Еще нужен плащ с глубоким капюшоном, чтобы до поры до времени не светить длинные уши, есть у меня подозрения, что они создают вокруг меня устойчивую ауру крохоборства и жадности, особенно со стороны стражи у ворот и некую отчужденность у остального населения. Идея не лишенная смысла и требующая задуматься над реализацией. Пока я немного не оботрусь на новом месте, лучше побыть обычным странником, нежели "богатым" снобом. Пожалуй, что так и поступлю. Тихонечко приоткрыв дверь, я вышел в коридор и спустился по скрипучей лестнице вниз, к стойке, где по логике вещей должен обитать хозяин этого убогого местечка, по-другому не скажешь. Если все комнаты размером три на три метра, то заведение больше напоминает тюрьму, по той простой причине, что кроме сундука и кровати в такую камеру, то есть в комнату, ничего и не влезет.
Ну, хватит об этой, пора и честь знать. Но напоследок я не удержался и заглянул за стойку, где в нижнем шкафчике позаимствовал чистую наволочку, которую и разодрал на старую добрую бандану, чтобы спрятать уши. Головной убор получился хоть и не из модных, но свои функции выполнял исправно, потому, положив в ящик медяк за испорченную тряпку, я посчитал за лучшее удалиться, по пути заскочив в маленькую пристройку на узком заднем дворе. После небольшой задержки, поленившись идти к воротам и снова обходить трактир, я с легкостью перемахнул через ограду и продолжил недавно прерванный путь в богатые кварталы.
Передвигаясь по городу, я старался держаться безлюдных мест, вернее двигался там, где на ночной караул наткнуться ну никак невозможно. К сожалению, вероятность наткнуться на кого-то другого возрастала многократно, но я смотрел на эту возможность философски. Кто может ночью шастать по самым темным улицам города? Правильно, тот, кто не хочет, чтобы его заметили или те, кто хотят кого-то незаметно встретить. Первые обойдут меня стороной сами, а вторые..., что же, со вторыми у меня разговор будет короткий, они знали, на что идут и чем рискуют.
В один прекрасный момент, повернув за угол очередной узкой улочки, я увидел как раз то, чего немного опасался. Троица ночных работников ножа и топора обирала неподвижное тело в каких-то двадцати метрах от меня, причем обирала мертвое тело. Мгновенно сообразив, что собственно произошло, я прижался к стене, чтобы не попасть на глаза увлеченным мародерством людям, и бочком, по стеночке, не делая резких движений и не привлекая внимания, медленно двинулся обратно. По здравому размышлению, зачем мешать тем, кто ни в грош не ставит чужую жизнь, тем более что помогать-то уже и некому? Сейчас они заняты своим делом, я своим, наши интересы не пересекаются ну совершенно! Вот если вздумают напасть, тогда да...
Но чувство меры на пару с интуицией у этих ребят атрофировались напрочь, и не успев сделать и пары шагов, я почувствовал приближение четвертого. Черт, черт, Черт! Хрен его знает, откуда он взялся, спрыгнул с крыши, вышел из дома или, что больше похоже на правду, просто в сторонке стоял на шухере и не стал поднимать тревогу, чтобы не спугнуть одинокого путника и приумножить добычу. Не важно. Плох тот факт, что он, не приближаясь ко мне, каким-то особым свистом привлек внимание своих друзей, и тихо его снимать уже не имеет ни малейшего смысла, умные сволочи. Что называется, приплыли. Стоит пригреть их огнем или охладить пыл ледяной стрелой и сюда на вечеринку сбежится вся стража, а этого мне не надо! Нужно думать. Один сзади, трое быстро приближаются спереди, я вытащил меч и приготовился броситься на одиночку, чтобы после прижаться к стене и разобраться с напавшими по старинке.
- А кто это у нас такой смелый? - Издевательски осведомилась моя цель, даже не снимая глубокого капюшона плаща.
- Сат, но вы можете звать меня Сатаниэль, - повернувшись боком, ответил я, и сдернул бандану, выставляя на всеобщее обозрение свои длинные уши, мое небольшое психологическое оружие (спасибо лесным родственничкам, смогли воспитать в людях страх и уважение). Ох, и побледнели же ихние рожи от такого зрелища! Похоже, понимают, что одна лишь только попытка нападения на меня потенциально может стать поводом для зачистки всего местного дна от паразитов, и весь город скажет только спасибо за столь доброе дело.
- Что, не ожидали встретить в этой помойке одиноко гуляющего эльфа? Довольно не типичный для чистюль поступок, признаю, но ничем помочь уже не могу. Похоже, вляпались вы, ребята. - Довольно миролюбиво заметил я.
- Сомневаюсь, что ты об этом кому-то успеешь рассказать, - зло пробурчал один из разбойников, отступивший за своих товарищей и сейчас взводящий арбалет.
- Да я и не собирался... - Наставительно отметил я, и начал действовать. Без их присутствия мир по любому станет чуточку лучше, ведь хотя бы часть отбросов и подонков, без стыда и совести заплатит по своим кровавым счетам.
Один из нападавших стол тихонько шевелить губами. Ничего себе, он что молится? Вряд ли для него это частое и привычное занятие, стало быть, только что я привнес в его душу частичку светлого бога и чуточку веры! Тогда стоит поторопиться, эдак он все свои грехи отмолит и будет гадить честным людям уже на небесах. Нет, хрен тебе, а не белые тапочки! А чтобы ненароком не пораниться самому параллельно пришлось озаботиться о надлежащей защите от стрелка и постараться не наследить при этом магией.
- Ну что, разбойнички, пора... - Я улыбнулся сбледнувшим ночным рабочим и без малейших колебаний стал избавлять эти улочки от первого безрассудного душегуба, того самого, что стоял в гордом одиночестве.
Хм, вот ведь ирония, я чувствую на нем больше двух десятков смертей, два десятка загубленных жизней стариков, женщин, детей... И вот его душа становится частью меня, пожалуй, более отвратительной личности я еще не встречал. Ей богу, если бы не дурная привычка хватать бесхозные сущности, пока никто не видит, плюнул бы и не стал мараться об такую падаль. Ну а так..., не пропадать же добру? Счет один - ноль в мою пользу, ваш ход, господа!
Трое людей вполне предсказуемо отреагировала на смерть своего товарища от моего меча, и не успел я еще повернуться, как мне в спину уже вылетел арбалетный болт. Впрочем, беспомощно упавший, столкнувшись с моей защитой. Дальше все просто, такой удобный при ударе в спину стилет, плохой противник короткому мечу, слишком плохой, чтобы выжить. Двое умерли быстро с интервалом в пару секунд, возможно, они даже не успели ничего почувствовать (ну почти), ведь кто знает, что происходит в голове, когда острие пронзает сердце или разваливает глазницу? Эти уже не ответят.. Последний оставшийся в живых умело продлил свою агонию, мастерски метая ножи прямо на бегу, но бес толку, лук и магическая защита очень удачное сочетание... для меня. Все их души стали продолжением моей добычи, и я словно на вкус распознал каждое их убийство.
Казалось бы, как это получилось? Да черт его знает! Раньше такого не было и в помине, сейчас же я смотрю на душу человека магическим зрением и вижу в ней черные метки, и чем их больше, тем ужаснее поступки на ней отразились, а когда начинаю поглощать подобную душу, могу уже точно сказать, сколько невинных на совести ублюдка. Убийства в честном бою ощущаются совершенно иначе, на вкус они более приторные, что ли. В этих поступках нет подлости, нет страха и ужаса жертвы, нет экстаза от безнаказанной жестокости, нет той приятной остроты. Такие поступки бледные, нечеткие, я могу лишь с некоторой долей вероятности сказать, что они имели место быть, не более.
С первыми же все иначе. Отчаяние матери, на глазах у которой на части режут дочь, боль и проклятия ремесленника, медленно умирающего от ножа в животе, это ярче, слаще, вкуснее... Вкуснее?! Я аж застыл на месте, словно истукан и затряс головой. Что за хрень! Откуда это наваждение?! Бррр..., я прогнал не нужные мысли и забрал последнюю ускользающую душу уже без лишних эмоций. Удовольствие от чужой смерти это слишком плохая тенденция, чтобы ей потакать, ничего хорошего из этого никогда не выходит. Подобные чувства необходимо давить на корню, что я и не преминул сделать, попутно освобождая мертвецов от лишнего груза.