Теодор нагнулся и в отверстие будки заметил сначала человека в военном мундире с большой саблей, которая звенела по плитам пола; потом человека во фраке фисташкового цвета с линейкой в руке и свертком бумаги под мышкой; потом третьего в толстом ратиновом камзоле и меховом колпаке; наконец, четвертого в деревянных башмаках и карманьолке.

Решетка скрипнула на петлях и ударилась о железную цепь, которая держала ее днем отворенной.

Вошли четыре человека.

— Патруль! — прошептал Теодор. — Слава богу! Опоздай я десятью минутами — и я бы погиб.

Потом с глубоким вниманием он начал осматривать дозорных.

Трое из них были знакомые лица.

Шедший впереди в генеральском мундире был Сантер; в ратиновом камзоле и меховом колпаке — тюремщик Ришар; человек в деревянных башмаках и карманьолке был, вероятно, тоже тюремщик.

Но он ни разу не видал человека в фисташковом фраке, державшего в руке линейку и бумаги.

Кто бы мог быть этот человек, и зачем пришли в десять часов вечера в «Зал потерянных шагов» генерал Коммуны, придверник Консьержери, тюремщик и незнакомец?

Гражданин Теодор стал на колено, держа в одной руке пистолет, а другой поправляя колпак на волосах, которые растрепались от быстрого движения.

До сих пор четыре ночных посетителя молчали, или, по крайней мере, слова их доходили до ушей заговорщика неясным шумом.

Но в десяти шагах от лазейки Сантер заговорил, и гражданин Теодор явственно расслышал его слова.

— Вот мы в «Зале потерянных шагов,» — сказал он. — Ну, хорошо, веди нас, гражданин архитектор, да смотри, чтобы твои показания не оказались вздором… Революция, как тебе известно, учинила расправу над всеми этими глупостями, и мы не верим подземельям. Не правда ли, гражданин Ришар? — прибавил Сантер, обращаясь к человеку в меховом колпаке и ратиновом камзоле.

— Я никогда не говорил, что было подземелье под Консьержери, — отвечал Ришар. — Да вот вам Гракх: он уже десять лет служит тюремщиком и, следовательно, знает Консьержери, как свой карман, а не слыхал ни о каком подземелье… Впрочем, гражданин Жиро — городской архитектор, он должен знать это лучше нашего: ему и книги в руки.

При этих словах Теодор задрожал с ног до головы.

— Хорошо еще, — прошептал он, — что зал огромный и им надо искать, по крайней мере, двое суток, пока найдут.

Но архитектор развернул большой свиток бумаги, надел очки и, став на колени при дрожащем свете фонаря, который держал Гракх, принялся рассматривать план.

— Не приснилось ли это подземелье гражданину Жиро? — насмешливо сказал Сантер.

— Вот увидишь, гражданин генерал, — сказал архитектор. — Подожди, подожди!

— Мы и так ждем, — отвечал Сантер.

— И прекрасно, — заметил архитектор.

И начал рассчитывать по пальцам.

— Двенадцать и четыре — шестадцать… да восемь — двадцать четыре… разделить на шесть — будет четыре… остается половина. Так… вот где это место. Если я ошибся хоть на один фут, назовите меня болваном.

Архитектор произнес эти слова с такой уверенностью, что гражданин Теодор оцепенел от ужаса.

Сантер смотрел на план с каким-то уважением; видно было, что он тем более удивлялся, что не понимал ничего.

— Следите за тем, что я вам скажу.

— Как следить? — спросил Сантер.

— Разумеется, по плану, который я составил! Ну, вот… в трех футах от стены — подвижная плита: я обозначил ее буквой А. Видите?

— Как нельзя лучше вижу А, — отвечал Сантер, — разве ты думаешь, что я не умею читать?

— Под этой плитой есть лестница, — продолжал архитектор. — Буква В… видите?

— В, — повторил Сантер, — вижу букву В, но лестницы не вижу.

И генерал расхохотался, чрезвычайно довольный своим остроумием.

— Как только поднимете плиту, как только станете на последнюю ступеньку, — продолжал архитектор, — отсчитайте пять-десять шагов по три фута каждый и глядите вверх: вы очутитесь как раз в регистратуре, где кончается это подземелье, проходя под комнатой королевы.

— Ты хотел сказать: вдовы Капет, — перебил Сантер, нахмурив брови.

— Да, вдовы Капет.

— А сказал: «королевы».

— Привычка.

— Так вы говорите, что мы очутимся под регистатурой? — спросил Ришар.

— Не только в регистратуре, но даже скажу вам, в каком именно месте регистратуры: под печкой.

— Стойте, странная штука! — сказал Гракх. — Всякий раз, как я бросаю дрова на это место, из него выходит какой-то особенный звук.

— Да, гражданин архитектор, если мы найдем то, что ты говоришь, я соглашусь, что геометрия — прекрасная вещь.

— Ну, так согласись же, гражданин Сантер, я веду тебя прямо к месту, обозначенному буквой А.

Гражданин Теодор вонзил ногти себе в тело.

— Постой, дай увидеть собсвенными глазами, — заговорил Сантер. — Я ведь как святой Фома неверующий.

— Ага! Ты говоришь «святой Фома»?

— Да, сболтнул, как и ты сказал слово «королева», просто по привычке; но меня все же нельзя обвинить в заговоре в пользу святого Фомы.

— Да и меня в пользу королевы.

И после этого ответа архитектор, осторожно взяв линейку, отсчитал сажени и, сообразив расстояние, остановился и топнул по плите.

Это была та самая плита, по которой так энергично стучал Теодор в порыве гнева.

— Вот здесь, гражданин генерал.

— Ты думаешь, гражданин Жиро?

Патриот, спрятавшийся в будке, забылся до того, что хватил себя по ляжке стиснутым кулаком и глухо зарычал.

— Я совершенно уверен в этом, — отвечал Жиро, — и ваш осмотр как экспертов вместе с моим докладом покажут Конвенту, что я не ошибался. Да, гражданин генерал, — продолжал архитектор, возвышая голос, — эта плита поднимается над подземельем, которое кончается в тюремной конторе, проходя под комнатой вдовы Капет. Приподнимите эту плиту, спуститесь со мной в подземелье — и я докажу вам, что двое, даже один человек мог бы похитить ее — и никто бы этого не заметил.

Шепот ужаса и удивления, вызванный словами архитектора, пробежал по всей группе и замер в ушах гражданина Теодора, который как будто превратился в статую.

— Вот какой подвергались мы опасности, — продолжал Жиро. — А теперь, поставив в коридоре подземелья решетку, которая разделит его пополам, я спасаю отечество.

— Да, гражданин Жиро, у тебя чудесная мысль, — заметил Сантер.

— Черт бы тебя побрал, болван, — проворчал патриот с удвоенной яростью.

— Ну-ка подними вот эту плиту! — сказал архитектор гражданину Гракху, который, кроме фонаря, держал еще лом.

Гражданин Гракх принялся за дело; в одну секунду плита была поднята, и тогда представилось подземелье с лестницей, терявшейся в его глубине, и затхлый воздух вырвался из него густым клубом.

— Еще одна неудавшаяся попытка, — проговорил Теодор. — Значит, небу не угодно, чтобы она спаслась!

XXXVII. Гражданин Гракх

Несколько мгновений группа из трех человек стояла неподвижно вокруг устья подземелья, покуда тюремщик опускал в его отверстие фонарь, не освещавший, однако ж, глубины.

Торжествующий архитектор господствовал над своими товарищами всей высотой своего гения.

— Ну что? — спросил он спустя секунду.

— Да, подземелье, это не подлежит сомнению, — отвечал Сантер. — Остается только узнать, куда ведет оно.

— Да, — повторил Ришар, — остается это узнать.

— За чем же дело, гражданин Ришар? Спустись в него и увидишь, правду ли я говорю.

— Для чего входить туда. Я придумал дело получше, — отвечал Ришар. — Мы вернемся втроем, то есть ты, генерал и я, в Консьержери, ты поднимешь плиту в камине — и мы посмотрим.

— Отлично сказано, идемте, — сказал Сантер.

— А как же плита-то здесь останется поднятой? — заметил архитектор. — Пожалуй, еще заберется кто-нибудь.

— Кой черт заберется в такую пору, — отвечал Сантер. — Притом в зале нет ни души; достаточно оставить одного Гракха. Останься-ка, гражданин Гракх, а мы пройдем к тебе с другого конца подземелья.