Дафна (не видя его)
Мой Гиппий, небеса уж ночью залиты.
Нам дорог каждый миг, — ужель не знаешь ты?
Ты медлишь, Гиппий мой. Томлюсь я ожидая.
Ко мне, на грудь мою! Сюда!
Гиппий (в дверях гробницы)
О дорогая!
Беглянка чистая! О Дафна, ты мой рок.
О, поступь тайная твоих прекрасных ног!
Пусть боги долгими вознаградят годами
Старуху, что пришла к ручью между цветами.
Ты вовсе не дитя, кому вся жизнь игра,
В груди твоей душа надежна и храбра.
Иди же без тревог, доверчиво за мною, —
И будет муж тебе опорой и стеною.
Дафна
На мраморной скамье со мною вместе сядь.
И, что грядущее ни стало б замышлять
(Изменчива судьба, надежду подавая),
Не разлучимся мы, пока еще жива я.
Надежда краткая цветет и меж людьми.
Прильни ко мне тесней и за руки возьми, —
И будут общие у нас и кров и ложе.
И я отдам тебе уста… и душу тоже.
Ты веки мне закрыть, мой милый, будь готов.
Музыка.
Гиппий
Последний, Дафна, час в руках одних богов.
О часе нынешнем подумай — и в дорогу!
Спеши, а то придут. Ты слышишь там тревогу?
СЦЕНА СЕДЬМАЯ
Дафна, Гиппий в гробнице. Феогнид и хор верующих опять проходят по дороге.
Хор верующих
Они бежали суеты,
А мы томимся в ожиданье, —
Что ж не возносишь к небу ты
И нас в пурпурном одеянье?
Феогнид (диакону из хора)
Уже могучий сон всем голову склонил,
Но странно светится одна среди могил.
То виноградарей старинная гробница.
Ужель там колдовство или разбой творится!
Скорей же побеги разведать, Дионис,
Под черную сосну, под этот старый тис
Иди, мой сын! Для нас всегда важны известья
Про черные дела обмана и нечестья.
(Он проходит дальше.)
Диакон Дионис подкрадывается к могиле виноградарей и видит Гиппия и Дафну, сам оставаясь незамеченным. Он нагоняет епископа, ушедшего с хором. Снова слышится пение верующих.
Дафна
То песня христиан, и звуки те должны
Подняться до святых, что кровью крещены.
Где ж мучеников сонм парит такой порою?
Гиппий
Ко мне, любимая! Плащом тебя закрою.
Дафна
Помедли, Гиппий мой, и не страшись беды,
Я принесла сюда и яства и плоды.
В священной комнате и чаши нам налиты.
Скорей же, Гиппий мой, за стол садись накрытый.
Наш брачный пир готов, и нас, мой милый, тут
И с тонким горлышком кувшин, и вазы ждут,
И чаши, и венки, и соль, и благовонья,
Здесь с лилией сплела и хрупкий анемон я.
Для дедовских теней должны с тобой мы так,
Священным пиршеством, отпраздновать наш брак.
Уже увенчана я гиацинтом томным,
Фиалкой бледною с благоуханьем скромными
Ты благовония расставь везде вокруг.
Теперь себе чело укрась цветами, друг.
Вино смешала я с водой, — бери же чашу!
Гиппий
На праздник голову я розами украшу
Среди пустых могил и в темноте ночной…
Все сделать я готов, — повелевай же мной!
И сам я думаю, что это справедливо —
Сперва воздать богам за наш союз счастливый:
Вот — Гере, что властна в супружеской судьбе,
Охотнице, морской Киприде и тебе,
Эрот, под звездами сияющий лучисто!
Храните для меня, во имя страсти чистой,
Жену, не снявшую девичьих покрывал.
Дафна
Я тоже к небесам хочу поднять фиал.
Ты горькой чаши сам страшился под оливой,
О боже, — посмотри, душа моя пуглива.
Отведать страшно мне напиток налитой,
Устами не коснусь до чаши золотой.
Гиппий
Пей, но и для меня оставь ты половину,
А с ней — дыханья вкус, девически невинный.
Дафна
Я черное вино из чаши пить должна!
Я так хочу! Смотри, уже в руках она.
Гиппий
Так пей, любимая! Так пей за свадьбу нашу.
Дафна
Свершилось! Испила я свадебную чашу.
Так пусть уж более не служит на пиру,
Для бога, чуждого тебе, ее беру.
Нет, на коврах из роз, среди улыбок нежных
Мне не дано узнать о ласках безмятежных.
Удел мой — всем нутром, всей кровью полюбя,
Носить на сердце смерть и всю отдать себя.
Как свет очей твоих томителен и сладок!
Как волосы блестят! Как лоб высокий гладок!
Любимый Гиппий мой, твоих коснулся щек,
Как утренняя мгла, чуть золотой пушок.