Здесь Гаррик, Дрюри наш герой,

Пожал, как Росций при восторгах зала,

Последние из лавров: здесь он вас

Благодарил в слезах в последний раз.

Но дайте же венцы и новым силам,

Не отдавайте их одним могилам,

Где лишь бесплодно вянут их цветы!

Их требует, как требовал и прежде,

Наш Дрюри: дайте ж вновь расцвесть надежде,

Ожить служенью Муз и красоты!

Венец Менандру новому вручите,

Не мертвецов одних лишь праздно чтите!

Прекрасен был дней славных ореол,

Оставивший нам гордые преданья,

Когда еще наш Гаррик не ушел

И Бринсли нам дарил свои созданья!

Мы, новые, гордимся славой их, —

Те так же предков славили своих;

И, если Память вызвала пред нами

Как Банко, тени царственные в ряд,

И в зеркало мы смотрим с именами

Бессмертными, какие в нем царят, —

Помедлите ж с упреком младшим братьям,

Подумайте, как трудно подражать им!

Друзья театра! Вы пред кем должны

Испрашивать похвал иль снисхожденья

И пьесы, и актеры! Одобренья

Иль казни властью, вы облечены,

Лишь вы одни! И если путь ко славе

Порой сводился к суетной забаве

И нам краснеть случалось от стыда

За то, что вы терпели иногда,

И если сцена, падая, не смела

Дурному вкусу положить предела, —

То пожелаем, чтоб такой упрек

Никто отныне бросить нам не мог

Не без причин пятнавший нашу славу,

Чтоб тот укор теперь умолк по праву!

О, если рок вам суд над Драмой дал, —

Не нужно нам обманчивых похвал,

И пусть актер вновь гордым быть сумеет

И разум снова сценой завладеет!

Пролог окончен; Драма свой почет —

Обычая так повелела сила —

От своего герольда получила;

Теперь он вам привет от сердца шлет;

Хотелось бы поэту, чтоб и вами

Он принят был с открытыми сердцами.

Вот занавес взвивается за мной;

Достоин будь же, Дрюри наш родной,

И прежних дней, и своего народа!

Британцы — наши судьи, вождь — Природа;

Себя мы льстим надеждой угодить,

А вам желаем долго здесь судить.

1812 г.

_{Перевод Н. Холодковского}

Забыть тебя! Забыть тебя!

Забыть тебя! Забыть тебя!

Пусть в огненном потоке лет

Позор преследует тебя,

Томит раскаяния бред!

И мне и мужу своему

Ты будешь памятна вдвойне:

Была ты неверна ему,

И демоном была ты мне.

_{Перевод В. Иванова}

К Времени

О Время! Все несется мимо,

Все мчится на крылах твоих:

Мелькают весны, медлят зимы,

Гоня к могиле всех живых.

Меня ты наделило, Время,

Судьбой нелегкою — а все ж

Гораздо легче жизни бремя,

Когда один его несешь!

Я тяжкой доли не пугаюсь

С тех пор, как обрели покой

Все те, чье сердце, надрываясь,

Делило б горести со мной.

Да будет мир и радость с ними!

А ты рази меня и бей!

Что дашь ты мне и что отнимешь?

Лишь годы, полные скорбей!

Удел мучительный смягчает

Твоей жестокой власти гнет:

Одни счастливцы замечают,

Как твой стремителен полет!

Пусть быстротечности сознанье

Над нами тучею висит:

Оно темнит весны сиянье,

Но скорби ночь не омрачит!

Как ни темно и скорбно было

Вокруг меня — мой ум и взор

Ласкало дальнее светило,

Стихии тьмы наперекор.

Но луч погас — и Время стало

Пустым мельканьем дней и лет:

Я только роль твержу устало,

В которой смысла больше нет!

Но заключительную сцену

И ты не в силах изменить:

Лишь тех, кто нам придет на смену,

Ты будешь мучить и казнить!

И, не страшась жестокой кары,

С усмешкой гнев предвижу твой,