Прошли короткие каникулы. Зима выдалась в этом году снежная и холодная. Встречи с Оксаной происходили в основном в школе. В конце февраля Оксанка с мамой вновь уехала на два месяца в санаторий. Лёшка в её отсутствие окунулся в чтение.

В середине марта, Алексей снова оказался возмутителем спокойствия в классе. Совсем, казалось бы, незначительное событие повлекло за собой большие последствия, оказав влияние на будущее Алексея Жукина.

Перед очередным съездом партии вышла книга Мариэтты Шагинян «Четыре урока у Ленина».

– Вы уже почти взрослые люди и по-взрослому должны воспринимать все, что происходит в стране. Недавно известная писательница Мариэтта Шагинян за свою книгу о Ленине была награждена Ленинской премией. На изучение этого произведения гороно даёт нам шесть уроков, как дополнение к программе этого года. Сегодня мы начинаем первый урок по этой книге, – объявила на одном из уроков учительница литературы Анастасия Алексеевна.

Лёшкин пытливый ум не мог никак уловить связь между новой книгой и событиями в стране. Учительница литературы Зинаида Алексеевна Волшева, по прозвищу Зануда, рассказывала биографию поэтессы Шагинян, почему-то вдруг изменившей жанру и написавшей «бессмертную» оду вождю в прозе.

Лёшке было скучно, и он этого не скрывал, за что и получил замечание от Зануды. Но, к его счастью, через несколько минут прозвенел звонок. Дома он всё-таки заставил себя почитать заданный отрывок из нового произведения «бессмертного гения». Начало давалось очень трудно. Стиль писательницы был очень тяжёлым и каким-то сумбурным. Алексею стало неинтересно. Он выборочно прочитал отрывки из заданных трех глав. На всякий случай, чтобы знать, если спросят, о чём идёт речь в книге.

На следующий день урок литературы был последним. Алексей как будто предвидел накануне, что Зануда его вызовет.

– А сейчас посмотрим, как вы справились с домашним заданием. Вот Жукин и расскажет всем нам, о чём он прочитал в первых трех главах.

Алексей вышел к доске и, запинаясь, стал вещать о том, что мельком успел вчера просмотреть. Зануда не перебивала его. Он запинался и старался придерживаться последовательности событий.

– Хорошо. Будем считать, что ты действительно кое-что читал, хоть и не совсем внимательно. Скажи, Жукин, как бы ты оценил начало произведения? Что бы ты выделил в прочитанном?

– Ну, я думаю, что пока не прочтёшь до конца трудно давать оценку. Но в начале, по-моему, не совсем много фактов и событий. В основном автор старается философствовать и найти точное выражение своих мыслей в словах. О Ленине пока не очень много сказано. Основное это то, что Шагинян оценивает феномен вождя пролетариата с точки зрения его значения в истории. Вот вроде и всё, – стандартно, «как требуется», промычал Алексей.

– Да, я и не ожидала ничего большего от Жукина. Просто тебе, Жукин, ещё не дано оценить великий замысел автора. Тебе, может быть, будет более понятно, когда ты прочтёшь всё произведение. Садись. Тройка.

Алексею было совсем неважно, какую ему поставят оценку.

«Ну, все, слава богу, пронесло. Теперь, по крайней мере, сильно упорствовать не надо по поводу этой мути. Больше не спросит», – с удовлетворением подумал он.

Зануда вызвала Люду Колпину, отличницу, которая была её любимицей. Алёшка подошёл к своей парте и сел. Лапа толкнул его локтем в бок и протянул под столом руку.

– Уважаю, Жук. Я эту дрянь вообще ни строчки не мог прочесть. Абсолютная бессмыслица. А ты, молодец, прочёл-таки, – тихо прошептал Лапанов и пожал Алексею руку.

– Да не читал я уж так сильно. Просто пролистал. Но то, что это белиберда, так это точно. Я уже отстрелялся. Наверняка больше не спросит.

Зануда сделала им замечание за разговоры на уроке, и они замолкли. Лёшке стало скучно, и он стал смотреть в окно. Солнце светило очень ярко. Он задумчиво наблюдал, как с сосулек медленно отрываются капли и с нарастающей скоростью падают вниз.

«Может, Оксанка тоже в своём санатории смотрит на таяние сосулек под крышей. Приедет, я спрошу. А всё-таки красиво это выглядит на солнце. И сосульки, как хрусталь – чистые и блестящие». Мысли об Оксанке навеяли на него ещё большую тоску.

На следующем уроке литературы через неделю Алексей чувствовал себя вполне уверенно. Он считал, что его уже не вызовут и не надо даже приблизительно знать, о чём там «гениальнейшая» писательница решила поведать миру.

– Хорошо тебе, Жук, – прошептал сидящий рядом Лапа. – Тебя уже не вызовут. А мне даже непонятно, что говорить, когда спросит. Редкая мура, а не роман. И за что это таким выжившим из ума авторам премии дают?

– Да ладно, Стас, не нагоняй тоску. Может, пронесёт.

Для начала Зануда вызвала Аниску. Та более-менее внятно что-то плела о новизне стиля в раскрытии темы «вождя народов» в мировой литературе. Лёшка со скучающим видом смотрел в окно. Тёмное небо не предвещало ничего хорошего. Порывы ветра били ветками о стёкла с переменной силой.

«Уже март, а снега ещё много. Скорее бы растаял, можно было бы за подснежниками ломануться», – подумал Алексей и тут же вздрогнул от того, что неожиданно для всех Зануда произнесла его имя.

– А сейчас Алексей Жукин продолжит и расскажет о чём идёт речь в пятой главе книги.

Алексей медленно поднялся, но выходить не стал.

– Зинаида Алексеевна, я дальше не читал, – честно признался Алексей.

– А почему?

– Да неинтересно просто. Как не о живом человеке написано. Пишет, как о чём-то бессмысленном.

Ни с того ни сего грянул гром с ясного неба. Одноклассники, так же как и Алексей, просто не придали значения этим словам. Все со скучающим видом занимались, кто чем. Но Зануда не разделяла мнение класса. Она была шокирована наглым, по её мнению, заявлением ученика. Широко открыв рот и нервно глотая воздух, она не могла несколько секунд произнести ни слова. Впервые в её жизни ученик осмелился высказать своё мнение, которое она строгой метлой гнала прочь из своей головы.

– Вам что, Жукин, – она резко и зловеще, отчётливо выделяя его имя, перешла на «вы», – не нравится читать про нашего вождя? Вам не интересен Владимир Ильич, человек, пред памятью которого преклоняет колени весь прогрессивный мир?

Училка начинала злить Алексея своей тенденциозностью и неправдой.

– Я не говорил, что мне не интересно читать о Ленине, – Алексей совсем не чувствовал никакого страха перед «поднявшей шерсть» и злобно шипящей Занудой. – Я много читал о Владимире Ильиче и мне очень нравятся другие произведения. Да тот же «Человек с ружьём», к примеру. Ведь о нормальных человеческих взаимоотношениях написано, без непонятных никому сравнений с мудрой змеёй. Совсем неясно, какую цель Шагинян ставила перед собой, когда писала эту книгу.

– Я вам ставлю единицу за незнание урока, наглость и политическую недальновидность. Ваше счастье, что вы живёте в семидесятых годах двадцатого столетия, – раскрасневшаяся от распиравшей её злости Зануда, задыхаясь, еле произнесла эти слова.

Слова учительницы, произнесённые как угроза, задели Лёшку за живое.

– А если бы я жил раньше, то что бы произошло? Вы бы меня сразу же на гильотину отправили, да? Без суда и следствия. Как в тридцатые годы этого же столетия.

– Вон из класса немедленно, – противным голосом завопила Зануда.

Класс притих. В воздухе повисла зловещая тишина.

Алексей положил учебники в портфель и, не говоря ни слова, вышел из класса. Он медленно шёл по коридору к выходу из школы. Неожиданно дверь их класса с шумом распахнулась, и Зануда вихрем пронеслась в сторону кабинета директора.

«Жаловаться побежала, дура», – без злобы подумал Алексей. Он, не торопясь, вышел из школы и пошёл по направлению к дому. Порывы ветра трепали полы его пальто. Пришлось застегнуться на все пуговицы и, прикрывая лицо от сырого ветра, боком продвигаться вперёд.

На следующий день с первых же минут на уроке математики его вызвали к директору. После недолгого общения с директором он был отправлен домой без права возвращаться в школу, пока не придут его родители на собеседование. Лёшка не совсем понял, что плохого он сделал. «Ну, подумаешь, урок не выучил, так что, за это расстрелять меня надо?», – вертелись в голове мысли, подобные этой. Сегодня на улице снова было солнце. В воздухе, несмотря на обилие снега на улице, чувствовалась весна.