуйста, шторы.

Кристиан послушно повёл рукой, телекинезом отодвигая плотную ткань. В комнате стало светлее, и когда он снова повернулся ко мне, я увидела, что его глаза обведены тёмными кругами.

— Когда ты в последний раз спал?

— Позавчера.

— Так иди поспи. Ты же видишь, мне уже лучше.

— Да, — Кристиан опустил глаза и вздохнул. — Сандрин, ты не будешь сердиться?

— На что?

— Да провели мы всё-таки обряд. Здесь, в подвале, этой ночью. Привезли того Светлого, которого Лилиеншерна ухайдохал, и его кровью построили «стенку» от светлой магии.

— Кто это «мы»?

— Я, Симон с Жераром и Эспозито.

— А Светлый что, теперь стал не нужен?

— Нет. Что смогли, из него уже вытрясли.

Я вздохнула. Я не чувствовала злости, слишком плохо мне было в последнее время, и слишком велико было облегчение от того, что боль и жар ушли. Мелькнула мысль, что можно воскресить убитого ещё раз, но я поняла, что и этого мне не хочется. Да и сам он теперь вряд ли согласится.

— Нет, Крис, я не сержусь. Только… — я хотела сказать «только в следующий раз говорите заранее», но запнулась, вспомнив, как сама же им и запрещала. Но Шевалье, как обычно, предпочёл поставить меня перед фактом, обойдясь без моего разрешения.

— Только что?

— Да ничего. Спасибо, Крис — за завтрак… и вообще.

Болезнь ушла, но слабость уходила куда медленнее. Однако теперь это было лишь вопросом времени, так что уже на следующий день я совершила короткую прогулку по саду, а также приняла парочку посетителей, пришедших справиться о моём здоровье. Одним из них, разумеется, был старший Шевалье. Ни он, не я не стали упоминать о происшедшем, словно ничего и не было.

— Кролл ещё не вернулся? — спросил он, когда мы уже прощались.

— Нет, — и в самом деле, Каспера Кролла не видела я ни вчера, ни сегодня. — А он куда-то уехал?

— Да, и я, признаться, даже не знаю, куда, что меня тревожит. Он, конечно, не мальчик… — Симон тряхнул головой. — Что ж, рад был повидаться с вами, Сандрин.

О смерти Светлого он упомянул спустя ещё два дня, когда, как и предсказывал Кристиан, явился просить за Лилиеншерну.

— В конце концов, Бенгт делал это ради вас. Пусть его преданность вылилась и не в лучшую форму, но он хотел обезопасить вас от дальнейших посягательств, а для этого нужно было выяснить хоть что-то о планах Светлых.

— Ну и как, выяснили?

— Кое-что выяснили. В частности, что на случай провала атаки на ваш дом решено было попытаться использовать вашу кровь не только на наведение болезни, но и для поисков вашего нового убежища. Теперь мы и эти попытки тоже отразили.

— В самом деле, Сандрин, — поддержал Симона присутствовавший при разговоре Кристиан. — Тот молодчик всё равно теперь мёртв. К тому же мы знаем, что Светлые с нашими пленными тоже не особо церемонятся.

Я повернулась к нему:

— И ты, Брут?

— И я. Ведь для тебя в конечном счёте старались. А тот боевик знал, на что шёл. Мне и самому в период подготовки на охотника читали лекции о том, как плохо попасть в плен и что там может меня ждать. Но силком в Службу никого не тянут.