Сестры поспешили выполнять приказание. Из шелкового мешочка извлекли благоговейно шесть каменных фигурок, каждая из которых изображала Богиню в разных ее обликах: девочки, девушки, женщины, матери, влюбленной, молящейся, разгневанной.

   - Матушка.... - слабо позвала Зария. - У меня голова кружится.

   - Очнулась? Хорошо, - бросив мимолетный взгляд на несчастную, женщина отвернулась. Видимо, состояние и самочувствие наследницы лантей больше не беспокоило жрицу. - Сиди здесь.

   - Где мы?

   - В Храме. Простым женщинам вход сюда закрыт. Если бы ты не была наследницей лантей... - Белая женщина замолчала, и осторожно положила на высокий обломок каменной глыбы книгу в медной чеканной обложке.

   Зария встала на ноги, отряхнула подол и испуганно оглядела мрачные руины. Когда-то давно тут было красиво, а сейчас попросту страшно. Словно это не обитель богини любви, а чертог бога войны. Смутное подозрение кольнуло сердце и отступило, стоило Зарии сосредоточиться на словах Матери.

   - Вы стоите возле образов и не двигаетесь, что бы ни произошло. Зария останется в кругу, от нее зависит исход сегодняшнего обряда и... дитя, самое важное! Когда я скажу: "Призываем тебя!" - ты должна три раза произнести имя Талис и затаиться.

   - Затаиться?

   - Богиня придет к нам через тебя, через твое тело. Ты ее дитя, ее плоть и кровь, ее сосуд и воплощение в мире живых. Талис не сможет обрести телесную оболочку без помощи наследницы лантей. Мы выскажем ей свою просьбу, и после этого она уйдет, отпустив тебя. Но до тех пор твое тело должно быть свободным от души. Ты это понимаешь?

   - Я...

   - Ты понимаешь?

   - Да, - Зария сглотнула, почувствовав, как задрожали колени.

   Она совершила ошибку, придя сюда. Не нужно было соглашаться... но испуганная жертва осознавала, что уже поздно говорить "нет". Никто не услышит ее возражений. А значит, придется делать, что говорят и надеяться на благополучный исход.

   - Чем больше ты будешь вспоминать о своих неудачах в любви, об обидах и разочарованиях, тем быстрее услышит тебя Богиня. Справишься?

   Она ошарашенно кивнула и опустилась обратно на каменный пол. Ноги не держали. Холод забирался под одежду, и тело бил озноб.

   - Ш-ш-ш, - теплый ветер коснулся затылка. - Не бойся.

   Зария оглянулась, но никого не увидела и лишь тихонько всхлипнула. Жрица довольно кивнула, видя старания девушки быть несчастной, и отвернулась к книге.

   Наследница лантей несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Началось служение. Зария не поднимала голову, не пыталась проникнуться атмосферой благоговения и молитвенного экстаза. Голос Матери лился теплой рекой, завораживал, убаюкивал... Клонило в сон, а в душе ничто не отзывалось на проникновенные слова обряда.

   Послушницы пели славу богине трогательно и упоенно, а у Зарии от их протяжных завываний болела голова, а челюсти сводило от зевоты. Сердце же молчало. Молитва лилась за молитвой и вот, наконец, голоса сестер перекрыл могучий грудной возглас жрицы:

   - Мы призываем тебя!

   Губы не слушались, когда Зария произносила имя Талис. Тело отказывалось отпускать душу. Никогда еще юная лантея не таилась с таким трудом. Но вот веки отяжелели, а глаза закрылись... и тут же распахнулись, на мгновение ослепив присутствующих фиолетовым сиянием.

   Матерь воздела руки, не переставая читать молитву, а послушницы одновременно разбили образы богини, образующие круг. Тело Зарии напряглось. Девушка метнулась к выходу из круга, в одну сторону, в другую, но всюду натыкалась на осколки и отступала обратно. Наконец, она замерла, обернулась к женщине, читающей молитву, и расслабилась. Оглядела себя, хмыкнула, щелкнула пальцами.

   Ветхое застиранное платье изменилось на новое, красивого голубого цвета, темные гладкие волосы рассыпались по плечам блестящей волной. Еще одно движение руки и возле богини возникло небольшое кресло с низкой спинкой, в которое Талис опустилась с непринужденной грацией. Она не гневалась. Просто ждала, пока пленившие ее закончат песнопения, привязав свою повелительницу к ловушке. А пока те пели, девушка рассматривала покрытые трещинами руки. Исправить или нет? И это голубое платье... Для Талис оно было слишком невзрачным, слишком простым, неподобающим, но, увы, бессмертный дух слишком тесно привязан к человеческому сосуду, а воображение Зарии рисовало единственный достойный наряд - этот.

   - Итак, - стоило жрице прерваться, как Талис подняла на нее взгляд, забыв о руках. - Мои верные слуги заперли меня в теле моей же наследницы...

   - Ты покинула нас! - шагнула вперед Матерь.

   - ...причем вызвали меня не абы где, а в Капитэорноласе, месте, где моя власть слаба.

   - Мы брошены и забыты! - голос женщины стал громче.

   - ...использовав при этом девочку, которая не подозревает, что мое пребывание в человеческом теле сжигает и убивает смертную оболочку.

   - Ты оставила нас одинокими, бездетными и несчастными! - Матерь уже кричала.

   - ...и устроить это могла только одна особа...

   - Ты подчинилась мужчине! Бросила нас!

   - ...Морака снова взялась за старое...

   - Своих детей!

   - ...и я очень надеюсь, что неправа.

   - Что ты ответишь нам, Талис?! - разгневанная пренебрежением, обвинительница выступила вперед, почти касаясь полой одеяния одного из осколков.

   - Сами виноваты. Абсурд! Вы не мои дети, - Талис спокойно смотрела на пылающую негодованием жрицу. - Я - ваша богиня. Не мать. Я принимаю ваше поклонение, а не учу уму-разуму. Вы всего лишь слуги у моего престола.

   - Слуги? Поклонение?! Ты склонилась перед мужчиной, ты...

   - Да, да, да, - богиня развела руками. - Женщины должны стоять во главе всего, мужчины бесправные животные. Все это я уже слышала! Не утомляй меня.

   - Что?

   - Каждая из вас, рано или поздно взывала ко мне. Каждая чего-то просила. Но ни одна не была готова отдавать. Поэтому все у каждой из вас заканчивалось одинаково - поражением.

   - Мы...

   - Вы - капризные невесты, которые ждут Единственного, идеального во всем, а в итоге остаются в одиночестве. Вы - женщины, которые мечтают получить сильного мужчину, но при этом хотят подчинить его своей воле, а потом жалуются, что он не покоряется или напротив, становится никчемным. И вы не понимаете главного: пока мужчина боготворит женщину - она владеет им. А если я не отвечаю вам, значит, мне НЕТ ДО ВАС ДЕЛА! А теперь немедленно уберите мусор из-под моих ног, пока я не прогневалась!

   Жрица застыла. Она открыла рот, пытаясь возразить, но в голове один за другим всплывали заветы богини, свитки с которыми хранились на алтаре в каждой келье. Такие простые слова:

   Будь слабой, ибо в этом твоя сила.

   Будь терпеливой, ибо в этом твоя хитрость.

   Будь любимой, ибо в этом секрет власти.

   Теперь заповеди словно обросли новым смыслом, извлекая на свет все ошибки, совершенные последовательницами богини.

   А Талис, вернувшись к изучению рук Зарии, все-таки решила не лечить ранки на коже девушки, так щедро и неосторожно отдавшей ей свое тело.

   Шуршание одежд. Жрица преклонила колени, моля о прощении. Кровь Матери Дев должна обагрить хотя бы один из осколков, и тогда та, которую называют богиней любви, сможет покинуть это место.

   Внезапный порыв ветра пронесся по залу Капитэорноласа, сбивая старую жрицу с ног. Талис повернула голову к выходу из Храма и нахмурилась, услышав:

   - Куда это ты собралась, сестренка?

Грехобор принимает муки

   - Хочешь, я расскажу тебе кое-что? - приторный голос Мариосы тянулся, словно патока.

   Грехобор уже увяз в ее сладких излияниях и теперь всякий раз, когда приспешница Анары к нему обращалась, готов был застонать в голос. Последние несколько часов и впрямь походили на изощренную пытку - мужчине приходилось не столько лицезреть колдунью, но и, что самое невыносимое, слушать ее.