Но когда мы въезжали в Сионский парк, его внимание вдруг привлекли прекрасные чугунные ворота парка. Даже после того, как Джону сказали, что они не продаются, он не хотел отступать. «Да кончай ты валять дурака, — настаивал он. — Сколько ты хочешь за эти ворота?»

Когда же продавец сообразил, кто с ним говорит, он назвал такую астрономическую сумму, что даже Джон и Йоко сочли ее слишком высокой. Однако всей душой загоревшись теми чугунными воротами, они не захотели соглашаться на что-то другое для исполнения своего замысла.

И дальше этого «Кусок ворот» не пошел…

К тому времени у Пола тоже появилась новая подруга жизни. Как и Йоко, Линда Истмэн была волевой женщиной и старалась быть рядом со своим мужем как можно больше. Но почти во всех прочих отношениях у них с Йоко не было ничего общего. Вскормленная в высшем обществе Нью-Йорка, Линда поддерживала буржуазные устремления Пола точно так же, как Йоко пробудила в Джоне необычного артиста. И когда Линда, в свою очередь, начала также приезжать с МакКартни в студию, старые «ленноно-маккартниевские» отношения напряглись вдвойне.

Впервые это стало очевидно во время сессий звукозаписи к «Get Back», впоследствии переименованного в «Let It Be». По первоначальному плану Пола, группа будет не только записывать новый альбом «возвращения к своим истокам» — без привлечения каких-либо струнных, экзотических инструментов и многократных наложений записи, как это было на последних дисках — но и будет сниматься в документальном фильме о БИТЛЗ, создающих свой альбом. Даже сама запись должна была стать «документальной». По замыслу Пола, паузы между песнями должны были заполнять остроумные битловские реплики и эпизодические экспромтные исполнения «стареньких» вещей, которыми группа обычно «разогревалась». Что касалось репертуара, Пол надеялся, что БИТЛЗ наберут его во время турне.

Однако ничего из описанного не получилось так, как было задумало. «У нас все валилось из рук, — вспоминал Джон позднее. — Чувствовали мы себя в этой Твикенхэмской студии просто премерзко… Ну разве можно что-нибудь сыграть в 8 утра… в этом дурацком месте с кинооператорами и цветными прожекторами?..»

Джордж, со своей стороны, даже ненадолго ушел из БИТЛЗ. А после того, как остальные категорически отказались даже думать о каком-то концертном турне, Полу пришлось довольствоваться импровизированным выступлением на крыше «Эппл» на Сэвил-роу, 3. Там БИТЛЗ по крайней мере сумели наконец вновь тряхнуть стариной.

Однако к тому времени, когда сессии закончились, все они были настолько пессимистично настроены, что никто даже смотреть не хотел на сотни часов записей, которые так и остались пылиться в сейфах до следующего года, пока Джон не предложил Филу Спектору сделать из этого хаоса альбом.

Еще одно яблоко раздора созрело, когда Пол и Джон выставили на пост бизнес-менеджера «Эппл» двух разных людей. Поскольку отец Линды Ли Истмэн был одним из наиболее видных защитников авторских прав Нью-Йорка, Пол, естественно, решил, что его будущий тесть — именно тот, кто им нужен. Джон, однако, сразу невзлюбил м-ра Истмэна, который показался ему высокомерным и претенциозным, и сразу предложил кандидатуру печально известного нью-йоркского махинатора Аллена Клейна. Но вся беда была в том, что Пол столь же искренне не выносил Клейна, как и Джон — Ли Истмэна.

За исключением общего еврейского происхождения и района местожительства, два этих человека не могли быть более несхожими. И, как было и в случае с Йоко и Линдой, их различия одновременно и отражали и усугубляли различия, существовавшие между Джоном и Полом. Клейн, прежде имевший дело с бизнесом «Роллинг Стоунз» и многих других «звезд» эпохи «Британского вторжения», использовал в разговоре еще больше нецензурщины, чем Джон (и не в последнюю очередь на деловых собраниях и встречах), и его невероятный внешний вид составлял заметный контраст с дорогими костюмами Истмэна. Джону и всем остальным Клейн в недвусмысленных выражениях обещал избавить «Эппл» от ее паразитов, повергнуть грабителей «Эппл» по бизнесу на колени за одну ночь принести группе миллионы.

И вновь, уже в который раз, Джон не только целиком и полностью поверил чудесным обещаниям, но и полностью отказался от своей прежней общепризнанной позиции, по крайней мере, в отношении «Эппл». Растущее разочарование компанией БИТЛЗ вкупе с враждебной реакцией всего мира на его дела с Йоко, казалось, вновь вынесли агрессивность на первый план, заставив его забыть все те утопические идеалы, что некогда привели к созданию «Эппл».

«Аллен говорит на том же языке, что и мы с тобой, Пит, — радовался Джон. — Это настоящий крутой парень прямо с нью-йоркских улиц.»

Вполне понимая привлекательность такого образа для Джона, я чувствовал, что отдавать судьбу БИТЛЗ в руки подобного субъекта было несколько опрометчиво. «Ты что, совсем с ума сошел — отдавать этому типу 20 процентов ваших доходов просто за то, чтобы он считал ваши деньги?!» — сказал я.

«Да ты его совсем не знаешь, — убеждал меня Джон. — Аллен просто чудо. Он вышвырнет с дороги всех тех ублюдков, всех тех б…, что столько лет считали себя важнее нас. (Это отчасти касалось доверенного издателя Леннона и МакКартни Дика Джеймса, который без всякого предупреждения продал все акции их издательской компании «Северные Песни», принадлежавшие ему, конгломерату развлекательной индустрии Эй-Ти-Ви.) Но Джон был настолько зациклен на Клейне, что я, в конце концов, решил оставить эту тему. «Как бы там ни было, — сказал я ему. — Это меня не касается.»

И, поскольку Джордж и Ринго встали на сторону Джона — против Пола, — Клейн в конечном счете заполучил «Эппл». Но несмотря на это, он «запорол» две свои первые главные задачи — борьбу БИТЛЗ за NEMS и «Северные Песни» — пока, наконец, не оправдался, добившись беспрецедентно высокого уровня авторских гонораров от И-Эм-Ай и «Кэпитол Рекордз». Между тем, Клейн с большим усердием взялся за «Эппл», обрубив расходы за казенный счет, отсчитывая по часам время прихода на работу и бесцеремонно увольняя десятки давно работавших сотрудников. «Цирк уехал из города, — заметил Джон, — но мы остались.»

Одним из первых ушел Элистер Тэйлор, с которым мне довелось ехать вместе в лифте в тот день, когда его выгнали. Элистер, посвятивший свою жизнь БИТЛЗ, за что получал жалкие гроши, был безутешен.

Видя, к чему идет дело, директор «Эппл Электроникс» переадресовал свое немалое обаяние и умение убеждать дочери магната кораблестроения. Свадьба вылилась в роскошную православную греческую церемонию, на которой присутствовали Джон, Джордж и я. Вскоре после этого «Волшебный» Алекс, вдоволь попользовавшись своим знаменитым прозвищем, бесследно исчез из нашей жизни.

В день бракосочетания Пола МакКартни и Линды Истмэн 12 марта 1969 года ни один из Битлов не удосужился прийти в Мэрилебонскую регистратуру актов гражданского состояния. И тем не менее, Джон и Йоко были настолько впечатлены сочувствующим вниманием прессы, что и сами решили пожениться перед началом «фантастического хеппенинга».

Вечером в день свадьбы Пола я сидел дома в Эшере — вдруг позвонил Джордж. «Пит, — сказал он, — это очень серьезно. Я сейчас в Лондоне, в «Эппл», и только что узнал, что на мой дом совершила налет бригада по наркотикам. Пэтти там совсем одна. Ты не мог бы оказать такую любезность и составить ей компанию, пока я не приеду туда?» Теперь, после ареста Джона, казалось, всем Битлам была уготована встреча с хладнокровной группой сержанта Пилчера.

Я не раздумывая накинул свое пальто, запрыгнул в машину и поехал прямо к бунгало Харрисона, уже окруженному полицейскими машинами. Когда я попытался войти в дом через боковую дверь, неизвестно откуда материализовались два джентльмена, не замедливших схватить меня за шиворот.

«Кто такой?» — рявкнули они.

«Я — друг Джорджа, — ответил я. — А вы кто такие?»

«Это тебя не касается! Имя и адрес!»

Как только с этими формальностями было покончено, мне разрешили пройти на кухню, где я и нашел Пэтти, сидевшую на столе под надзором загримированной полицейской и двух одинаково жутких ньюфаундлендов.