Наша беседа началась с разговора о его выступлениях на американском телевидении.
БИЛЛ: Я смотрел пару передач с твоим участием, в том числе и «Today Show». Похоже, ты остался ею не очень доволен…
ПИТ: Нет, это было самое первое мое выступление по телевидению «живьем». А не понравилось мне то, что мне обещали дать семь минут, и я приготовился к тому, что «разгромные» или какие-то еще более сенсационные вопросы будут в первой половине этого времени, и ждал именно их. Я все ждал, что мне дадут еще 3,5 минуты, а меня «обрубили». Это меня расстроило. Но, с другой стороны, могу сказать, что именно эта программа была самой неудачной.
БИЛЛ: Говоря о «Today Show», как ты воспринимаешь то, что твою книгу свалили в одну кучу с книгами Мэй Пэнг и Джона Грина — своеобразным примером явления «Заработаем на мертвом Джоне!»
ПИТ: В ответ я могу привести случай с одним человеком по имени Боб Харрисон. Я снимался на телевидении, кажется, это было в Детройте, и он рассказал мне, что когда брался за сценарий передачи, то подумал: вот, черт возьми, еще один сочинитель книг про Леннона! Так вот, он сказал: «Я открыл ее, начал читать — и уже не мог оторваться. Я проглотил ее в один присест!». Примерно то же самое происходило всюду по Штатам. Читатели с приятным удивлением обнаруживали, что перед ними не просто «еще одна книга про Леннона». Да она и не была задумана, как таковая. Я написал ее после нескольких случаев, когда мне попадалось что-то написанное о Джоне.
БИЛЛ: Это произошло уже после его гибели?
ПИТ: Да. Если бы Джон сегодня был жив, эта книга не появилась бы. И добавлю, между прочим, что я мог бы выкачать из Джона при жизни денег черт знает во сколько раз больше, чем из этой книги. Но я никогда не стремился к этому, хотя он постоянно «подбивал меня» — он частенько говорил: «Ради Бога, Пит, заработай ты хоть немного на знакомстве со мной!» Но я не делал этого, потому что считал, что наша дружба важна не только для меня, но очень важна и для Джона, потому что полностью расслабиться, высказаться и говорить о чем угодно, зная, что это не дойдет ни до чьих ушей, он мог с очень немногими.
БИЛЛ: А ЧТО ИМЕННО из прочитанного побудило тебя написать книгу?
ПИТ: Мне попалась статья в «Дейли Экспресс», которая называлась «Причина гибели легенды», и вся информация, приведенная там, была скандальной, полемической или связанной с темными сторонами личности Джона — а они были у него: он не был безупречен и прекрасно знал об этом. Так вот, они собрали все это вместе, совершенно позабыв о том кайфе, что он доставляет миллионам людей — а ведь есть еще больше миллионов, которые пока не родились! И это, в целом, характеризует то, что мне довелось читать: извращение фактов и явная ложь. Я даже видел как-то одного из тех, кто заключил контракт на сочинение биографии Джона — Альберта Голдмана, написавшего книгу об Элвисе. Но я жутко ленив и нипочем не хотел оторвать свой зад от кресла и почесаться, чтобы это сделать, хотя два моих друга в один голос твердили: «Если бы ты видел, что там затевается, ты не стал бы тут сидеть и бездельничать. Ты должен сделать то же самое — но только ты сам. Ты знал его лучше, чем кто-либо другой. Ты был свидетелем всех больших и мелких событий его жизни. Ты знал его лучше любого другого человека, пока он не переехал в Штаты. И уж если вообще что-то о нем писать, то это должен сделать ты.» Но я все как-то не решался…
БИЛЛ: Что же было причиной этой нерешительности?
ПИТ: Два момента… Первый: мне было лень, и я понятия не имел о мире книгоиздательства. Я никогда ничего не писал. Я даже не знал, с чего нужно начинать. А вторым было то, что я знал ЧТО придется делать, если и меня «сосчитают». Придется шустрить, выступать в теле- и радиопередачах, давать интервью, и это меня откровенно пугало. Это парализовывало и сковывало меня. Но, как ни странно, я прекрасно со всем этим справился, и мне это даже понравилось. Я и дальше буду участвовать в радио- и телешоу. Теперь меня не остановить. Смех да и только!
БИЛЛ: Что же сыграло решающую роль?
ПИТ: По-настоящему меня толкнул на это разговор с моим 14-летним сыном Мэтью. Он рассказывал мне о том, чем они в тот день занимались с его другом, и это напомнило мне то, что мы когда-то делали с Джоном. И я начал рассказывать ему об этом. А в школе — БИТЛЗ — это его «коронка», потому что «мой отец был с ним знаком» — и потому что он читает все книги о БИТЛЗ. Так вот я сказал, что мы с Джоном делали то-то и то-то — и тут он перебил меня на середине и заявил: «Подожди, па, всё было не так, потому что в «Shout!» написано так-то и так-то». Это меня совершенно ошеломило: я говорю со своим сыном, и он возражает мне, потому что вычитал что-то в книге человека, Джона даже в глаза не видевшего! И я сказал ему: «Сынок, я был там, и мне лучше знать.» Вот в этот момент все и произошло: я сказал себе, что ДОЛЖЕН сделать это — написать…
БИЛЛ: Ты захотел написать ее вместе с британским писателем…
ПИТ: Я не рассчитывал на американских авторов, потому что мне было необходимо общение. Я очень хотел, чтобы эта книга получилась такой, как нужно. Мне хотелось, чтобы она донесла до читателя именно то, что мне хотелось, и чтобы я как бы лично разговаривал с ним. А для этого мне нужен был полный издательский контроль и, конечно, писатель, достаточно опытный и искусный для того, чтобы она звучала, как если бы я просто рассказывал об этом. И он был нужен мне в Англии, потому что мне постоянно было необходимо общение. Наверное, и дня не проходило, чтобы я ею не занимался. И то, что я повстречал Ника, было почти случайностью. Меня познакомили с ним где-то на обеде, и мы с полчаса поболтали. Но я и не думал использовать именно его. Я тогда вернулся в Англию и попробовал там кого-нибудь найти… Было несколько людей; я дал им определенные разделы, но то, что они приносили, было невероятно: это были сплошные выдумки! Разная чушь и вздор! И тогда я позвонил Нику, а я уже успел прочесть его книги, и спросил, заинтересует это его или нет. Он сказал «да». Мы с ним встретились и поговорили. Он кое-что написал и с самого начала мне понравилось, что он был очень точен, и что он старался, чтобы эта работа была выполнена «на отлично» — и не для кого-то, а для меня. Я сразу понял ЧТО для него было очень важно: мой рассказ должен основываться на фактах.
БИЛЛ: Он как бы заполнял пустоты разными подробностями и деталями…
ПИТ: Вот именно! Потому-то наше сочетание и было таким крутым — потому что он знал все это. Как если бы я сказал, что «мы в тот вечер сходили туда-то», и он уточнил бы: «Это было 6 июля 1963 года». То есть, он знал все детали. И сочетание его — объективного фэна, и меня — субъективного друга, было удивительно и прекрасно. И вряд ли я смог бы найти кого-то еще, кто мог бы справиться с этой работой так же хорошо.
БИЛЛ: А были у вас проблемы, вроде таких, когда издатели хотят, чтобы книга была не такой, как хочется вам?
ПИТ: Нас просили изменить только одно место. Но мы отказались, и они взяли все, как было.
БИЛЛ: А что именно это было?
ПИТ: Они хотели, чтобы посвящение «Джону — за эти воспоминания» было помещено вверху (а не между личными посвящениями Пита и Ника — Б.К.), а мы сказали «нет», потому что поместив его в центре, мы как бы соединили нас двоих.
БИЛЛ: Ты упомянул Филипа Нормана. Расскажи о вашей встрече.
ПИТ: Я не хотел говорить ни с журналистами, ни с телевизионщиками, ни с кем. Ко мне постоянно обращались с просьбами…
БИЛЛ: Кроме Хантера Дэвиса…
ПИТ: Да, кроме Хантера Дэвиса — по личной просьбе Джона. И именно поэтому та книга так понравилась Джону: то, что я рассказал Хантеру Дэвису, было случаями, о которых он уже забыл — и когда он прочел это, он воскликнул: «Господи, а ведь я об этом совсем забыл! Вот было здорово!». Но вернемся к Филипу Норману… Он позвонил мне и сказал, что он — друг Дерека Тэйлора, милейшего человека, которого я очень уважаю, и Норман сказал, что он пишет книгу о событиях и положении дел в Ливерпуле «до появления БИТЛЗ». Другими словами — о самом городе, почему ЭТО произошло и как эволюционировало. Будучи очень наивным, я поверил ему. Он заехал ко мне, мы пошли в пивняк, и он задавал мне вопросы, на которые хотел услышать мои ответы — а потом перешел к разговору о Джоне и нашем детстве, и спровоцировал меня на исповедь. И вот я узнаю, что вышла «Кричи!» — и первые страниц пятьдесят или около того — просто диалог со мной. Я не берусь категорически утверждать, что у него был магнитофон, но если нет — значит, у него в голове сидит кремниевый чип (полупроводниковый кристаллик с интегральной схемой — прим. пер.). Он не просто изложил суть разговора — он напечатал его слово в слово! Но независимо от того, фотографическая память у него, или нет, он все равно обманщик и жулик и добывает информацию под фальшивыми предлогами. Я ведь не единственный, кому он подсовывал эту басню, чтобы взять интервью.