– Мы не раз уже отправляли войска для уничтожения разбойников, но наши воины терпели поражение за поражением. Очевидно, они плохо знали местность. По моему скромному мнению, лучше всего издать сейчас указ о помиловании этих разбойников, вызвать их сюда и дать им возможность стать честными слугами вашего величества. Пусть охраняют наши границы.

Услышав это, Цай Цзин пришел в негодование и закричал:

– Как же вы, императорский советник, смеете подрывать основные устои императорского двора?! Ничтожный, распоясавшийся холоп! Да за такое преступление следует просить императора предать вас смертной казни.

– Быть по сему! – изрек Сын неба. – Убрать его из императорского дома!

Провинившегося советника тут же лишили звания и должности, и он сразу превратился в простого смертного. После этого ни один из сановников уже не решался выступить с каким-нибудь предложением.

– Кого же мы пошлем для борьбы с распоясавшимися разбойниками? – снова заговорил Сын неба.

– Ваш покорный слуга, – сказал тогда почтительно Цай Цзин, – думает, что нет никакой необходимости использовать против этих прячущихся в зарослях разбойников большую армию. Я могу рекомендовать вашему величеству двух военачальников, которые находятся сейчас в Линчжоу. Одного из них зовут Шань Тин-гуй, а другого – Вэй Дин-го. Они служат командирами войск в Линчжоу. Я смиренно молю вас, мой повелитель, издать указ о том, чтобы они со своими войсками немедленно были вызваны сюда и сейчас же отправлены для уничтожения разбойников.

Выслушав его, Сын неба остался очень доволен и тут же отдал приказ Тайной канцелярии немедленно отправить гонца и вызвать указанных военачальников. После этого император поднялся, и все сановники, посмеиваясь про себя, покинули приемную.

На следующий день Цай Цзин созвал совет, где был назначен командир, которому надлежало ехать с императорским указом в Линчжоу.

Что же происходило в это время в Ляншаньбо? Захваченные в казне Даминфу ценности и деньги Сун Цзян распределил в качестве награды между бойцами всех отрядов, конного, пешего и речного. В течение нескольких дней резали коров и лошадей и в честь Лу Цзюнь-и устраивали пышные пиры. И если на этих пирах не подавали жареных фениксов или драконов, то во всяком случае здесь были горы различных мясных блюд, а вино лилось рекой. И вот однажды, когда все главари изрядно выпили, в самый разгар веселья У Юн, обращаясь к Сун Цзяну, сказал:

– Ради Лу Цзюнь-и мы разгромили Даминфу и перебили там много народу, разграбили казну и заставили Лян Чжун-шу и других военачальников бежать из города. Быть не может, чтобы Лян Чжун-шу не послал обо всем случившемся донесения императору. Да и тесть его – первый советник – не оставит этого дела так. Нет никаких сомнений в том, что в скором времени они пошлют против нас войска.

– Ваше беспокойство небезосновательно, – согласился Сун Цзян. – Поэтому нам следовало бы сейчас же послать в Даминфу разведчиков разузнать, что там делается, и как следует подготовиться к отпору.

– Да я уже послал туда людей, – сказал, улыбаясь, У Юн, – и телерь они скоро должны вернуться.

И вот, когда пир еще не закончился, а главари продолжали совещаться, вернулись разведчики, которые сообщили:

– Правитель Даминфу, Лян Чжун-шу, действительно послал императору донесение с просьбой выслать против нас войска. Один из советников, по имени Чжао Дин, выступил было с ходатайством о том, чтобы нас помиловали, однако первый советник императора Цай Цзин стал всячески поносить его, и в результате Чжао Дина отстранили от должности. Сейчас по просьбе первого советника и согласно повелению Сына неба в Линчжоу посланы люди для того, чтобы вызвать оттуда

командиров Шань Тин-гуя и Вэй Дин-го, которых собираются во главе войск направить против нас.

– В таком случае, – забеспокоился Сун Цзян, – нам следует поторопиться с приготовлениями, чтобы должным образом встретить их.

– Пусть только появятся здесь, – сказал У Юн, – мы выловим всех до одного.

В это время со своего места поднялся Гуань Шэн.

– С тех пор как я прибыл в лагерь, – начал он, – мне еще ни разу не удалось хоть чем-нибудь проявить себя. С Шань Тин-гуем и Вэй Дин-го я часто встречался в Пучэне и знаю, что Шань Тин-гуй хорошо знает один из способов ведения войны, когда противника затопляют водой. За это народ прозвал его «Волшебным полководцем воды». Что же касается Вэй Дин-го, то для нападения на противника он мастерски пользуется огнем. Чтобы одолеть врага, он применяет в бою исключительно огненные механизмы. За это его прозвали «Волшебным полководцем огня». И хоть я и не обладаю никакими талантами, но просил бы вас дать мне пять тысяч бойцов, с которыми я пойду к Линчжоу навстречу этим двум полководцам, не дожидаясь, пока они придут сюда. Если они перейдут на нашу сторону добровольно, то я приведу их в лагерь. Откажутся – тогда захвачу их силой и преподнесу вам в дар, уважаемый брат. Я думаю, что не стоит остальным нашим главарям браться за оружие и понапрасну утомлять себя. Не знаю только, каково будет ваше высокое мнение по этому поводу.

Сун Цзян охотно согласился с его предложением и назначил в помощь Гуань Шэну – Сюань Цзаня и Хао Сы-вэня. Гуань Шэну тут же выделили отряд в пять тысяч человек, с которым он должен был выступить в поход на следующий день.

Утром Сун Цзян вместе с остальными главарями отправился в Цзиньшатань. Там перед крепостью они устроили проводы, распили прощальную чашу, и Гуань Шэн со своим отрядом двинулся в поход.

Когда, проводив его, все вернулись в зал Верности и Справедливости, У Юн обратился к Сун Цзяну с такими словами:

– Вот мы отправили сейчас Гуань Шэна в поход; однако что таится у него на душе, неизвестно. Не послать ли для наблюдения за ним кого-нибудь из опытных полководцев, как будто в помощь.

– Гуань Шэн – человек честный и справедливый, – отвечал на это Сун Цзян. – Он всегда был таким, и вам, господин советник, не следует сомневаться в нем.

– Боюсь, что сердце у него не такое, как у вас, уважаемый брат, – продолжал настаивать на своем У Юн. – Поэтому мы поручим отправиться с войсками еще Линь Чуну и Ян Чжи, а в помощь им дадим Сунь Ли и Хуан Синя. Они поведут отряд в пять тысяч человек. Пусть сейчас же отправляются в путь.

– И я пойду! – не утерпел Ли Куй.

– На этот раз тебе нет надобности идти! – возразил Сун Цзян. – В поход назначены достойные полководцы.

– Когда я сижу без дела, – сказал Ли Куй, – то могу заболеть. Не хотите отправлять меня с ними, я пойду один.

– Если ты не будешь выполнять моих приказов, – сердито закричал Сун Цзян, – то я снесу тебе голову!

Расстроенный и опечаленный Ли Куй покинул залу.

Мы не станем рассказывать сейчас о том, как Линь Чун и Ян Чжи со своими бойцами отправились вслед за Гуань Шэном. Послушайте лучше, как на следующий день явился один из бойцов и доложил, что Черный вихрь – Ли Куй вчера во вторую ночную стражу взял оба своих топора и куда-то исчез. Услышав это, Сун Цзян от горя даже застонал и воскликнул:

– Это я вчера вечером обидел его! И теперь он, конечно, ушел куда-нибудь в другое место!

– Не в этом дело, уважаемый брат, – возразил У Юн. – Человек он хоть и невежественный, но зато честный и преданный, и в другое место не мог уйти. Нет сомнений в том, что через день – два он вернется. И об этом, уважаемый брат, вы можете не волноваться.

Однако Сун Цзян никак не мог успокоиться и послал на поиски Ли ОКуя вначале Дай Цзуна, а затем еще Ши Цяня, Ли Юна, Яо Хэ и Ван Дин-лю, приказав им идти в разных направлениях.

А надо вам сказать, что когда ночью Ли Куй, захватив свои топоры, ушел из лагеря, он кратчайшим путем отправился прямо на Линчжоу. По дороге он размышлял:

«Подумаешь! Против двух каких-то сволочных полководцев посылать огромное войско! Пусть только удастся мне проникнуть в город, я одним ударом моего топора покончу с ними! Этим я, правда, напугаю нашего уважаемого брата, но зато посрамлю их как следует».