— На раздаче?

— Ну, кто мечет банк?

— А тебе-то что?

— Да ничего. Просто любопытно. Опять Анималист-Шаромыжник?

— Что это тебя вдруг так взволновало? Сама, что ли, хочешь сдавать?

— Нет. Хотя, мне кажется, лучше всем сдавать по очереди. Как в «Крысиной Стае».

— Тебе не нравится, как он сдает?

— Не в этом дело. Просто…

— Ладно, будем сдавать по очереди. Только чтобы ты увидела: мне без разницы.

— Ты не обижайся.

— А кто тут обижается? С чего это ты взяла, что можешь меня обидеть?

Первым метать банк вызывается Большой Луи. Десять-двенадцать сдач все идет нормально, но потом пальцы перестают его слушаться (видимо, докучают цыпки). Каждое прикосновение к картам с их острыми краями явно причиняет Луи боль. Две-три карты то и дело падают на стол, и Луи приходится собирать их и перетасовывать все заново. Когда это случается два раза подряд, Анималист забирает у Луи колоду.

— Никто не возражает? — Анималист бросает на нас взгляд поверх очков.

Возражений нет. Особенно с моей стороны.

Целых полчаса ничего такого не заметно. Анималист прекрасно тасует, безупречно сдает, и игра идет как положено. На прошлой неделе я уже приобрела некоторый опыт и сейчас включаюсь в игру быстрее. Я расчетлива и осторожна. Сотню я выигрываю у Хэмиша, две сотни — у Патрика, даже сам Анималист проигрывает мне какую-то мелочь. Рабих выигрывает у Доктора Смерти на монстре[60], все веселеют. Большой Луи тоже приходит в хорошее расположение духа и опять принимается за свои подначки.

Тут-то и начинается. Когда все расслабились.

Теперь Анималист держит колоду за верх, а не за низ. Традиционный прием шулера — колода прикрыта ладонью. Анималист начинает с мелочей — дает подснять в задуманном им месте, подсматривает нижнюю карту. Набравшись смелости, он переходит к приемам посложнее. Главное, чтобы карты легли в колоду в нужном тебе порядке.

Это не так просто. Сначала надо собрать отыгранные карты, затем при тасовке распределить их по колоде. На это есть свои приемы. Опытный катала может так подтасовать известные ему карты (даже если их много), что они четко лягут по местам. Суть в том, чтобы сдать хорошую руку одному или двум партнерам и еще лучшую — себе самому. Тогда торговля раскрутится и ставки будут большими. Партнеры не должны пасовать. Анималист хочет, чтобы они торговались до последней карты. А она ему известна — это трефа, которая достроит флеш, или король, который завершит стрит, или, положим, семерка, которая даст ему каре.

Поначалу я просто наблюдаю за ним, подавляя желание вскочить с места и завопить: «Нечестная игра!» Анималист сдает пару валетов Рабиху и пару дам — Доктору Смерти. Недостающие до тройки валет и дама летят в прикуп. Готово — у Рабиха и Доктора сильные комбинации, банк растет на глазах, но Анималист только уравнивает ставки, не поднимает. Ему важно, чтобы партнеры сами продолжали торговаться в полной уверенности, что им крупно повезло. Но удача здесь ни при чем. Последняя карта дает Анималисту фулл-хаус. Терпение и труд все перетрут.

Мой план готов. Я не могу одновременно следить за картами и прилично играть, приходится затормозить и затаиться. Пусть думают, что у меня сдали нервы. Большой Луи опять начинает титуловать меня «идиоткой». Я не обращаю на него внимания. Мне необходимо проверить, повторится ли ситуация. Вдруг это просто случайность.

За Анималистом я слежу исподтишка, и он ничего не замечает. Куда ему — он или поглощен своими картами, или прихлебывает из бокала, или надувает шарик. Животные у него выходят какие-то косопузые, и перед сдачей он принимается вертеть шарики в руках, словно стараясь поправить. Стандартный способ отвлечь внимание, давным-давно известный фокусникам. Партнеры только зубы скалят, когда из-под рук юного дарования выходит новый уродец. Никто не следит, что он проделывает с картами. Кроме меня.

На этот раз все еще очевиднее. Когда Анималист протягивает колоду для снятия, из нее предательски торчит карта-метка. Он начинает сдавать (из-под низа колоды) — карта-метка никуда не делась. Анималиста подводят руки — манипулировать надо быстрее, легче, небрежнее, как бы играючи. Шаромыжник явно слишком сосредоточен на своих трюках.

Вот вам, пожалуйста, — у него не получилось. Он собирался сдать заманчивую руку Патрику, еще одну — Киту Шарпу, а уж совсем хорошую — себе. У Патрика и Кейта оказываются по две пары, но себе-то Анималист нацелился сдать тройку. Ну и злится же он!

Я знаю, что за мысли у него в голове. Анималист недоумевает, откуда взялась четверка треф и куда делась третья восьмерка. Он поставил двести фунтов и проиграл только потому, что его пальцам не хватает ловкости и быстроты.

— Извините, мне надо на минутку в туалет. — Анималист бросает карты на стол. — По-большому.

Никто не возражает. Кит и Патрик торгуются. Две пары у каждого как-никак. Большой Луи тяжко вздыхает.

По-моему, Луи не в своей тарелке — он теребит пластыри, пересчитывает фишки и не отрывает глаз от стола. Беспорядок заставляет его морщиться. Странно, во время игры он обычно не обращает никакого внимания на неизбежный кавардак. Потом достает из кармана антибактериальную салфетку, вытирает руки, собирает в стопку пустые стаканы, переставляет их несколько раз и, наконец, уносит на кухню.

Я прошу прощения у партнеров и направляюсь вслед за Луи.

— Тебе помочь? Помыть чашки? Нарезать хлеб для сэндвичей?

Луи смотрит так, будто мечтает от меня отделаться.

— Не терпится заняться чем-то полезным?

— Просто хочу помочь.

— Мне не нужна помощь. От тебя мне ничего не требуется. Ты слышала? Что ты все навязываешься со своими услугами?

Я не настаиваю и возвращаюсь к столу. Все ждут Анималиста. Когда из туалета доносится шум спускаемой воды, я хватаю колоду:

— Возражений нет? Может, и мне улыбнется удача? — Я аккуратно перемешиваю карты.

Партнеры переглядываются — мол, ищите и обрящете, — но никто не спорит. Только Анималист недоволен. С кислой рожей он так стискивает одного из своих зверей, что шарик лопается.

Какое-то время я играю честно, дожидаясь нужного момента — чтобы ничто не бросалось в глаза. К тому же я не собираюсь никого обыгрывать за этим столом. Вернуть свои деньги — вот моя цель.

Анималист пару раз проигрывает и теряет хладнокровие. Этого-то мне и надо. Движения у меня такие быстрые, что и орлу ничего не разглядеть. Даже если орел вооружится биноклем. Мне не нужны никакие отвлекающие маневры. Пальцы у меня такие длинные, что я могу манипулировать колодой, не прикрывая ее. Черта с два Шаромыжник что-нибудь заметит. Все получается легко и изящно. И вот я снова в гостиной Фрэнка с дуршлагом на голове, и волшебные палочки близнецов со свистом разрезают воздух. Я улыбаюсь. И правильно: не хватало еще, чтобы у меня была тревога на лице.

Отыгранные карты уже сложены стопкой, остается только подтасовать. Порядок карт меня устраивает, надо постараться, чтобы он не изменился. Сгодится классическая фаро-тасовка, зря, что ли, я убила столько времени, чтобы научиться? Я тасую и перетасовываю колоду, и все карты, как по волшебству, остаются на своих местах. Наверное, не следует давать подснять Анималисту, но тут уж я ничего не могу с собой поделать. Я заметила, что он всегда снимает большую часть колоды. Примерно в этом месте я и размещаю карту-метку. Невинненькую-незаметненькую. Ее еще называют «клин». И Шаромыжник не изменяет своей привычке. Колода снята именно там, где я запланировала.

Я всем сдаю плохие руки, за исключением себя и вундеркинда. Все пасуют. Только Анималист остается в игре. Комбинация ему нравится: пара красненьких тузов так и пылает у него перед глазами.

Лично у меня на руках невинная пара троек, и я делаю осторожную ставку в соответствии с картой. Шаромыжник, недолго думая, уравнивает. Ведь его задача — поднять меня, а не спугнуть раньше времени. У него перспективная комбинация, и надо использовать ее сполна.