Церкви западного королевства заботились об умножении своего благосостояния. Они были недовольны тем, как медленно происходит возврат изъятых богатств, принадлежавших им испокон веков. Однако при заинтересованной поддержке светских властей основывались и новые монастыри. Так, в 832 году аббат Конвуайон совместно с Номиноэ основал монастырь в Редоне, ставший важным опорным пунктом в экономике и идеологии для князей Бретани. В 860 году был освящен монастырь в Больё, в Лимузене, основанный по инициативе Родульфа, архиепископа Буржа, члена могущественной местной династии Тюрени, глава которой, Годфруа, фигурирует на первом месте, даже перед графом Раймундом Тулузским, в грамоте на освящение монастыря. Почти в то же самое время граф Жирар Вьеннский сделал подарки двум из своих областей, расположенных в королевстве Карла Лысого: Везелей получил женский монастырь во имя св. Марии, а в Потьер, на берегу Сены, был открыт мужской монастырь, посвященный св. Петру и Павлу. В стенах этих монастырей, благородных и целомудренных — а в целях защиты от веяний времени Жирар подарил их папской резиденции (привилегия полной свободы, первая в своем роде!), — возносились молитвы за основателей Жирара и Берту и их близких. Берта и Жирар через двадцать лет будут погребены в Потьер рядом со своим сыном Тьерри, умершим в возрасте одного года, и их надгробие сохранилось до сих пор. Также и Соломон, князь Бретонский, вместе с супругой будет покоиться в монастыре Редона.

Менее явственным и определенным было развитие сельских церквей по мере христианизации деревни. Такие церкви возводились по инициативе местных влиятельных лиц, становившихся и их владельцами, а викарии избирались из числа их непосредственного окружения или даже из челяди, оставаясь при этом в прислугах, что сурово осуждалось Агобардом Лионским. Но народ, живущий вблизи от церквей, все это устраивало. В связи с происходящими в деревне процессами среди церковных иерархов начались расхождения. Гинкмар Реймсский очень враждебно относился к созданию новых приходов. Он стремился придерживаться уже сложившейся традиции и не хотел изменять карту приходов. У старых церквей была своя история, свои владения, кладбища, бесценные реликвии, лучше было бы строить простые часовни, а главное таинство христианства, Таковым является крещение, осуществлять в традиционной городской церкви. Другие же епископы, такие, как Пруденций, занимали менее консервативную позицию, допуская, что большие приходы могут строить и новые храмы, и именно это позволит лучше управлять ими, нежели предоставить их самим себе. Другой способ избежать анархического рассеяния состоял в том, что большие старые церкви подчиняли себе владения более мелких частных церквей. Так в 876 году некий Жильбер отдал аббатству Сен-Бенинь в Дижоне принадлежащую ему церковь в Савиньи-ле-Сек вместе с кладбищем, хозяйственными постройками и угодьями, ибо сельская церковь это еще и хозяйственная единица с нарой крепостных крестьян.

Действительно, если долгое время церкви и переживали разграбления и разорения, то они также вызывали и пожертвования в свою пользу, благодаря молитвам монахов и каноников, духовными богатствами обеспечивая спасение светских дарителей. Эти тенденции, в развитии которых примером служила королевская власть, можно проследить в отрывочных исторических документах, дошедших до нас либо из королевской канцелярии, либо из старых монастырских картуляриев. Подобное развитие получит значительный размах в X веке и особенно в XI, становясь наиболее важным притоком в западную экономику.

6. Церковная пропаганда

Вернуть свои владения, управлять церковными землями, получить права иммунитета — все это требовало от Церкви усилий в распространении знаний о себе, в укреплении своего авторитета и влияния. Такая деятельность принимала различные формы. Вот Альдрик, приближенный Людовика Благочестивого, епископ Мана в 832 857 годах. Хлопоча о главенстве своего епископства и церквей своей епархии, он составил «Епископскую хронику» («Actus pontificum»), которая демонстрировала старинное происхождение и превосходство епископского города Мана и предшественников самого Альдрика, оправдывала его власть и удостоверяла истинность его владений, которые Альдрик собрал из разрозненных земель, отобранных в свое время светскими лицами или даже конкурирующими монастырями — как, например, в Сен-Кале. Провозглашенный вскоре святым, епископ реставрирует и расширяет церкви города, посвящая их Христу Спасителю; было начато также широкое агиографическое изучение местных святых с целью их прославления. Подобным образом поступили и в аббатстве Сен-Вандрий в Фонтенеле около 850 года и в Редоне через двадцать лет. Появляется большое количество «Аббатских деяний» («Gesta abbatum»), «Епископских деяний» («Gesla ponlificum»). Активная деятельность проходила между 850 и 880 годами в Осере: изъятие у графов церковных владений, составление канониками «Епископских деяний» («Gesta episcoporum»), строительство подземной часовни под храмом, роспись в которой уцелела до наших дней; часовня была построена ради того, чтобы достойно и с надлежащими почестями встретить мощи св. Жермена, торжественное перенесение которых состоялось в 859 году. Несколько позже, неподалеку от Осера, подобную активность проявила и церковь аббатства во Флавиньи. Мощи — вот подлинное сокровище церквей, без которых ни одна из них не смогла бы существовать, а тем более развиваться. В королевстве франков мощей было немного, новых не открывали, а разделение тела святого на частицы еще не практиковалось. За советом обратились в Рим. Конвуайон, основатель Резона, получил от папы льва IV часть мощей св. Маркеллина. В 858 году Узуар, монах из Сен-Жермен-де-Пре, впоследствии автор знаменитого на протяжении всего средневековья мартиролога, составленного им по просьбе Карла Лысого, дошел до Кордовы в поисках мощей святых. В 863 году граф Жирар и графиня Берта, сопровождающие архиепископа Реми; в ходе торжествуемой церемонии и стечения народа при въезде в Лион получили мощи св. Евсевии и Понтиана, присланные в дар от Николая I для алтарей в церквях Везелей и Потьер.

Разумеется, именно в Реймсе, во время правления Гинкмара, наибольший размах приняло прославление местного святого и его служителей. Еще Эббон получил от Людовика Благочестивого разрешение использовать городские стены для ремонта собора, и королевская грамота в связи с этим уточняла, что «это никоим образом не умаляет общественного достояния, но, напротив, оказывает богоугодную помощь святым местам, удовлетворяет нужды церквей Божиих и их служителей». Начиная с 850 года Гинкмар служит в храме св. Реми (Ремигия), который оказался менее почитаемым в сравнении с двумя другими великими фигурами франкской Галлии св. Мартином в Туре и св. Дени (Дионисием) в Париже. Будучи монахом, Гинкмар способствовал укреплению позиций аббатства Сен-Дени. В 830-х годах под руководством аббата Гильдуина монахи работали над переводом произведений Дионисия Ареопагита, смешиваемого с первым епископом Парижа; работа шла также над составлением «Деяний Дагобера» («Gesla Dagoberti»), которые показывали особую связь между св. Дени и Франкским королевством, воплощенную и прославленную в крупном парижском монастыре, превратившемся в королевский некрополь, где будет похоронен и сам Карл Лысый. По сравнению с парижским св. Дени, св. Реми в Реймсе выглядел довольно бледно. Король франков впервые был помазан именно в Сен-Дени. В середине IX века Сен-Реми старается заполучить эту функцию себе. Прославление св. Реми шло в разных направлениях. Так, реймсскому монаху Радуину было видение, что св. Дева взяла Реми за руку со словами: «Вот тот, кому навечно дана власть Иисусом Христом над империей франков. Как он получил благодать вывести этот народ из тьмы язычества, так он же и владеет даром избирать франкам короля или императора». В октябре 852 года в присутствии короля Карла с семьей и всего двора состоялась пышная церемония перенесения мощей св. Реми из церкви св. Кристофа в подземную часовню обновленной церкви Сен-Реми. Мощи святого покоились на подушечке, собственноручно вышитой тетей короля: надпись на ней различима и по сей день. Сами мощи были обернуты в очень ценное, полотно иранского шитья. Так, с почестями, были прославлены заслуги и добродетели того, кто некогда крестил и вместе с тем помазал первого католического короля Запада — Хлодвига, от которого по прямой линии произошел и король западных франков, как утверждали монахи, изучившие его генеалогию. Действительно, во время коронации Карла в Меце в 869 году Гинкмар подчеркнул эту славную преемственность и напомнил, что Хлодвиг получил от св. Реми елей, «которым мы владеем до сих пор», а также отметил, что Людовик Благочестивый был коронован именно в Реймсе папой Этьеном. Для того, чтобы святой покровитель франкской монархии стал повсеместно известен и соответственно прославлен, Гинкмар в 875–880 годах составил житие св. Ремигия, объединившее в себе древние фрагменты и, в частности, завещание святого, вероятно подлинное, способное утвердить духовную власть этой провинции. Легенда о сосуде с миром, принесенном на алтарь собора голубем Духа Спитого, стала с тех пор подспорьем для жителей Реймса в их стремлении монополизировать обряд помазания королей. Начиная с 861 года наконец-то в Реймсе стала писаться хроника Франкского королевства.