— Сперва заслужи, — сказал Фитхарн и облизнулся.

Фелиция сжала кулаки. Выдавила из себя улыбку.

— Боитесь, как бы я не повернула свою силу против вас? Так этого не будет, клянусь!

— Чем докажешь?

— Чтоб тебя! — Она кинулась к коротышке, ее кукольное личико исказилось яростью. — Чем я могу доказать?!

— Фелиция, держи себя в руках, — вмешалась мадам. — Сядь.

Фитхарн вытянул свою деревяшку и простонал:

— О-ох, подложите дров в огонь! До костей продрог, вроде бы и деревянная, а мозжит, как настоящая!

— У меня есть одно средство, — сказала Амери. — Не знаю, как оно подействует на иную протоплазму, но можно попробовать…

Он кивнул и с улыбкой подставил ей культю. Монахиня поколдовала над ней немного, и гуманоид воскликнул:

— И правда лучше! Да благословит тебя Тэ, сестра!

— Вот-вот. Наши организмы ближе, чем ты думаешь.

Карлик пожал плечами и уставился в кружку.

— Перед твоим приходом, — обратилась к нему мадам, — я посвящала новичков в детали нашего плана. Ты подоспел как раз вовремя. Расскажи им, пожалуйста, легенду о могиле Корабля.

Кружку гуманоида вновь наполнили вином.

— Ладно. Садитесь поближе и слушайте. Это рассказ Бреды, а мне его поведал дед, который уж пятьсот годов, как перекочевал в темное лоно Богини и пребудет там до великого возрождения, когда сестры Тэ и Тана сольются воедино, а фирвулаги и тану прекратят сражаться меж собой и заключат вечное Перемирие…

Фитхарн долго молчал. Прихлебывал из кружки, щурясь, оттого что горячий винный пар щипал ему глаза. Наконец сделал последний глоток, обхватил руками колени и заговорил напевным голосом:

— Когда Корабль Бреды, по воле Тэ, доставил нас в объятия Земли, иссякли силы сердца и ума, и умер он, чтоб все мы жить могли. На крыльях серебристых звездных птиц два племени покинули Корабль и затянули песню — друг с врагом — последний плач над прахом Корабля. И зрели мы, как охватил огонь земную глубь и весь небесный свод. При виде тех предсмертных страшных мук кромешной тьмой окуталась Земля.

И задымились реки и моря, и напряженный воздух задрожал. И гром по миру прокатился вдруг, обрушив горы, выкосив леса. Никто не уцелел на той тропе, лишь мы смотрели в скорби до конца. Корабль испустил последний вздох, и тело исполинское его вмиг прорубило брешь в земной коре, душа же к горним высям вознеслась. И долго не могли залить огня дожди и реки горьких вдовьих слез.

Пейлол, Кланино, Йочи и Медор, и Мудрый Кузарн, и Свирепый Шарн, Тагдал, Боанда, Мейвар, Дионкет, Луганн Сиятельный, Отважный Лейр — все витязи прославленных племен отправились искать себе жилье. И ни один тану иль фирвулаг царящий мир нарушить не посмел. Тану всегда боготворили свет и потому пристанищем своим избрали город многоцветных зорь. А мы для Цитадели предпочли туманами окутанный утес. Затем два воинства опять сошлись, чтобы исполнить свой последний долг и освятить могилу Корабля.

И обратив к востоку наших птиц, мы взмыли ввысь и опустили их у края чаши сжиженных небес, где с берега — другого не видать. И надо всем вокруг нависла тишь — пред первой схваткой, первой на Земле, в которой бился грозный фирвулаг с сиятельным воителем тану. Свирепый Шарн размахивал Мечом, рука Луганна стиснула Копье. И целый месяц длился тот турнир, пока доспехи не зажглись огнем, и птицы не попадали с ветвей, и у зевак не вытекли глаза.

И наконец Шарн храбрый изнемог. И рухнул наземь, тяжко застонав, но даже в роковой предсмертный миг оружие не выпустил из рук. От пламени Луганнова Копья вскипела чаша пенною волной, из скал фонтаном брызнула вода, а искры серебрящейся росы смешались со слезами на глазах. Луганна и Копье народ решил оставить у могилы Корабля. Но перед тем как все мы разбрелись, над миром снова песня вознеслась в честь Корабля и рыцаря того, который, славою себя покрыв, ушел за ним в целительную тьму, дабы, хранимый сенью божества, дождаться дня, когда забрезжит свет…

Фирвулаг поднял наполненную кружку и осушил ее. Затем сцепил пальцы, похрустывая суставами, и вперил загадочный взгляд в сидящую напротив Фелицию.

— В этом сказании, — заговорила мадам, — есть для нас бесценная информация. Вы обратили внимание на летательные аппараты? Наверняка это очень мощные машины, коль скоро они смогли покинуть Корабль до того, как он сгорел в плотных слоях атмосферы. Раз в межгалактическом организме предусмотрена герметическая упаковка для всех пассажиров, значит, эти мелкие аппараты едва ли оснащены обыкновенными двигателями. Бьюсь об заклад, они работают на магнитно-гравитационной тяге, подобно нашим сублимационным космическим кораблям. А если так…

— То они скорее всего на ходу! — вылупил глаза Ричард. — Деревянная Нога говорил, что они «разбрелись», ушли от могилы пешком, стало быть, аппараты все еще там… Чтоб я сдох!

— Где они?! — в один голос с ним завопила Фелиция. — Где эта могила?

— У нас не принято навещать могилы, — ответил фирвулаг. — Мы хороним своих умерших в укромных местах, чтобы враг или прохожий не потревожил праха и не украл погребальных даров. И постепенно место захоронения стирается из памяти даже самых близких покойного.

— Странный обычай, — скривился Ричард.

— Так ты не знаешь, где находится могила Корабля?! — простонала Фелиция.

— Это было тысячу лет назад, — ответил коротышка.

Ричард в сердцах отшвырнул черпак.

— Но, черт возьми, кратер же не какая-нибудь норка! Как ты сказал?.. «У края чаши сжиженных небес, где с берега — другого не видать?» И он расположен к востоку от Финии.

— Думаешь, мы не искали? — с горечью проговорила мадам. — Три года назад я услышала сказание, и во многом благодаря ему у меня в душе созрел план. С тех пор мы несколько раз снаряжали экспедиции на поиски могилы. Но понимаешь, Ричард, надо учитывать особенности здешнего ландшафта. К востоку от Рейна лежит Шварцвальд — в нашем представлении это живописный парк, где полно туристов и на каждом углу продают часы с кукушкой. Л плиоценовый массив гораздо шире и выше. Кроме того, на отдельных участках промышляют les Criards — пресловутые ревуны.

— Знаешь, кто они? — с усмешкой проговорил Фитхарн. — Дерзкое племя, такое же, как мы, но не такое, как вы. Ни королю Йочи, ни кому другому ревуны не позволяют диктовать им, кто их враги.

— Центральную часть Шварцвальда, севернее Финии, мы в основном обследовали, — продолжала мадам. — При том, что нам помогали Фитхарн и друзья-фирвулаги, предприятие было очень опасным. Десять человек убиты, трое сошли с ума, пятеро бесследно исчезли.

— Да и мы кое-кого недосчитались, — добавил одноногий. — Помогать людям вредно для здоровья.

— Километрах в пятидесяти от Шварцвальда начинается Швабский Альб, — объяснила француженка. — Там в пещерах обитают чудовищные гиены. Даже мутанты-ревуны и те опасаются встречи с ними, хотя, по слухам, живут по соседству, в окруженных со всех сторон горами долинах. Могила Корабля, видимо, находится именно в тех негостеприимных краях.

— На летательных аппаратах и оружие есть? — поинтересовалась Фелиция.

— Только Копье, — ответил фирвулаг Фитхарн, глядя в огонь. — Но если вы сумеете его заполучить, другого оружия вам и не понадобится.

— Так ведь Копье принадлежит парню по имени Луганн — победителю турнира, — заметил Ричард.

— Ты что, не понял? — удивилась мадам. — Ему оказали честь принести себя в жертву. Сиятельный Луганн, герой тану, приподнял забрало и получил промеж глаз своим же Копьем. Тело и оружие остались возле кратера.

— А нам-то что делать с этим Копьем? — недоумевал Ричард.

— Копье не простое, — тихо пояснил Фитхарн. — И Меч Свирепого Шарна, нашего погибшего героя, который наглец Ноданн уже сорок лет держит у себя в Гории, тоже не простой.

— Видишь ли, — сказала мадам, — покидая свою галактику, гуманоиды захватили с собой два фотонных оружия — чтобы обороняться в случае преследования, а позже использовать их как трофеи в ритуальной войне.