Употребление общепринятых заимствований из русского языка не вызывает никаких нареканий, поскольку они оправданны в связи с отсутствием соответствующих понятий в кыргызском языке. Но когда сплошь и рядом звучит речь, в которой половина фразы выдается на кыргызском, а половина на русском, то, думаю, это тот самый случай из области смешения «французского с нижегородским» и то же самое впечатление.

Небрежное отношение к кыргызскому языку характерно и для многих наших соотечественников, так называемых «слуг народа», высокопоставленных чиновников, депутатов, выступления которых мы слышим почти каждый день с экранов телевизоров. Их речь — это далеко не образец для подражания для простых носителей языка, поскольку без «сдабривания» своих речей такими словами, как «вот, значит, например, действительно, уже, или, вообще, даже, так, и, да» редко обходится какой-либо из этих ораторов. Бездумная замена слов из активного запаса кыргызского языка русскими эквивалентами способствуют обеднению лексической системы родного языка, отодвигая многие слова в пассивный запас.

Для формирования языковой культуры взрослого населения необходимо проводить определенную работу, возможно, следует организовать цикл теле- и радиопередач, посвященных этой проблеме, видным писателям, лингвистам организовать публикации в газетах, пропагандируя при этом лучшие образцы разговорной формы кыргызского языка, организовать серию образовательных акций, связанных с обучением культуре родного языка».

Пожалуй, пока никто из исследователей не обращал внимания на схожесть языковой ситуации в Беларуси и Кыргызстане и на тот феномен, что при массовой русификации городского населения — многие граждане двух стран считают «оскорбительными для национального достоинства» русские названия «Белоруссия» и «Киргизия». Правда, к этому добавляется и слово «киргиз» (беларусы пока не находят «задевающим национальные чувства» слово «белорус», но только потому, что официоз страны не ввел слово «белАрус» как производное от «Беларусь»).

На многочисленных форумах кыргызы в спорах с русскими отстаивали свое право именоваться новым названием, что аналогично спорам о термине «Беларусь». Русские не могли понять, почему их оппонентам не нравится привычное «киргиз» и почему надо «коверкать» русский язык, для которого не характерны повторяемые «ы» (хотя в русском языке есть название Сыктывкар). Эти аргументы похожи на традиционные по поводу того, что в русском языке есть соединительные «о» и «е», а потому слово «Беларусь» якобы противоречит нормам русского языка. (На самом деле «Беларусь» является в русском языке заимствованием из другого языка, а потому, по нормам именно русского языка, все слово — это один корень, а не два с соединительной гласной между ними, так что данное правило здесь «не работает».)

Беларусы и не знали, что «параллельно» кыргызы ведут со своими русскими оппонентами такую же дискуссию, да еще и с теми же аргументами. Например, на одном из форумов Кыргызстана некий Бектур Искендер написал 27 января 2010 года:

«Ещё один вариант — ввести несколько стандартов русского языка. Тоже вариант очень приемлемый, на мой взгляд. С английским или испанским именно так поступили в итоге — уж слишком велики были разночтения в грамматике этих языков из-за широкой географической распространённости. В итоге есть стандарт English (United States) и English (United Kingdom), и ещё куча всяких экзотических типа English (Caribbean).

Почему не сделать Russian (Russia) и Russian (Kyrgyzstan)? И в грамматике первого будет «Киргизия», а в грамматике второго — «Кыргызстан». По-моему, это было бы самым логичным решением, коли русский язык такой распространённый».

Эту же мысль, но в отношении Беларуси, я высказал в изданной в 2009 году книге «Тайны беларуской истории». Когда русский язык становится вторым государственным в Беларуси и Кыргызстане, то он перестает быть субъектом языковых реалий одной только России, а является «клоном» русского языка — для иной страны и иного населения. Потому что всякий язык — это не набор застывших правил, а живой организм, который формируется самим населением. Появление новых форм русского языка в Беларуси и Кыргызстане — процесс абсолютно естественный. При этом русский язык в Беларуси очевидно будет отличаться от русского языка Кыргызстана еще больше, чем от русского языка России.

Самым непонятным в этой теме для миллионов русских является вопрос: почему же кыргызы и беларусы — даже русскоязычные и русифицированные — считают «задевающими их национальное достоинство» термины «Киргизия» и «Белоруссия»?

Ответ, видимо, в том, что использование этих терминов не соответствует общепринятым в Беларуси и Кыргызстане, а потому «режет слух» их жителям. Кажется не просто иностранным, а колониальным. Сказывается также привычка: если люди 22 года в бывшей союзной республике слышат только «Беларусь» и «Кыргызстан», то это становится нормой. Поэтому у россиян — в перспективе — нет иного варианта, кроме как признать эту норму своих соседей.

Глава 13. МИФ О «ПРАВОСЛАВИИ БЕЛАРУСОВ»

Распространеные заблуждения

«Объединение с Польшей предполагало объявление католицизма государственной религией в сугубо православной стране, что, согласно законам средневековья, ставило «русское» население ВКЛ (белорусов) вне правового поля и влекло за собой коренные преобразования всего православного социума.

С этого момента, как справедливо заметил известный исследователь истории ВКЛ В. Пашуто в своей книге «Образование Литовского государства»: «…Белоруссия была подчиненной и эксплуатируемой литовской знатью страной… Иноземное господство консервировало, замедляло развитие общественного строя Белоруссии». В целом в Литовском княжестве послекревского периода к православным «русским» (белорусам) относились как к противникам. Наряду с гонениями и преследованиями, в том числе и физическими, характерными для того времени, имело место интенсивное устранение из общественного сознания русинов цивилизационных элементов их этнокультурной самоидентификации посредством прихода католицизма и полонизма в среду «старажытных» белорусов.

Основными вехами на этом пути были Городельский сейм (1410 г.), Люблинская уния (1569 г.), Брестская уния (1596 г.). Особое место в полонизации белорусских территорий занимает Люблинская уния, по сути, явившаяся коренным переломом в ходе цивилизационного поворота белорусского народа, так как объединение Польши и ВКЛ не только на государственном уровне, но и в вере, и в быту, содержало в себе угрозу полной полонизации края, было программой ликвидации белорусской и украинской народностей, уничтожения их культур.

Основным препятствием для правящих элит по цивилизационным изменениям «русских» земель было православие, являвшееся в течение шести-семи веков системообразующим фактором самоидентификации белорусской народности».

(Кандидат политических наук Евгений Подлесный. «Первый цивилизованный поворот Беларуси». «БВГ» № 124 от 10.07.2012 г.)

Среди политологов и некоторых других авторов определенной ориентации стало модным называть период существования ВКЛ (напомню — это 550 лет!) «черным временем». Мол, наших предков в этом государстве жутко угнетали. А вот профессиональные историки в своих трудах (в том числе в статьях исторических энциклопедий) называют времена ВКЛ «золотым веком» Беларуси[9]. Где же правда?

Газета «Во славу Родины» опубликовала в двух номерах большую статью «Белорусы и литвины. Возможно ли согласие?» (№№ 169 и 170 от 7 и 8 сентября 2011 г.). Автор статьи — полковник запаса Евгений Подлесный, кандидат политических наук.

Вызывает удивление то, что в роли «историка» выступает политолог, к тому же кадровый офицер. Впрочем, в советское время историография была именно такой: по-военному приказной и предельно идеологизированной. Агитпроп (отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС) давал «руководящие указания», историки делали ручкой под козырек и строевым шагом расходились по местам своей «службы партии и Родине», ибо приказы, как гласит военный устав, не обсуждаются, а выполняются.