А что это были за любовники, по словам старика Иезекииля?! Просто мечта каждой интеллигентной девушки! Плоть их — «плоть ослиная, и похоть, как у жеребцов»!

Нет, вы как знаете, а я считаю: или нужно быть последовательным и Библию срочно из церквей изъять или закон о порнографии отменить. Потому что это же просто неприлично. От «Хастлера» и блужданий по порносайтам — одна скука. А от двух строчек из Писания (Что значит, Святая книга!) похоть — как у жеребца! Просто слюнки текут. Хоть бы глазком посмотреть на эту суперблудницу…

Мы явно недооцениваем уровень продвинутости своих предшественников. Взглянув на вышеописанную мною каменную стелу с резвящейся парочкой (в науке ее называют Керносский идол), мой приятель воскликнул: «Какая высокоразвитая цивилизация была! Наверное, они даже знали, что такое половые извращения!»

Наслаждаясь лицезрением энергичных лесбиянок, орудующих фаллоимитаторами в современных «фильмах для взрослых», большинство из нас даже не подозревает, что искусственный фаллос изобрели раньше колеса. Археологи то и дело находят эти вещицы на месте доисторических поселений. А французский мемуарист XVI века Пьер Брантом в «Жизни галантных дам» описывает, как во время очередной религиозной войны гвардейский капитан, обыскивая покои Лувра в поисках оружия, обнаружил под корсетом одной подозрительной барышни не пистолеты, а сразу четыре «копии» мужских детородных органов в натуральную величину. Это «дало повод для большого веселья». А обладательница этих «сокровищ», пишет Брантом, только «сконфузилась».

В другой раз принц Алансонский (хорошо известный по романам Дюма) неожиданно наткнулся сразу на двух дам, забавлявшихся подобным инструментом. Брантом говорит, что «одна из них на удивление хорошо преуспела в этом деле, прикрепив здоровенную штуку себе между ног с помощью лент, так что это было похоже на натуральный член. Ее застигли врасплох, и она не успела это снять, принц же велел показать, как они это делают». Ныне Бантом считается классиком французской литературы. Специалисты восхищаются его юмором и изящным слогом. Лично я тоже придерживаюсь подобного мнения.

Сам термин «порнография» с развитием техники давно утратил всякий смысл. «Порно» — по-древнегречески «шлюха». «Графо» — писать. Все вместе — «описание шлюх». Следовательно, их рисование уже не порнография. Точно так же, как и съемка. Где вы видели древнего грека, разгуливающего по борделю с видеокамерой на плече? Грек мог тащить разве что кувшин с вином, дабы эти шлюхи бодрее двигались, когда он их будет описывать. Кроме того, в любом суде можно доказать, что вы как творец описывали и снимали только приличных женщин — жен и дочерей дипломатов, предпринимателей и банкиров. Ну еще супруг депутатов, отвлеченных от своих семейных обязанностей размышлениями о запрете порнопродукции.

Требовать уголовной статьи за порнографию так же цинично, как и запрета на философию. От Платона и Ницше тоже много вреда. Первый выдвинул идею тоталитарного государства. Второй посоветовал подтолкнуть падающего. Между прочим, обоих сейчас изучают в университетах как часть мировой культуры. Хотя, если бы тот же Ницше стал толкаться на берлинских улицах (или, не дай Бог, добивать лежачих в развитие своих этических воззрений), местные полицейские мигом отволокли бы бесноватого профессора в участок.

Я никогда не поверю, что в гробокопатели идут только, чтобы не сдохнуть с голоду. Для этого необходимо призвание. Любовь, если не к смерти, то хотя бы к кладбищу. Психи трудятся психиатрами. Злодеи — тюремщиками. Самые великие поклонники порнографии служат в полиции нравов. Защищая публику от воображаемого зла, можно собрать бесплатную коллекцию его экспонатов.

Чума не от мира сего

Природа загадочной женщины покрыта мраком. Как ее делают и что в технологический процесс добавляют — точно не известно. Делают вроде так же, как всех. Добавляют, кажется, то же самое. А результат получается прямо противоположным. От обычных представительниц своего пола эту отличает дополнительный параметр, именуемый на научном жаргоне «неадекватностью поведения». В каждом классе есть такое сокровище — свое «чучело», девочка не от мира сего.

Общаться с ней сложно. С первых шагов эта юная леди намекает, что она «не такая». На уроке взрывается неуместным хохотом в то время, когда все в полной тишине сдирают контрольную по химии. На перемене — отрешенно стоит у стены, разглядывая поверх голов загадочные дали. На дискотеке — танцует только сама с собой. «Богатый внутренний мир! — решают учителя. — Ранимая психика! Надо беречь!»

Взлелеянная тепличным режимом, девочка-чума благополучно дотягивает до выпускного бала и вступает во взрослую жизнь. И тут внезапно выясняется, что жизнь ей решительно не нравится. Не для жизни она создана! А исключительно для лучшей жизни. Как эта лучшая выглядит и где находится, она не знает. Зато свято уверена, что где-то обязательно есть. Возможно, девочке стоило бы немедленно засесть за философский труд и поделиться с человечеством своими открытиями. Но в школе не преподают философию, и страдалица просто не оснащена соответствующим понятийным аппаратом. Поэтому всю накопившуюся сатанинскую энергию она вымещает на первое попавшееся — на мужчин. А они, как известно, всегда тут как тут.

Горе тому, кто встретится ей на пути и не прошмыгнет мимо! Легкое нервное расстройство, как минимум, ему обеспечено. Ручка у девочки-чумы легкая, зато характер — исключительно тяжелый. А объекты для моральных издевательств она выбирает, как на грех, с интеллигентскими родословными. Есть в этой крокодилице некая утробная хитрость, страхующая ее от встречи с первозданно-диким мужиком, за пять минут способным обтесать ей рога вместе с прической. Она любит исключительно профессорских сынков, городских мальчиков с большими прохладными квартирами и молодых менеджеров, ориентированных на семейные ценности. А если, по стечению обстоятельств, и встречается с бандитом, то самым нетипичным — сохранившим кое-какие атавизмы моральных норм, а потому податливым к женскому разводу на жалость.

Развод на жалось — излюбленное занятие девочки-чумы. Рассказывая о своем первом муже, она создаст в ваших глазах образ негодяя, перед которым померкнут Гитлер, Ганнибал Лектор и Соловей-Разбойник. Даже Голливуд, воскресив покойного Хичкока и вооружив его новейшими компьютерными технологиями, не в состоянии конкурировать с ее языком. Тем не менее, несчастная опять хочет замуж.

Если же, по Господней милости к нам, там ей так никогда и не удалось побывать, то тогда в образе мужчины-монстра будет выступать кто угодно — любой дурак, осмелившийся некогда первым положить ей руку на попу. Может, он ей: при этом ничего и не обещал. Может, он всего лишь угостил ее мороженым да и приласкал по доброте душевной. Но в героическом эпосе девочки-чумы ему навеки будет отведено амплуа змея-совратителя, надругавшегося над ее чистотой и невинностью. Юридическая практика знает даже таких «чумок», которые, сохраняя девственность десятилетиями, умудрялись усаживать на нары одного за другим ни в чем не повинных мужиков, якобы пытавшихся их изнасиловать. При этом богиня Фемида почему-то обходила вниманием тот факт, что «жертвы» охотно ели, одевались и отдыхали за счет своих «обидчиков», отбирая их деньги и драгоценное время.

Сочувствие общества всегда на стороне слабого. Даже если доходяга — отъявленный провокатор. Загадочная девочка отлично усвоила эту истину. Поэтому все хотят ею воспользоваться. Все жаждут ее оскорбить. Каждый мечтает вытереть о нее ноги. И ни один не откажет себе в желании причинить ей острую душевную боль.

Иногда, в минуты всеобщего помрачения умов, общество даже вручает в руки этих ведьм свою судьбу. Загадочные Веры Засулич, охотившиеся на царей, вместо того, чтобы вышивать гладью, товарищи Землячки в кожаных куртках, расстреливавшие белых офицеров на черноморских пароходах, террористки из красных бригад 70-х и нынешние мусульманские модницы с поясами шахидов на чреслах — как раз из такого теста. Мутить воду — их призвание. Плодить чертей в тихом болоте — священная обязанность. Именно о них говорят французы в том крайнем случае, когда нужно распутать особенно мерзкое преступление: ищите женщину. И, как правило, не ошибаются.