Светильник мерцал блеклым желтоватым светом, рассеивая темноту опочивальни. Левкиппа отстегнула фибулу, и драпировки одежд, струясь, упали к ее ногам. Она выступила из них нагая и пошла на ложе. Роскошное тело ее подрагивало при каждом шаге.

Изобилие этой женщины поражало. В том, как она расположилась на белых, подчеркивающих выхоленную розовость ее кожи простынях, проглядывала величавость и одновременно богатая опытность тридцатилетней самки.

Одну ногу она согнула, другую чуть отвела в сторону, открыв себя, слегка приподнялась, опершись локтем правой руки на подушку, а левую положила на высокое круглое бедро — пальцы ее оказались у самого края треугольника рыжеватых волос между ног, ничего не скрывая, а, наоборот, указывая на то, чем следовало овладеть.

В полутьме блистали наготой плечи, большие, чуть опустившиеся от своей тяжести груди с упругими розовыми сосками, все выпирающие, набухшие прелести этой неправдоподобной красоты. Кровать стонала под тяжестью вскормленных форм лежащей горой великолепной плоти лениво и грузно. Казалось, она вот-вот разверзнется, поглотив эту гору, и навсегда скроет от глаз ее пышную соблазнительность.

Что-то менялось в полутемной комнате: то ли светильник разгорался жарче, потрескивая, то ли в воздухе уже появилась ночная прохлада, пахнущая морем. Асандра бросало то в жар, то в холод — что-то неотвратимо должно было сломаться, и только Левкиппа лежала на белых простынях невозмутимо и почти сонно, уверенная в своей победоносной притягательности.

Рядом с ней было достаточно места, и тогда Асандр ступил на ложе и возлег подле Левкиппы.

Она откинулась на спину. Асандр положил ей руку на грудь, провел ладонью по животу, опускаясь ниже, и прикоснулся к выпуклому твердому лобку. Глаза женщины прикрылись от удовольствия. Он почувствовал, как млеет ее тело, и губами припал к полуоткрытому рту. Несмотря на притворное, минуту назад поражавшее спокойствие, ему ответили жадно, и языки их слились в долгом беззвучном поцелуе. Левкиппа обвила его шею руками и перетянула Асандра на себя, прижав его почти судорожно к своему возбуждавшему тучному телу, чтобы ощутить всю желанную тяжесть юноши.

Так они лежали некоторое время, а потом Асандр освободился, приподнялся на руках и стал ласкать языком шею Левкиппы. Ее пухлый двойной подбородок, груди, чуть прикусывая соски, отчего Левкиппа задрожала и раздвинула широко ноги. Асандр стал на колени, согнулся, несколько раз провел языком по ее нижним губам и коснулся похотника. Она изнемогали. Юноша выпрямился, снова лег на нее, погружаясь в мягкую плоть и опускаясь в нежную раскрывающуюся глубину.

И тогда опрокинулось все. Расплылись стены, и не осталось ничего, кроме счастья прикосновения.

Левкиппа отдавалась умело, положив ноги на поясницу Асандру, отвечая низом живота каждому его движению. Два тела слились в одно. С каждым погружением любовники близились к высшему наслаждению. Теперь они жили общими ощущениями. Глаза им застилал пот, они дышали все учащеннее, тяжелее, вдруг захрипели одновременно, Левкиппа даже застонала от радости, пытаясь прогнуться, преодолевая всю свою тяжесть, бессильно обмякла, и они кончили разом. Асандр перевел дух и только тогда осознал под собой взмокшее ослабевшее женское тело.

Но они уже поняли, что это — начало. Силы снова возвращались к ним. Левкиппа отстранила юношу. Он сел у нее между ног, а женщина поджала их к себе, обхватив руками, изогнулась навстречу и в этой зовущей позе отдалась во второй раз, раскачиваясь от наслаждения.

Они лежали, отдыхая, уже слегка насытившись, но Эрос не оставлял их. Левкиппа повернулась на бок, взяла в руку фаллос и принялась его поглаживать, ощущая, как он увеличивается и твердеет, а потом сошла с постели и опустилась перед ложем на колени. Асандр сел на кровати, упираясь ногами в пол. И тогда Левкиппа смогла оценить великолепие его мужского достоинства. Она изумленно ахнула, увидев скипетр длинной в локоть, потерлась о него щекой и притронулась губами к блестящему острию. Второй поцелуй был крепче, продолжительней, в третий раз Левкиппа оторвалась уже не сразу и, наконец, захватила его целиком. Асандр откинулся назад, испытывая восхитительные ощущения от этой ласки, отдался им, потом попытался отстранить Левкиппу, но плечи ее были так нежны, когда он до них дотронулся… Она уже снова поймала губами выскользнувший член, ласкательные движения языка стали быстрее, и Асандр понял, что эта женщина, совсем недавно казавшаяся такой величественной, жаждет теперь унизительной, презирающей ее любви.

И тогда ему внезапно открылась радость от унижения боготворимого ранее тела. Левкиппа судорожно глотнула и липкими от семени губами стала целовать Асандру колени, руки, фаллос, готовая распластаться на полу, как рабыня. Она подняла голову, и Асандр увидел ее просящие глаза. Волосы женщины развились, на щеках стерлись румяна, лицо казалось осунувшимся, даже похудевшим, но горячечный блеск глаз искупал все. И Асандр решил подвергнуть ее тому способу любви, что обычно предназначен для мальчиков.

Он встал и наклонил Левкиппу так, что она стояла теперь на коленях, упираясь согнутыми руками в кровать. В свете лампы блестела ее спина, словно отлитая из тяжелой бронзы. Асандр взгляда не мог отвести от этой роскошной спины и ягодиц, подрагивающих от вожделения.

Он пощекотал Левкиппу под мышками, раздувая в ней похоть, провел ладонями по грудям, а потом, словно музыкант на струнах кифары, заиграл пальцами по ее нежному животу, лаская все впадины и припухлости. Левкиппа уже пылала, и тогда левая рука его перевалила последнюю мощную гряду плоти и прикоснулась к лобку в курчавых волосах, а правая защекотала анус. Левкиппа изнемогала, но лишь когда судороги страсти стали сводить ей тело, и Асандр почувствовал, что он слабеет, он чуть раздвинул руками тяжело содрогающиеся половинки ее зада и вогнал. От чудовищной боли, раскроившей ее, она закричала, подалась вперед, пытаясь освободиться, но он настиг ее и острым лемехом плуга принялся вспахивать тучную землю. Левкиппа хрипела, как молодая кобылица. Слезы выступили у нее на глазах, она стала опадать в объятиях Асандра, и уже не кричала, а только приглушенно постанывала, закусив простыню. В этой боли, ломающей тело, она нашла какое-то новое наслаждение, отличающееся от обычного щадящего угождения плоти, уже притупившегося в ощущениях.

Наконец Асандр кончил, переводя дух, и Левкиппа бессильно упала на ложе.

Крепкие мужские руки приподняли ее и опустили на постель. Асандр чувствовал жалость к насладившей его женщине и одновременно гордость за то, что он победил ее. Он налил в плоскую чашу вина, отпил сам немного и напоил любовницу, поддерживая ей голову ладонью. Левкиппа облегченно вздохнула и откинулась на подушку. Асандр лег рядом.

Так они лежали довольно долго, отдыхая, но не спали, и вот женщина величественным жестом отбросила простыню. Светильник уже потух, поздняя луна купала в лучах ее тело. Вновь властность вернулась к Левкиппе, и она прошептала любовным и одновременно царственным шепотом: «Еще!» и потянула на себя Асандра.

Предутренняя любовь их была целомудренна. Юноша ощутил под собой отдохнувшее прохладное женское тело, и тихая нежность овладела им. Он целовал Левкиппе плечи, прекрасную свежую грудь, любовники сливались в звонких юных поцелуях, сжимали друг друга в объятиях, стремясь отдалить высшую минуту и тем еще больше разжигая себя. Наконец Левкина шепнула: «Хочу!» и тягостно задрожала.

Асандр приподнялся на руках, член его вошел во влагалище, раздвигая упругое тело. Левкиппа жадно обхватила руками любовника сзади, прижимаясь к нему, и задвигалась низом живота.

Миг удовлетворения наступил быстрее, чем они ожидали. И тогда они поняли, что насытились. Утро приходило с моря. Тянуло свежестью.

Царица вздохнула. Снова просыпалась она одна. Ночь не облегчила ее тоски. Она откинула простыню и посмотрела на свое большое полнеющее тело. Молодая пышная плоть, увядающая от тоски. Лучше быть рабыней, чем женой старого царя. Пиршественное ложе не приносит утешения, если за ним не следует ложе Эроса.