Я не собирался сдерживаться, да и наши с ней поцелуи и касания не были ласковыми или медлительными, больше похожие на животный секс, ну или, по крайней мере, прелюдию к нему. Я стащил джинсы и трусики Эвы вниз, принялся расстёгивать ширинку на своих штанах одной рукой, второй ладонью лаская грудь волчицы через ткань её одежды.

Быть может, эти ласки не были пределом романтических мечтаний любой девушки, но они не могли быть другими. Здесь, в этом чулане, после смертельной опасности, которой мы чудом избежали, только торопливые, поспешные движения полностью отвечали тому, что бушевало сейчас внутри нас.

Я стянул штаны, подался бёдрами вперёд, входя в Эву, и она судорожно всхлипнула, прикусив мою губу до крови. Я стал быстро двигаться внутри неё, всё также целуя волчицу, слизывая с её губ остатки коньяка. Или может мне только казалось, что я чувствую его привкус. Эва была узкой и влажной, и мне приходилось сдерживаться, чтобы не кончить сразу. Мне доставляло огромное удовольствие видеть её припухшие губы, которые она прикусывала, когда я прерывал поцелуй. И её тёмные глаза, смотрящие на меня из-под полуприкрытых век.

Ещё несколько ударов бёдрами, и я замер, запрокинув голову и изливаясь. Такого острого, почти болезненного наслаждения я не получал ни разу в жизни. Футболка на спине намокла, то ли от пота, то ли от крови из ссадин, оставленных ногтями Эвы. Но эта боль только приправляла удовольствие, длящееся и длящееся, прежде всего от ощущения того, какая Эва горячая и мокрая.

Я выдохнул, расцепив зубы, которые сжал, чтобы не застонать, и перекатился в сторону, не озадачиваясь тем, чтобы одеться. Эву увлёк за собой, устраивая её на своей груди. Мы не говорили друг другу ни слова.

Волчица тяжело дышала, а я вдруг понял, что за эти минуты забыл обо всём. Не было ни Носферату, ни опасности, не было лабиринта и склада с продуктами. Я забыл о том, что я – Ян Стан.

Чертовски хотелось курить, но рисковать было нельзя. Со временем дыхание Эвы стало ровным, она заснула, прижимаясь ко мне. Я же спать не собирался, хоть усталость и навалилась тяжёлым грузом. Прикрыв глаза, я начал составлять план для наших последующих действий. В голову то и дело лезли мысли о том, что же теперь изменится между мной и Эвой, но я знал абсолютно точно – что бы я сам себе ни напредставлял относительно волчицы, на деле всё могло обернуться с точностью наоборот. Поэтому полезнее всего было сейчас продолжить составление плана.

Проснулся я оттого, что мне в голову стрелой влетела мысль о том, что я нахожусь далеко от Вардера. Я открыл глаза и пару секунд ошеломлённо моргал, вспоминая, где именно заснул. Рядом пошевелилась Эва, мирно спящая и прижимающаяся ко мне. Нам очень везло в последние несколько часов, и то, что мы спокойно выспались, находясь в логове кровожадных тварей, только подтверждало, что фортуна играет на нашей стороне.

Я осторожно высвободил руку, которой обнимал Эву, сел, протёр глаза и, обернувшись, посмотрел на волчицу. Мы были знакомы с ней всего несколько часов. У меня и до этого были подобные связи – мимолётные, быстротечные, ни к чему не обязывающие. Был ли наш секс с Эвой чем-то подобным, я пока не знал. Вчера мы поддались порыву, а сегодня могли сделать вид, что ничего не произошло. Адреналин, опасность, взаимная симпатия, которая перемежалась злостью – весь этот коктейль и стал причиной того, что мы оказались в одной постели. В любом случае, мне нужно было увидеть, что обо всём этом думает сама Эва.

Я поднялся, надел штаны, болтающиеся где-то в районе колен, и хмуро огляделся. Сперва нужно было подкрепиться, а потом рискнуть и выйти со склада. Не факт, что за дверью нас не ждут с распростёртыми объятиями, но выбраться отсюда было первой необходимостью.

Эва проснулась, резко села и заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на мне. Её глаза, в первые секунды затуманенные, смотрели на меня вопросительно. Что она хотела от меня услышать, оставалось загадкой. Что обычно говорят в таких случаях - тоже.

- Уходить надо, - не найдя никаких других слов, проговорил я.

- Окей.

Волчица отвела взгляд, поднялась и натянула джинсы. Потом осмотрелась, словно прикидывая что-то в уме.

- Мне нужно в туалет. Может, выйдешь? – поинтересовалась она, так и не глядя в мою сторону.

- За дверь? – я удивлённо вскинул брови.

- Мне всё равно куда, - пожала она плечами, смотря куда угодно, но только не на меня.

- Хорошо, я отойду к выходу. Долго не мешкай, поедим и постараемся выбраться отсюда.

- Окей.

Это её безразличное «окей», произнесённое за минуту аж целых два раза, почему-то меня злило. Но устраивать очередную перепалку я не собирался, просто отойдя от Эвы, как она меня и просила.

Волчица подошла ко мне через пару минут, она хмурилась, то и дело бралась за нож, висящий на поясе, потом отдёргивала руку, чтобы вновь положить её на ножны.

- Держи, - я протянул ей открытую банку с консервами, и она кивнула, забирая еду.

- Спасибо.

Мы поели в полном молчании, которое меня раздражало всё сильнее с каждой минутой. Хотелось встряхнуть Эву, послушать новую порцию язвительных словечек, увидеть злость или же лукавство. Но она лишь молчаливо ела, глядя на полки, стены, пол. Но не на меня.

- Идём, - буркнул я зло, откидывая жестянку, с громким стуком откатившуюся в сторону.

- Идём, - согласилась Эва, подходя к двери.

Я схватил волчицу за плечо и отодвинул в сторону прежде, чем она успела выйти в коридор, разумеется, без лишних предосторожностей.

- Я первый пойду, - проговорил тихо, в ответ получив лишь равнодушное пожатие плечами.

Я закрыл глаза, прислушался и медленно потянул дверь на себя, приоткрывая её так, чтобы образовалась неширокая щель. Коридор, который просматривался только в одну сторону, был пуст. Я открыл дверь шире и выскользнул со склада, удостоверяясь, что кроме нас с Эвой здесь никого не было. Волчица вышла следом, заперев за собой вход. То ли я ничего не понимал в женщинах, то ли конкретно в этой женщине, что было вероятнее. Эва усиленно делала вид, что ей вообще всё равно, где она находится и с кем. А может, мне так казалось, хотя, видеть волчицу в таком состоянии было непривычно. Что могло стать причиной её равнодушия, я не знал, но это меня злило.

Мы не спеша направились дальше по коридору, который уходил вниз. Воздух становился более затхлым и сырым с каждым пройденным шагом, но пути назад у нас, скорее всего, не было. Я то и дело прокручивал в голове слова спасшего нас мужчины, который просил нас вызволить отсюда Надью. Выходит, там, где находилась эта девочка, был ещё один выход, и нам оставалось надеяться, что Носферату не закроют его, как это, вероятно, произошло с остальными люками. Иначе бы мужчина не стал говорить нам о нём.

Послышался приглушённый стон, мы с Эвой замерли, всматриваясь в полнейшую темноту, разлившуюся впереди. Здесь к запаху сырости и гнили примешивался какой-то кислый запах. Находиться постоянно в этом месте и не сойти с ума от жуткого амбре, было невозможно.

- Там кто-то есть, - шепнула волчица, но я и сам уже различал еле приметное движение. Опасности я не чувствовал, то ли потому, что сработало внутреннее чутьё, то ли потому, что глаза уже успели разглядеть железные прутья решёток, за которыми сидели люди. Я быстро зашагал вперёд, отбросив прочь всякие опасения. Меня уже начинало потряхивать от оторопи и агрессии, что родилась внутри при виде нескольких десятков женщин, сидящих взаперти. Им было не видно нас, но мы смогли рассмотреть их прекрасно. Одетые в грязные засаленные халаты, женщины сидели в полной темноте, молча, не говоря друг другу ни слова. Заслышав мои шаги, некоторые из них подняли головы, пытаясь разглядеть, кто пришёл, осмотрели темноту безразличными взглядами, и вновь стали смотреть в одну точку. Подошедшая Эва выдохнула с ужасом:

- Что это?

- Это, очевидно, будущие жертвы экспериментов, - процедил я сквозь сжатые зубы, продолжая вычленять из общей жуткой картины отдельные штрихи. В углу большой камеры стоял железный бак, от которого и несло кислятиной. Это было отхожее место, и, судя по всему, его не убирали очень давно. Здесь были не только женщины, но и подростки десяти-пятнадцати лет, устроившиеся в дальнем углу тюрьмы на нескольких железных полках. Все женского пола.