— А если понадобится ответить? — взволнованным голосом спросил Клод.

— Кому ответить? — удивилась старуха. — Кругом одни враги!

— Элизабет! — воскликнула Амери.

— Она была в нашей группе, — объяснил ученый. — Ее увезли на юг, в столицу. Теперь она активный экстрасенс. — И он рассказал все, что ему было известно о прежней жизни Элизабет и ее восстановившихся метафункциях.

— Так это она меня вызывала?.. — озабоченно нахмурилась мадам. — А я не поняла. Заподозрила какую-то провокацию тану и не ответила.

— Вы можете вызвать ее? — настаивал Клод.

Француженка покачала головой.

— Тану услышат. Я только в самых крайних случаях подаю сигналы своим людям. Как, например, сегодня. Иногда приходится общаться с фирвулагами, нашими союзниками. Но у меня нет навыка использовать уникальный канал, настроенный на одного принимающего.

— Ну так что там насчет плана? — довольно грубо перебила ее Фелиция.

Мадам поджала губы и вздернула подбородок.

— Eh bien note 16, я говорила о потенциальной уязвимости тану. Во время своих ритуальных битв они отсекают друг дружке головы. Теоретически человек тоже может это сделать, если подкрадется поближе. Однако тану, обладающие принудительными или корректирующими функциями, способны поставить врагу умственный заслон, а творцы и психокинетики могут оказывать физическое воздействие. Слабые особи обычно держатся в тени более сильных соплеменников либо имеют охрану из вооруженных серебряных и серых. Есть еще два способа умертвить тану, но к ним как-то никто не прибегает. Фирвулаги рассказывали мне об одном случае, произошедшем с ребенком тану. На него случайно брызнуло масло из светильника, так он завизжал, завертелся волчком и — не успели охранники руку протянуть — весь обуглился. Это значит, что тану боятся огня. Если б мозг сразу не вспыхнул, малыша можно было бы спасти их обычным способом.

— То есть? — заинтересовалась Амери.

— У тану есть некая психоактивная субстанция, которую они именуют Кожей, — объяснил Бурке. — Вроде тонкой полиэтиленовой пленки. Через нее целители тану, сочетая психокинез и коррекцию, оказывают необходимое метапсихическое воздействие. Проще говоря, они заворачивают пациента в пленку и погружаются в состояние медитации, результаты ничуть не хуже, чем в наших барокамерах, причем без всякой аппаратуры. И людей в Коже можно лечить, но только с участием опытного медиума.

— А фирвулаги используют Кожу? — спросила монахиня.

Бурке тряхнул львиной гривой.

— Нет, у них только традиционная полевая медицина. Но они живучи, дьяволы!

— Мы тоже, — хохотнула Фелиция.

— И еще одно средство, гибельное для тану, — продолжала мадам Гудериан, — это вода. Фирвулаги — великолепные пловцы, а тану сразу камнем идут на дно. Однако такие случаи очень редки, разве что потонет какой-нибудь незадачливый охотник из Гории — это приморский город в Бретани. Там они часто охотятся на левиафанов, и бывает, те утаскивают их в глубину.

— Ладно, такой шанс нам едва ли представится, — отмахнулась Фелиция. — Так каким же способом вы намерены их укокошить?

— План непростой и включает в себя несколько этапов. На первом требуется участие фирвулагов, а наш союз не слишком надежен. И все же при поддержке маленького народа мы надеемся захватить Финию. Это стратегически важный центр, и расположен он в естественной изоляции от других густонаселенных городов тану. В его окрестностях находится известное месторождение бария. Рудокопы-рамапитеки с большими трудностями извлекают элемент из очень бедной руды. А без бария нельзя сделать ни один торквес. Если мы, разрушив шахту, перекроем его поставки, то вся экономика тану будет подорвана.

— Ну, эта бомба чересчур замедленного действия, — подал голос Ричард. — У них, поди, запасы есть.

— Я же сказала, дело сложное, — раздраженно откликнулась мадам. — Еще надо найти способ прекратить другие поставки — человеческого сырья. Ведь именно с приходом человечества в плиоцен тану захватили власть в Изгнании. Прежде между тану и фирвулагами существовало равновесие сил, но вмешалась я, и оно было нарушено.

— Понял, — заговорщицки подмигнул Ричард. — Фирвулаги помогают вашей шайке, надеясь вернуть добрые старые времена. А едва достигнут своей цели, всем скопом обрушатся на людей, может такое быть?

— Во всяком случае, такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, — тихо проронила мадам.

Ричард лишь иронически хмыкнул.

— Но это еще не весь план, — добавил Луговой Жаворонок. — И не надо насмехаться, пока не услышите все до конца. Из Финии мы переместимся на юг, в столи…

Он запнулся на полуслове из-за дикого рева кошки.

Все обернулись к выходу. В проеме возникла низкорослая фигура в мокром и грязном плаще. Островерхая шляпа сбилась пришельцу на одно ухо. Он улыбнулся всей честной компании; зубы и глаза были единственными яркими пятнами на заляпанном грязью лице.

— Деревянная Нога! — воскликнул Бурке. — Черт возьми, откуда ты вылез?

— Пришлось пробираться ползком. Охотничьи собаки взяли мой след.

Пока он подсаживался к огню, мадам шепнула:

— Ни слова о железе.

Росту в пришельце было метра полтора, грудь колесом, лицо розовощекое и длинноносое, что обнаружилось, как только он обтер с него грязь. У него не было одной ноги по колено, но на деревянном протезе, казалось, он передвигается еще ловчей. Он обтер деревяшку мокрой тряпкой, и все увидели искусно вырезанных на ней аспидов, ласок и других тварей, в глазах у них поблескивали драгоценные камни.

— Какие новости? — спросил Бурке.

— Они все еще здесь, если тебя это волнует, — отозвался одноногий.

Он принялся с аппетитом есть, прихлебывая горячее вино из кружки и не умолкая ни на минуту.

— Мы с ребятами сняли большой отряд на Онионе. Большинство перебили, а остатки, поджав хвост, кинулись обратно к папаше Велтейну. Самого нигде не видно, благодарение Тэ. Видать, боится подмочить свои алмазные доспехи. Отряд-то мы заделали, а ихние собаки стали меня травить — хороший переплет, доложу я вам. И затравили бы как пить дать, нюх-то у них ого-го, но, к счастью, мне попалось уютное вонючее болото и я там отлеживался, покуда им не наскучило ждать.

Коротышка протянул монахине осушенную кружку. Кошка Амери не спешила подходить к хозяйке, хотя та прищелкнула пальцами — на такой знак животное всегда откликалось. Но теперь горящие зеленые глаза так и следовали за Деревянной Ногой из-за груды рюкзаков, сваленных возле малого костра; при этом кошка продолжала издавать какие-то неестественно визгливые звуки.

— Позволь представить тебе наших новых друзей, Фитхарн, — любезно проговорила мадам. — Ты их уже видел. Достопочтенная сестра Амери, профессор Клод, капитан Ричард и… Фелиция.

— Да осенит вас Богиня своей милостью, — отозвался недоросток. — Я — Фитхарн. Но вы можете называть меня Деревянная Нога.

— Господи Иисусе! — задохнулся Ричард. — Так ты фирвулаг?

Одноногий засмеялся. И вдруг на месте коротышки над костром взвилось дьявольское видение с длинными жуткими щупальцами, красными щелочками глаз и пастью, полной акульих клыков, откуда сочилась зловонная слюна.

Вой маленькой кошки стал душераздирающим. Чудовище исчезло, а Деревянная Нога снова сидел у огня, невозмутимо потягивая вино.

— Впечатляет, — заметила Фелиция. — А что ты еще умеешь?

Глаза фирвулага блеснули.

— У каждого из нас свой любимый образ, малютка. Зрительные видения — это для нас просто так, детские игрушки.

— Ну да, — фыркнула девушка. — Но, видно, на мопсов твои чары не действуют, раз тебе пришлось отсиживаться в болоте.

Гуманоид вздохнул.

— Поганые твари. Еще мы опасаемся гиен, но их по крайней мере враг не может приручить.

— Я умею обуздывать собак, — убежденно заявила Фелиция. — Будь у меня золотой торквес, я помогла бы вам выиграть войну. Может, дадите мне такой же, как у мадам?