К числу хитрых выдумок относился также «размалеванный конвой». Различные транспорты, и в числе их и бывший немецкий пароход «Фон Штейбен», имели наружную обшивку раскрашенную под истребителя. В таком виде они дерзко и смело крейсеровали по Атлантическому океану, вводя в заблуждение даже английские дозорные судя, когда случалось подойти близко к английским берегам. Можно себе представить, как мы посмеивались про себя, когда встречали такого «раскрашенного» истребителя, и с особым удовольствием пускали его ко дну.
Однажды, плавая на U-62, я на собственном опыте убедился, насколько такая окраска на известных дистанциях и при определенных условиях действительно вводила в заблуждение.
Это было в один летний жаркий день в Атлантическом океане, приблизительно на широте северного берега Испании. В этом месте, в сущности, нельзя было ожидать какой-нибудь встречи. Кроме рубочного люка, мы открыли еще другой люк в носу лодки, чтобы впустить внутрь ее больше воздуха и света. Вдруг раздался крик вахтенного на мостике: «Два. больших военных корабля, четыре румба справа!» Это было для нас настолько неожиданно, что мы скользнули под поверхность буквально «пикирующим нырком». Видимость не превышала 6000 - 10000 м. На море это не слишком большое расстояние. И вдруг сразу два военных корабля! Черт возьми! Мы уже мечтали о двойном ударе и моментально погрузились, так как если рассчитывать на успешную атаку, то ни в каком случае нельзя быть дать неприятелю первому заметить нас.
Когда улеглось наше первое волнение и лодка благополучно скрылась под водой, мы стали наблюдать в перископ, но в течение целых 5 минут ничего не могли обнаружить. В конце концов на востоке из тумана выступило какое-то странное пятно. С первого взгляда мне тоже показалось, что это военный корабль, затем их стало два, но шли они как будто совершенно разными курсами, хотя и держались близко друг к другу. На вид это было очень странно, точно это были сиамские близнецы. Нечего было и думать об определении их курса. Постепенно я начал видеть яснее и разглядел трубу и четыре мачты. Пароход! Транспорт с войсками! Полным ходом мы вышли на позицию, чтобы выпустить торпеду, которая попала в «Аузонию», пароход компании Кунард. Если бы судно шло только одной милей дальше, то возможно, что оно вообще осталось бы скрытым от наших взоров и тумане горизонта. Несомненно, только благодаря камуфляжу «Аузонии» так долго оставалась невидимой для нас. Спутанность всех углов и прямых линий судна вызвала иллюзию видимости «двух военных кораблей».
Но суть дела заключалась не в раскраске судна или вообще в маскировке материальной части, интереснейшей областью камуфляжа являлись: сокрытие собственных намерений, искусное использование неожиданного шанса; мнимые атаки, демонстративные маневры и принятие по собственной инициативе контрмер, расстраивающих планы противника.
Много говорят о преобладании техники в последней войне, о подавляющих массовых атаках, о сражениях с применением многочисленной и разнообразной материальной части и т.д. Из этого делается вывод, что в будущей войне действие боевой техники будет еще ужаснее. В этом есть доля истины. Однако техника сама но себе мертва. Всегда и везде воля человека, его мышление, планы широкого размаха, сила и способность воображения - вот что управляет материей и сражениями, принося в конечном счете победу или поражение. Так было тысячи лет назад, и никакая техника не изменит этого и в будущем.
Нельзя считать камуфляж приемом позорным или бесчеловечным. Довольно часто требуется огромная сила воли и смелость духа, чтобы мужественно и решительно его применить. Значительное число военных успехов было сведено на нет благодаря его тайному влиянию. В стратегическом и тактическом отношениях оружие это часто является, быть может, бессознательным, но во всяком случае оно современное, очень подвижное и скрытое, если его искусно и в надлежащий момент применять; словом, это сильное и решительное оружие.
В единственном большом морском сражении в описываемую войну, сражении при Скагерраке, камуфляж играл известную роль. В момент выходя германского флота из речных устьев флагманское судно «Фридрих дер Гроссе» обменялось по радио позывним сигналом с сигнальной станцией Третьего фарватера в Вильгельмсгафене. Такое простое с виду и, в сущности, искусное мероприятие было, однако, достаточным, чтобы скрыть от неприятеля выход в море германского флота. Благодаря этому еще в полдень 31 мая англичане думали. что германский линейный флот стоит на рейде в Яде, и вся битва, возможно, получила бы совершенно иной оборот, если бы Джеллико узнал, что Шеер уже идет ему навстречу.
Мы также пользовались во время подводной войны, где только было возможно, этим вспомогательным средством. Маскировать свои собственные планы, вводить неприятеля в заблуждение, разведывать его планы, своевременно принимать оборонительные меры, все видеть н никогда не давать видеть себя, «применяться» к обстановке в данный момент, оставаясь постоянно хозяином своих решений, делать всегда то, на что противник не рассчитывает, использовать все возможности для собственной безопасности и том не менее подходить как можно ближе к противнику, - вот это была наша мимикрия, наш ежедневный и ежечасный камуфляж.
Уже при выходе из Германской бухты для похода на север вокруг Англин, столь опасного, если взглянуть на карту, ясно обнаруживались действия каждой лодки; сразу становилось видно, какая из них была «новичком» и какая испытала на себе уже все хитрости и коварства неприятеля и приняла контрмеры. Те, кому судьба благоприятствовала, ложились на курс в проход у острова Фэр (между Оркнейскими и Шетландскими островами). При дурной погоде или плохой видимости легко могло случиться, что вообще ни одно неприятельское судно не будет замечено. Тогда это становилось легким и совершенно безопасным делом. Но вот несколько дней спустя в этом же направлении следовала другая лодка. Последнее донесение о ее месте было получено из района Мэккль Флуг, северной оконечности Шетландских островов. После этого от нее никаких вестей не поступало. Прошло несколько недель тщетного ожидания и лодка была объявлена пропавшей без вести во время плавания вокруг Англии. Причина гибели осталась неизвестной.
Благоразумнее всего было держаться такого пути, где по обстановке противник не мог ожидать появления немецкой подводной лодки, и не появляться поэтому на маршрутах, непосредственно ведущих из Германской бухты, а придерживаться при выходе направления, например, на Норвегию, при возвращении - подходить на курсах, ведущих из Америки. Конечно, англичане подстерегали нас на тех путях, по которым мы с наибольшей вероятностью должны были проходить. Если неприятелю доставляли это «удовольствие», то уж наверное можно было ожидать ураганного огня и глубинных бомб, преследования истребителями и самолетами и других неприятных сюрпризов. К этим путям «конкуренты» наши, английские подводные лодки, питали особое пристрастие. Поскольку они находились преимущественно в подводном положении, то, конечно, они оставались невидимыми. Один лишь перископ выдавался над поверхностью воды, оставляя за собой едва заметный пенистый след. С пристальным и неподвижным взглядом, словно у крокодила, держался над водой «глаз» английской подводной лодки, жадно выслеживая добычу. Очень часто мы принимали плывущее по течению бревно, обломки или спинной плавник дельфина за неприятельский перископ! Иногда бывало и наоборот. В последнем случае что-то виднелось на водной поверхности, по раньше чем мы успевали разглядеть, опасный след водяных пузырьков уже приближался к нам. Многим немецким подводным лодкам не удалось уклониться от него.
В бою между двумя подводными лодками успех зависел от того, кто первый заметит противника. Поэтому английские подводные лодки днем держались под водой в надежде, что мы попадемся им в лапы. Но иногда им это надоедало, тогда они всплывали на поверхность и, чтобы обмануть нас, поднимали парус. Мы разглядывали такое «рыбачье судно» еще на горизонте и предпочитали, описав большую дугу, уклониться с пути этих «ныряющих парусников».