А однажды ночью друзья Саймона повели нас по касбе, и для этого случая мы одели длинные до пят накидки с капюшонами, которые называются бурнусами. Смешавшись с толпой фокусников, жонглеров, пожирателей огня и заклинателей змей, мы остановились в арабском кафе «отведать» пластичного опиата для жевания под названием «марджюн», эффект которого оказался настоль косильным, что мои спутники вывели меня из кафе под руки, как слепого. В течение следующего часа я видел одни только светящиеся разноцветные звезды.

Все это путешествие продолжалось десять дней, то есть почти вдвое дольше запланированного. Когда мы вернулись в Лондон, наши коллеги в «Эппл» уже начали беспокоиться, что нас похитили. На самом же деле мы были настолько очарованы окружающей местностью и так погрязли в своих деловых операциях на базарах, (ибо мы уже успели «просечь» местную систему торговли и не платили тех астрономических цифр, которые заламывали торговцы), не говоря уж о широко распространенном крепком марокканском гашише и кифе, что совершенно утратили чувство времени.

Однако с точки зрения бизнеса как такового, наша поездка в конечном итоге имела сомнительную ценность и выгоду. Большая часть товаров, не взятых с собой домой, таинственным образом затерялась при пересылке (если только они действительно были отправлены).

Одной из моих первоочередных задач после возвращения в Лондон было добиться у Вестминстерского муниципалитета разрешения на психоделическую роспись «Простаком» здания на Бейкер-стрит, 94. Однако в муниципалитете мне недвусмысленно дали понять, что даже БИТЛЗ не станут исключением из правила, требующего, чтобы все деловые здания в этом районе были выкрашены в однотонные черный, белый, коричневый или серый цвет.

В результате мы решили бросить Синим Паскудникам («Blue Meanies» — так-же «Синие Злыдни» — персонажи мультфильма «Yellow Submarine» — прим. пер.) дерзкий вызов. В последнюю минуту перед открытием универмага, после того, как все основные деловые предприятия закрылись на выходные, я дал распоряжение обнести здание лесами. «Простак» тем временем нанял группу местных студентов-художников, чтобы те помогли воплотить необычный дизайн на 20-метровой кирпичной стене, предоставив руководство росписью «Простаку» и их вдохновенным юным помощникам; я же уехал на Хэйлинг провести выходные с семьей.

Когда рано утром в следующий понедельник я вернулся на работу, грязноватый желто-кирпичный фасад «Эппл» был уже до неузнаваемости изменен удивительными иногоцветными галлюцинациями «Простака». Здание было окружено толпой глазеющих пешеходов, а улица на несколько кварталов была забита автомобилями, водители которых вытягивали шеи, чтобы получше увидеть огромного улыбающегося джинна и окружающие его радуги, звезды и луны. Общий эффект и впечатление превзошли все мои самые оптимистические ожидания.

Но не прошло и пяти минут, как позвонил представитель Вестминстерского муниципалитета. «Что это за безобразие вы сотворили на нашей кирпиичной кладке? — спросил он. Его нужно немедленно убрать!»

«Ну, этому не бывать!» — отрезал я и бросил трубку.

Следующим делом в моей повестке было закончить подготовку к вечеринке в честь открытия, намеченной на тот же вечер. Хоть я и специально распорядился, чтобы список приглашенных был разумно длинным, приглашения, казалось, попали в руки каждого лондонца — даже имеющего самое малое отношение к миру развлечений и моды, не говоря обо всех их друзьях и знакомых. В конце 1967 года приглашение на вечеринку БИТЛЗ считалось главным символом общественного статуса для всех, кроме самих БИТЛЗ. И Пол, и Ринго, исходя из своих соображений, нашли уважительные причины, чтобы не присутствовать там. Довольно подозрительно выглядело и отсутствие искусственного солнца, которым Волшебный Алекс обещал освещать Бейкер-стрит во время нашей праздничной вечеринки.

В типично ленноновском духе — под влиянием полученной сигареты с марихуаной — мы с Джоном попросили наших гостей прибыть ровно в «8.16», чтобы увидеть в «8.46» демонстрацию мод. Уж если мы должны придерживаться какого-то расписания, решили мы, почему бы нам не выбрать какое-нибудь необычное время? Однако еще задолго до 8.46, оба этажа универмага были настолько плотно забиты, что образовался поток людей, выходящих на улицу глотнуть свежего воздуха. Знаменитый комментатор Би-Би-Си Файф Робинсон посреди самого празднества упал в обморок, и его пришлось приводить в чувство дозой виски. Половина товаров в магазине, между тем, была буквально растоптана ногами.

После вечеринки Джордж Харрисон, одевший по этому случаю изумительный костюм в тонкую черно-желтую полоску, поехал со мной домой к Нейлу на Слоэйн-стрит. «Должен признать, что ты провел огромную работу, — сказал мне Джордж после праздной болтовни у Нейла. — Здание выглядит фантастично, особенно снаружи. А ведь я поначалу не был в восторге, когда мне сказал, что хотят, чтобы директором «Эппл» был ты.»

«Почему это?» — удивился я, немало озадаченный.

«Видишь ли, — улыбнулся Джордж, — я всегда считал, что ты оказываешь на Джона дурное влияние.»

«А теперь ты, значит, так не считаешь?»

«Нет, конечно, — сказал он, — это просто здорово, что ты с нами. Ты делаешь огромную работу, и теперь я понял, что ты влияешь совсем не дурно.»

«Вообще-то, хоть и стыдно признаться, — сказал я, — но мне нравится дурно влиять на Джона. Должен и я в чем-то быть неправ!»

Но только после того, как Йоко стала важной частью жизни Джона, я полностью понял смысл слов Джорджа. Все Битлы, не говоря об их окружении, смертельно боялись непостоянства Джона. После смерти Эпстайна они жили в ожидании того дня, когда он вдруг решит перевернуть «яблочную телегу» и испортит всем жизнь. Очевидно, Джордж полагал, что ИМЕННО Я могу толкнуть Джона на это.

Но, как бы то ни было, стенная роспись «Простака», от которой Джордж — и почти все остальные — были в восторге, смогла выдержать напор муниципалитета всего-лишь три-четыре недели. Когда власти, в конце концов, поставили меня в известность, что они решили отправить на перекраску здания группу маляров, причем, за эту «услугу» «Эппл» пришлось бы соответственно раскошелиться, мне ничего не оставалось, как отдать «свой» приказ и, скрепя сердцем, смотреть, как зрелищная фреска «Простака» навсегда укрывается саваном свежей белой краски.

Немного раньше, той же осенью, пока я занимался организацией «Эппл» и бездельничал в Нью-Йорке и Марокко, БИТЛЗ отправились в собственное злополучное «Магическое Мистическое Путешествие». Хотя сам этот телефильм был, в основном, творением МакКартни, Джон в то время тоже был вдохновлен его идеей. Он даже пытался уговорить меня поехать с ними в желто-синем автобусе «Магического Путешествия», но, к сожалению, загруженность делами «Эппл» исключила мое участие в этом «мероприятии».

Вдохновленный вольными приключениями Веселых проказников Кена Кэйси, описанными в книге Тома Вулера «The Electric Kool — Aid Acid Test», Пол предложил, что БИТЛЗ будут просто путешестваовать по сельской местности в автобусе, битком набитом толстыми тетками, карликами и прочими «клевыми человечками» — и снимать все, что будет с ними происходить. Чем-то вроде сценария стало либретто кинофильма, изданное в виде «комиксов БИТЛЗ», из трех строчек: «Высоко-высоко на небе среди облаков живут не то четыре, не то пять музыкантов. Произнося Волшебные Заклинания, они превращают Самую Обычную Поездку в Магическое Мистическое Путешествие…»

Впоследствии большую часть двух месяцев, запланированных на выпуск фильма, БИТЛЗ провели в монтажной комнате «Сохо». Пол был убежден, что «Magical Mistery Tour» будет признан еще одним шедевром БИТЛЗ. Зайдя к ним как-то раз днем, я застал его в превосходном настроении. Он даже крикнул в окно какому-то старому алкашу, распевавшему на улице песни, и пригласил его наверх к нам. Этот алкаш кое-как забрался по лестнице и, с бутылкой в руке, распевал с Джоном, Полом, Джорджем и Ринго старые застольные песни, вроде «There's An Old Mill By A Stream» («А возле ручья стоит старая мельница»). Казалсь, он совершенно не замечает, КТО его новые друзья, по его разумению, БИТЛЗ вполне могли быть обычной группой молодых бездельников из местного пивняка…