После этого леди Бёрд выразила надежду на «честный» мир во Вьетнаме, затем говорила об успехах мужа в борьбе с преступностью и о реформах в области здравоохранения и образования. Намекая на выступление Эты Китт, сказала: «Я не такой опытный оратор, как вы, но верю, что мы всей душой и сердцем готовы направить еще больше энергии на то, чтобы сделать нашу страну более счастливой, образованной и здоровой». Джонсон придавал большое значение политическим убеждениям жены. Джек Валенти, один из ближайших сотрудников президента, считал, что Джонсон мнение жены оценивал выше, чем мнения своих советников, так как всегда мог быть уверен в искренности ее советов, за которыми никогда не кроется никакой корысти.
Джонсон не только ценил ее советы, но и любил бывать с ней в обществе. Однажды он сказал: «Она очень нежная, чуткая, терпеливая и поистине справедливая. У нее великолепный характер. Она первый человек, который указал мне на мои ошибки». Когда она уезжала, он всегда чувствовал себя плохо в ее отсутствие, и сотрудники заметили, что он становился нервознее и нетерпеливей и больше работал в Овальном кабинете.
Леди Бёрд стремилась создать впечатление, что она не оказывает влияния на решения мужа, но все же сразу после убийства Кеннеди в одном интервью для журнала «Тайм» она заметила, что муж часто следует ее советам: «Знаю, что некоторые из моих идей он претворяет в жизнь». А в следующий раз сказала, что играет для мужа роль лакмусовой бумажки: реагируя на его решения так же, как и миллионы американцев, она тем самым делает ему первый важный намек. Независимо от собственных взглядов, она всегда поддерживала любое его решение, поэтому никогда открыто не высказывалась даже по самому спорному вопросу за время президентского правления Джонсона, а именно, по вопросу об атомной войне.
К каждому заграничному путешествию леди Бёрд тщательно готовилась, изучала карты и информационный материал, подготовленный министерством иностранных дел. Всего она посетила 33 страны, чаще как «посланница доброй воли».
Однажды при посещении Джонсоном островов Самоа служба безопасности запретила президенту пить с вождями племени церемониальный напиток «кава-кава», но, чтобы избежать дипломатического скандала, решили, что его выпьет один из членов делегации президента. Леди Бёрд вызвалась добровольно. После этой церемонии она спала в течение всего перелета в Новую Зеландию.
Приближались выборы 1964 года. И снова леди Бёрд произносила речи и агитировала избирателей голосовать за мужа. Джонсон попросил ее поехать в южные штаты, где была довольно сильная оппозиция его политики защиты прав граждан. Леди Бёрд рискнула отправиться даже и в цитадель противников мужа. За несколько дней, с 6 по 9 октября, она посетила 47 городов в восьми штатах.
В некоторых городах ее встречали выкриками: «Мы хотим Барри, мы хотим Барри» (имелся в виду Барри Гольдвотер, кандидат в президенты от республиканской партии). На это она отвечала спокойно и решительно: «Дорогие друзья. У нас демократическая страна. Я уважаю ваше право высказывать собственное мнение, но я тоже хочу высказать свое мнение». И крики умолкали.
Ее окружение возмущалось отношением избирателей южных штатов к супруге президента, но сама она заявляла: «Я знаю, что вы поступаете по-рыцарски и вас оскорбляет их отношение, но с самого начала мне было ясно, что это не будет легкой задачей». И она держалась поистине мужественно.
Когда леди Бёрд вернулась домой, Джонсон не скрывал удовлетворения от поведения жены. Он назвал ее «одной из самых значительных политических сил в Америке. Я горжусь тем, что она моя жена». Кампания леди Бёрд в южных штатах завершилась для Джонсона частичным успехом. Он победил в трех южных штатах: Виргинии, Северной Каролине и Флориде. 20 января 1965 года после торжественного введения в должность Джонсон наклонился вдруг к сияющей супруге и поцеловал ее. Вечером они были на пяти балах, устроенных в честь инаугурации. Всего на них веселились 28 000 человек, заплативших по 25 долларов за вход.
В декабре 1969 года в одном интервью Джонсон уверял, что никогда больше не хотел стать президентом и в 1964 году сделал это только по настоянию жены. Очень удивительное высказывание для человека, известного политическим тщеславием и стремлением к власти. Джонсон был очень требовательным, он не мог переносить медленную и не очень эффективную работу. Его сотрудники иногда работали по 18 часов в день, даже в конце недели. «У меня нет язвы желудка. Пусть она будет у других», — шутил он, когда ему указывали на то, что он вынуждает людей работать слишком напряженно. Он даже жене предъявлял высокие требования. Леди Бёрд призналась как-то: «Линдон всегда хотел, чтобы я лучше выглядела, больше училась, эффективнее работала. От людей он постоянно ждал намного больше, чем они были в состоянии дать. Это было очень увлекательно, но и очень утомительно».
Эскалация войны в Индокитае, ухудшение экономического положения в стране были основными причинами спада популярности Джонсона. В октябре 1967 года при посещении колледжа Уильяма леди Бёрд встретили пикетчики с транспарантами в руках: «Протестуем против поджигателей войны в Вашингтоне». Когда она начала говорить, студенты демонстративно покинули зал. 31 мая 1968 года Джонсон выступил по телевидению с обращением к американскому народу.
Он объявил о так называемой вьетнаминизации войны (войну должны были продолжать главным образом антикоммунистические вооруженные силы Южного Вьетнама при незначительном участии американских войск), о прекращении бомбардировок Демократической Республики Вьетнам и об отказе выставлять свою кандидатуру на президентских выборах 1968 года.
В мемуарах Джонсон написал, что еще в 1964 году обещал жене не вступать в борьбу после окончания четырехлетнего срока, но это был всего лишь тактический ход, прикрывавший политическое поражение Джонсона. Он стал настолько непопулярным, что не имел никаких шансов на повторные выборы.
20 января 1969 года, понедельник, был последним, даже уже не совсем полным, рабочим днем Джонсона. Кратко леди Бёрд представила эти последние часы Джонсона в Белом доме так: «Супруга президента встала в 7 часов и в последний раз проверила все жилые помещения на втором этаже Белого дома. Велела снять свой портрет и портрет мужа, которые еще висели на стене. Линдон Джонсон тоже встал в 7 часов, созвал всех людей и дал им последние указания.
Вдруг ему сообщили, что через две минуты прибудет вновь избранный президент Никсон с семьей и собаками. Когда подъехал автомобиль Никсона, Джонсоны встретили новых обитателей Белого дома. После краткой беседы они отправились в Капитолий для приведения Никсона к присяге как 37-го президента Соединенных Штатов».
Леди Бёрд вспоминает, что после приведения к присяге она даже не попрощалась с Никсоном и его женой. Вместе с дочерьми они поехали на прощальный ужин, который устраивал министр обороны Кларк Клиффорд. Там присутствовали члены кабинета Джонсона, его сотрудники и некоторые сенаторы. У окна стоял молодой человек с транспарантом, на нем было: «ЛБД 1972».
Покидая дом Клиффордов, Джонсон сказал одному из журналистов, что в Вашингтон он приехал 30 лет назад и еще вернется. Вертолет доставил его на авиабазу Эндруз. Целая толпа людей дожидалась его там, чтобы проводить. Оркестр играл прощальные песни «Прощай старина» и «Желтая роза Техаса». Был дан салют из 21 выстрела. На глаза Люси, дочери Джонсона, навернулись слезы. Она сказала, что в этот момент ее отец потерял 21 своего верного друга, она имела в виду офицеров охраны. В последний раз Джонсон поднялся в президентский самолет, доставивший его в Техас.
После переезда на ранчо Линдона вблизи Джонсон-Сити в Техасе леди Бёрд еще время от времени принимала участие в общественных мероприятиях. Так, в мае 1969 года она поехала в Фредериксбург, штат Техас, на открытие городского парка, названного ее именем. По этому случаю перед общественностью города появился и Джонсон, впервые после того, как покинул Белый дом.