Узнав о решении командования, „Централка“ 10 июня созвала сходку представителей кораблей и частей с целью выяснения настроений матросов и солдат и предотвращения возможности стихийных выступлений. Моряки „Потёмкина“ послали на сходку 15 делегатов. Присутствовавшие на сходке меньшевики пытались убедить матросов, что обстановка для восстания ещё не созрела. В ответном выступлении член „Централки“ А.М. Петров (Петров-Стопани. — В.Ш.) опроверг эти доводы. Он указал на небывалый рост революционных настроений в Черноморском флоте, рассказал собравшимся о революционной борьбе рабочих и крестьян Кавказа и напомнил резолюцию III съезда РСДРП о восстании. А.М. Петров доказывал, что восставший флот станет базой революции, что восстание черноморцев послужит примером для народных масс и поможет им подняться на борьбу. Его речь горячо одобрило большинство собравшихся. По ней участники сходки приняли следующую резолюцию:
„1. Матросы должны первыми начать восстание.
2. Для предупреждения сопротивления со стороны неразвитых матросов присутствующие на митинге должны в своих экипажах и на судах вести среди первых подготовительную к восстанию агитацию.
3. Восстание начать в Тендровском заливе, куда эскадра выйдет на практические занятия.
4. Сигнал к восстанию должен дать броненосец "Ростислав", он же должен быть и руководителем во время восстания.
5. Сигналом послужит выстрел из орудия, который должен быть дан в обеденное время, когда офицеры будут в кают-компании.
6. Все ключи заранее должны находиться у сознательных сигнальщиков и трюмных машинистов.
7. Все матросы должны вооружиться и распределиться по частям в карауле: а) одна часть на мостике, б) другая — на батарейной и жилой палубах и в) третья — возле спасательных клапанов и клапанов затопления и т.д., — вообще караул должен быть наготове на всех более или менее важных местах.
8. По выполнении вышеописанных обязанностей матросы каждого судна, в количестве 100 человек должны двинуться в кают-компанию и во что бы то ни стало арестовать офицеров…
9. Арестовать вахтенного начальника.
10. Распределить среди матросов и старшего флагмана места, занимаемые командирами и офицерами“.
В приведённой резолюции содержался подробный план захвата кораблей во время манёвров в Тендровской бухте. Он отличался от прежнего плана, по которому восстание должен был начать броненосец „Екатерина II“. Вероятно, участники сходки решили, что социал-демократическая организация этого судна сильно ослаблена арестами и удалением политически неблагонадёжных матросов (в частности, был списан на „Прут“ А.М. Петров). Возможно также, что учитывался и психологический фактор — „Ростислав“, который должен был начать восстание по новому плану, являлся флагманским кораблём и его пример мог оказать воздействие на несознательных матросов. Изменились и сроки восстания: теперь его намечали на 21 июня, т.е. на время манёвров. Принятый план обеспечивал бы победу восставшим в случае сохранения его в строжайшей тайне и одновременности выполнения его пунктов всеми кораблями. В плане удачно сочетались удалённость флота от главных сил контрреволюции, его боевая мощь и манёвренность. Победа восстания моряков под руководством РСДРП и соединение его с рабочим и крестьянским движением привели бы к образованию на юге России революционной армии и временного революционного правительства, т.е. к осуществлению ленинской идеи революции».
Итак, до 21 июня оставалась всего какая-то неделя, но по инициативе Матюшенко мятеж начался 14 числа. Отметим, что к времени начала мятежа Матюшенко подошёл грамотно. Во-первых, «Потёмкин» находился в одиночном плавании, и следовательно, никто из «Централки», за исключением Вакуленчука, помешать мятежу не мог, а с ним, как мы знаем, расправились в первые же минуты бунта.
Во-вторых, дню мятежа предшествовал выходной день, когда очень легко было отработать действия активистов бунта. В обычный день, насыщенный работами, тренировками и учениями, тщательно подготовиться к восстанию было бы сложно, так как все заняты своими делами на боевых постах и особенно по кораблю не побродишь. Именно в этот выходной день было проведено тайное совещание, на котором окончательно разругались Вакуленчук и Матюшенко, именно в этот день был окончательно намечен план мятежа, а каждый из окружения Матюшенко усвоил свои обязанности на завтрашний день.
Если к этому прибавить сигнал из Одессы с указанием тамошних революционеров о необходимости присутствия мятежного броненосца в Одессе и легенды с «червивым» мясом, то для Матюшенко было абсолютно ясно, что более такого благоприятного момента ему уже никогда не представится. Это был его единственный шанс, и Матюшенко его не упустил. Уверен, если бы не удалось придраться к мясу, нашёлся бы другой повод: гнилая капуста, прогорклая каша, несладкий компот и т.п.
Заметим и ещё одну особенность времени начала мятежа, которая почему-то ушла от внимания наших историков. Дело в том, что корабельный распорядок на кораблях российского флота был на редкость продуман и отработан. Кстати, основные его принципы сохранены и до сегодняшнего дня. В полдень после утренних работ на заведованиях и тренировках на боевых постах матросы принимали традиционную чарку — 100 граммов казённой водки. Сразу после этого следовал плотный обед из трёх блюд, обязательно с мясом. После обеда все, кроме вахты, и офицеры, и матросы отдыхали в течение знаменитого «адмиральского часа». Затем следовала команда «Подъём» и происходил развод на работы и занятия. Что же произошло 14 июня на «Потёмкине»? А произошло следующее. Перед обедом матросы выстроились на получение чарки. 100 граммов водки, на первый взгляд, для молодых ребят, из которых состояла команда броненосца, вроде бы не так и много. Но водку пили на голодный желудок, да ещё в июньскую жару, и своё воздействие она оказала. По распорядку, (и не случайно!) после чарки сразу всегда следовал плотный обед и сон. Но на этот раз не было ни того, ни другого. Алкоголь, как мы знаем, вселяет бесшабашность и отчаянность, и люди под его воздействием совершают зачастую поступки, не слишком задумываясь над их последствиями. А потому я просто уверен, что момент мятежа был выбран просто гениально: сразу после чарки и без обеда. И то и другое плюс жара оказали на матросов своё воздействие, а потому и провокационный крик Матюшенко хватать винтовки и бить офицеров был сразу подхвачен не слишком трезвыми матросами. Отрезвление у них наступит скоро, но тогда, когда уже ничего исправить будет нельзя.
Заметим, что большинство мятежей на российских кораблях начиналось как раз перед обедом, после принятия чарки. Так было и на крейсере «Память Азова» в 1906 году, и на линкоре «Гангут» в 1916.
Немаловажный вопрос кто составил «гвардию» Матюшенко во время мятежа? Любой служивший на большом корабле знает, что даже весьма авторитетный матрос авторитетен прежде всего в своём собственном подразделении. В корабельной жизни машинисты и комендоры общаются не слишком часто, и у всех свои собственные лидеры. В этих условиях стать общекорабельным лидером было бы почти невозможно, если бы не особая система отношений между матросами на российском флоте, берущая своё начало ещё с парусных времён.
Дело в том, что каждый молодой матрос по прибытии на корабль должен был обязательно избрать из старослужащих матросов себе «дядьку». В обязанности «дядьки» входило обучение «племяша» тонкостям корабельной службы и жизни, а кроме того, его защита от кулаков других старослужащих матросов и «шкур», т.е. унтер-офицеров. Отметим, что инициатива выбора при этом шла не от старшего, а от младшего. Быть «дядькой» считалось у старослужащих матросов почётно и выгодно, так как «племяши» брали на себя многие бытовые заботы своего «дядьки»: стирали его одежду, делали приборку и т.д., а потому чем больше было племяшей у «дядьки», тем лучше и сытнее ему жилось. Ну а молодые матросы в свою очередь старались, чтобы их «дядькой» был наиболее авторитетный старослужащий матрос со здоровенными кулаками.