В 1757 году Линней получил дворянский титул. Именно благодаря этому событию латинизированное имя Carolus Linnaeus было изменено на французский манер Karl von Linne. Впоследствии последний вариант стал употребляться чаще. Вскоре Линней стал землевладельцем. Он приобрел небольшой хутор Сэфья и имение Хаммарбю в окрестностях Упсалы. В своем имении Линней отныне проводил летние месяцы. Здесь он построил специальный домик для своей коллекции, разбил сад.
В 1762 году сейм утвердил дворянство Линнея. Герб, который придумал себе Линней, был утвержден не сразу и с некоторыми изменениями. Вот какой вид он принял в конце концов. В центре щита помещалось яйцо, символизирующее природу, постоянно возобновляющуюся с его помощью. С трех сторон от него — три короны, обозначающие три царства природы. Шлем увенчивало растение линнея, описанное ученым и названное в его честь. Внизу помещен девиз: «Famam extendere factis» («Делами увеличивать славу»).
Линней продолжал много и плодотворно работать: преподавал, писал книги, разбирал присылаемые ему материалы. Эти занятия, пока позволяло здоровье, составляли основу его жизни. В 1772 году Линнея навестил его бывший ученик, профессор Геттингенского университета Муррэй. Он писал: «В этом великом человеке я нашел ту же самую сердечность, ту же живость духа, такое же стремление собирать редкости по натуральной истории, которым я удивлялся в нем, когда он был значительно моложе и когда я слушал его лекции».
Но мытарства молодости, постоянная и очень напряженная работа подорвали здоровье Линнея. В начале 1774 года он предпринял поездку в Стокгольм. Об этой поездке ученый писал, что устал от нее больше, чем от путешествия в Лапландию. В мае того же года, прямо во время занятий в ботаническом саду, с ним случился приступ. Вскоре, однако, Линней выздоровел, но понимал, что полностью ему уже не оправиться. В этот период он писал: «Яйцо треснуло, оно еще не совсем раздавлено, но что скрыто, то не забыто. Я отжил свое время и выполнил задачу, которую возложила на меня судьба».
После удара Линней не всегда был в состоянии ясного рассудка. Тем не менее, он продолжал работать: исследовать коллекции, издавать результаты этих исследований.
Последняя запись в автобиографических записках Линнея относится к 1776 году:
«Линней хромает, едва может ходить, говорит неотчетливо, едва может писать <…> кроме парализованности и слабости у него была еще перемежающаяся лихорадка».
В 1777 году память Линнея совсем ослабела. Лишь иногда наступали небольшие периоды просветления. В эти моменты он рассматривал коллекции в собственном музее, листал свои труды. Говорят, что иногда он забывал о том, что эти книги написаны им самим и плакал от зависти к гению, который смог написать все это. Практически все остальное время Линней проводил в постели. Ему требовался постоянный уход. Паралич не позволял ему самостоятельно одеваться и даже принимать пищу. 10 января 1778 года в 2 часа дня смерть избавила одного из величайших ученых мира от жалкого и беспомощного существования.
22 января Линней был похоронен у стены упсальского собора. Один из участников похорон писал: «Были сумерки и безмолвие, мрак немного рассеивался только в той части города, где проходила медленно двигавшаяся процессия, участники которой несли факелы и фонари. Тишина нарушалась лишь приглушенным ропотом толпы и протяжным величественным гулом большого колокола. Все члены университета, его ученики, друзья и арендаторы следовали за их великим учителем. Никогда прежде перед собором не собиралась такая толпа».
После смерти Линнея его сын унаследовал дело отца. Еще в возрасте 22 лет, в 1763 году, он, естественно, не без протекции отца, стал профессором. Теперь Линнею-младшему нужно было доказать, что не только имя отца открыло ему путь в науку. Он активно занялся работой, издал несколько собственных трудов, казалось, его научная карьера должна была сложиться более чем успешно. Но в 1781 году он внезапно заболел и умер. Вдова Линнея-старшего поспешила продать в Англию коллекции, библиотеку и рукописи покойного мужа. Она опасалась, что Упсальский университет попытается выкупить все это по низкой цене. В 1788 году было открыто Лондонское Линнеевское общество, основой для которого и стали упомянутые материалы.
Заслуги Линнея
Мы уже несколько раз приводили довольно нескромные высказывания Линнея о самом себе и своих сочинениях. Однако учитывая масштабы его реальных заслуг, можно сказать, что самооценка Линнея, по крайней мере, не является завышенной. И действительно смело можно утверждать, что по суммарному вкладу в развитие биологии ни один ученый не может сравниваться с нашим героем.
Рассматривать все или хотя бы основные труды, написанные Линнеем, мы просто не имеем возможности. Библиография Линнея по объему превышает всю нашу книгу. Поэтому ограничимся только описанием его системы живых существ и еще некоторыми отрывочными сведениями.
Основной заслугой Линнея считается то, что он заложил основы современной систематики. К XVIII веку натуралистам было известно столько видов живых существ, что возникла острая необходимость введения какой-то строгой системы живой природы. Зоологические и ботанические исследования того времени представляли собой простое перечисление и описание тех или иных видов. Естественно, такой подход был крайне неудобен, поскольку было трудно изучать растения и животных по литературным данным. Часто возникала путаница, различные ученые описывали одни и те же виды под разными названиями. Да и сам термин «вид» появился только в XVII веке.
Как мы писали выше, основы систематики заложил еще Аристотель. Описанные им 500 видов животных легко укладывались в эту систему и могли изучаться в ее рамках. Но обилие известных науке видов живых организмов к XVII–XVIII векам сделало невозможным использование малоуровневой системы Аристотеля. Тем более что как таковой систематики растений Аристотель и не разработал. Поэтому ученые использовали различные классификации, в основе которых лежали отличия по самым разнообразным признакам. При этом, говоря о классификации, мы имеем в виду не современное научное понятие этого слова. Основная цель современной классификации — отобразить степень родства между живыми существами. Ученые же того времени просто старались разложить по полкам уже существующие сведения, чтобы облегчить работу с ними. По многочисленным признакам в разные времена ученые пытались разделить животных и растения на какие-то группы. Возникали множественные парадоксы: один и тот же вид по разным признакам мог попасть в разные группы. Предлагаемые классификации не могли не вступать между собой в противоречия. Выработать же универсальный подход к систематике до Линнея никто не смог.
Первую, сравнительно удачную попытку навести порядок сделал английский ботаник Джон Рей. Он ввел в биологию понятие «вид» в значении, близком к современному. Рей писал: «<…> у растений нет надобности в каких-либо других доказательствах видовой одинаковости, кроме происхождения из семян растений, специфически или индивидуально идентичных. Формы, которые по отношению к виду различны, сохраняют эту свою видовую природу различной, ни одна из них не происходит из семян другой или наоборот».
Линней сделал следующий шаг в этом направлении. Сходные между собой виды он объединил в роды. Например, красную смородину, черную смородину и крыжовник. Термин «род» использовался и раньше, но именно Линней стал использовать его практически в том значении, в котором его понимает современная наука. Каждое живое существо он предложил называть двумя словами, первое из которых является родовым, а второе — видовым названием. Это очень облегчило работу ученых. Например, раньше шиповник имел такое научное название: «обыкновенная лесная роза с розовым душистым цветком». Теперь это название сократилось до двух слов: «роза лесная». В уже приведенном нами примере смородина — родовое название, а, например, красная — видовое. Такая биноминальная номенклатура с успехом используется и по сей день. Линней же разработал и основные принципы биноминальной номенклатуры. Например, в одном роде не может быть двух одинаковых видов, во всей систематике не может быть двух одинаково звучащих родовых названий. Он ввел и правила описания новых видов.