Однажды Чингисхан собрал своих сыновей. Он вытащил одну стрелу из колчана и сломал ее. Потом он добавлял еще стрелы, одну за другой, пока не получился целый пучок. Даже сильные борцы не могли его разломать. Он протянул его своим сыновьям и сказал: «То же произойдет с вами. Если к одной стреле добавляются другие такие же и все поддерживают друг друга, даже борцы не в состоянии разломать их и должны будут отказаться от этого. Пока вы, братья, помогаете друг другу, каждый из вас будет сильным благодаря помощи другого. Какими бы могущественными ни были враги, они не смогут торжествовать. А если среди вас нет предводителя, решениям и приказам которого подчиняются другие братья, сыновья и соратники, то произойдет то же, что и с многоголовой змеей. Однажды ночью был страшный мороз, и она хотела заползти в нору, чтобы спрятаться от холода. Но каждый раз, когда одна из голов пряталась в норе, другая сопротивлялась, и поэтому они погибли. А другая змея только с одной головой и несколькими хвостами предоставила им и всем частям тела защиту и выдержала жестокий мороз»1.
Ата Малик Джувейни (1226-1275)
Почти всю евразийскую часть затронул взлет Чингисхана и его последствия. Не только в центральных областях, по и в Китае и Иране и, наконец, с задержкой на два с половиной столетия в Индии власть была снова поделена. Хотя и было невозможно по легко просматриваемым причинам — стоит только вспомнить о трудностях, которые противодействовали быстрой передаче известий2, — подчинить эти громадные области с их многочисленными народами и разной культурой одной центральной воле, но с победами монгольских войск впервые появилось что-то вроде мировой политики. Страны, которые до сих пор редко, а некоторые вообще не замечали друг друга, поняли, что их общие интересы связаны теперь с событиями, происходящими в узком кругу Чингисхана и его наследников.
Говорят, что перед смертью Чингисхан поделил свою империю, находившуюся в процессе формирования, между четырьмя сыновьями, родившимися от его первой жены Бортэ. Область западнее Иртыша была отдана Джучи, самому старшему сыну, его сын Батый вступил в права этого наследства, после того как Джучи умер раньше Чингисхана, и стал повелителем Золотой Орды; Чагатай, второй сын, получил Мавераннахр, Семиречье, Кашгар и западную Джунгарию, то есть те страны, в которых господствовал ислам; Угедей, третий сын, владел областями к востоку, прежде всего Китаем. В то время как эти части наследства, которые достались трем братьям, требовали длительных военных действий, Тулуй, самый молодой, должен был позаботиться о бюджете и элитных войсках династии3.
Древнейшие источники ничего не говорят о таком четком разделе Евразии Чингисханом. В «Тайной истории монголов» рассказывается, что Чингисхан после убийства в Отраре решился на большой поход на Запад. Так как это должен был быть опасный и длительный поход, ему посоветовали прежде поручить дела династии кому-либо. Он призвал к себе четырех братьев, чтобы услышать их мнение. Но эта встреча была омрачена соперничеством между Джучи и Ча-гатаем. Чагатай указывал, что его старший брат, возможно, зачат вовсе не Чингисханом, так как Бортэ была когда-то ограблена меркитами, которые жили к востоку от озера Байкал. «Тайная история» знает об этом инциденте и говорит, что Чингисхан снова нашел свою жену во время преследования разбитых меркитов4. Но это, по-видимому, не вся правда, так как Чагатай уличал Джучи в том, что он «был среди ублюдков меркитов»5, то есть родился в то время, когда мать его находилась в плену. Персидский визирь Рашид-ад-дин, хорошо ознакомленный с монгольской историей, утверждает, что Бортэ уже была беременна Джучи, когда попала в руки меркитов. Потом ее передали князю кереитов, которые жили в верхнем течении Орхона и Селенги. Отец Чингисхана и этот князь были друзьями, и поэтому удалось осуществить возврат Бортэ. В пути к своему мужу Бортэ родила Джучи6.
Среди братьев Джучи, очевидно, считался отщепенцем: на совете, описанном «Тайной историей», на котором Чагатай делает тот гнусный намек, Джучи возражает: «Отец, хан, никогда не обращался со мной иначе, чем с вами! Почему ты отделяешь меня от вас?» После горячей стычки вмешался Чингисхан и заставил обоих своих старших сыновей пообещать никогда не уклоняться от своего долга быть верным «отцу-императору»; в ответ они оба предлагают Угедея как самого подходящего наследника. Тулуй, самый младший, соглашается с этим решением совета. Чингисхан говорит сыновьям: «Если вы будете вместе — кому от этого станет хорошо? Мать земля широка. Рек и воды много. Я хочу вас разлучить, увеличив пастбищные угодья, которые легко поделить, и позволю каждому править в своем государстве»7. Не называются никакие подробности, но намекается, что неопределенность границ вызывает раздор.
Укрепление завоеванной империи после смерти Чингисхана было важнейшей целью заседания совета 1228 г., и «Тайная история» преследует, вероятно, цель доказать военный и политический триумф основателя империи и оправдать с трудом проведенные выборы, возведение Угедея в ранг великого хана как исполнение желания умершего отца. В 1228 г. вопрос наследования еще оставался открытым, но принимались меры, которые могли бы замедлить распад. Постановили, что отныне все должны поставлять из табунов, принадлежащих принцам, принцессам и зятьям, а также всем военачальникам различных рангов определенное число животных в императорский дом. Должны были поставляться дойные кобылицы, овцы, крупный рогатый скот8. Далее указывались группы населения, подвластные теперешним членам династии или военачальникам, назначающим заведующих складами, пастухов кобыл, конюхов или работников почты, которые должны были заниматься обустройством станций создающихся почтовых маршрутов. Члены семей и фавориты великого завоевателя делили власть; такова была действительность. Но чтобы не мелкая ревность и ссора определяли политику, чтобы империя процветала, все должны были смотреть на великого хана, который фактически обладал едва ли большей властью, чем остальные князья.
Таким образом, между строк можно прочитать, как слаба была структура основанной Чингисханом империи. Она состояла из необозримого количества передвигающихся групп людей, которые были подчинены отдельным членам правящей династии или заслуженным военачальникам. И, наконец, вряд ли имелась другая возможность, кроме войны, продвигать эти формирования для подчинения воле великого хана. Не согласие, а борьба князей и военачальников друг с другом, которую вели постоянно меняющиеся союзы, определяла отношения внутреннего государственного устройства. Кочевники-пастухи породили это за несколько лет, и они повинны в неурядицах, которые последовали после смерти основателя.
И все-таки Чингисхан попытался избежать постоянного неповиновения, создавая для масс верноподданных искусственный порядок, разрывая родовые союзы, воспринимаемые как родовая общность. Образовались группы по тысяче человек, которые подразделялись (по десятичной системе) на десятки. В «Тайной истории» написано, что Чингисхан в 1206 г., когда «подчинил народы войлочным палаткам», поделил своих верноподданных и приказал:
«Тем, которые пошли со мной основывать империю, я хочу при разделе дать должности вождей групп, тысячников, и к тому же сказать пару слов в награду». Девяносто пять таких вождей нужно было назначить тогда. Беспорядочность в системе создавали «зятья», родовые князья, которые подчинились Чингисхану и связаны были с ним в известной мере через браки его дочерей. Они, очевидно, удерживали подольше господство над своим родом. Наиболее заслуженным соратникам Чингисхан доверял управление десятитысячной общиной9.
Насколько буквально можно воспринимать эти числа, остается неразгаданным. Во всяком случае этими мерами можно было гарантировать хотя бы временно послушание кочующих народностей великому хану. Ибо кто из вождей захотел бы рассматривать свою общину в тысячу человек как собственный «род» и забыл, что она подчинена ему императорским документом о назначении и, значит, продолжает служить великому хану? Но разве не могло возникнуть в той или иной общине в тысячу человек чувство принадлежности друг другу, которое больше становилось похожим на чувство принадлежности одному роду и вытесняло воспоминание о том, что ты верноподданный великого хана? Речь же шла не только о воинах, сообщество которых было единственным, организованным в военных целях, но и других мужчинах, годных к военной службе. Следовательно, не надо удивляться этому, хотя «Тайная история» показывает, что в действительности в 1228 г. прочность империи была в большой опасности и что отданные распоряжения должны были помочь устранить уже наступившее бедственное положение. Таким образом, недвусмысленно установлено, что личная охрана императора должна была переподчиниться иногородним вождям общин, тысячникам. Почтовое дело смогли организовать только после одобрения Чагатая. Он лично не принимал участия в собраниях 1228 г., но велел передать: «Я хочу отсюда установить связь с почтовыми станциями. Кроме того, я хочу отсюда отправлять курьеров к Батыю. Батый должен установить связь со своими почтовыми станциями, идя навстречу моим»10. Чагатай и Батый, сын Джучи, являются, следовательно, фактически независимыми правителями регионов: Батый на территории Кипчакских степей и Чагатай в странах между Батыем и Угедеем, то есть, в мусульманской Азии.