И все же…

— Этот человек — волшебник, — объявил Плик Иерну через день после того, как они встретились с ним. — Фауст. Но с каким же дьяволом он заключил свой контракт?

Решимость, железная воля, которая направляла создание Ориона, потрясла не менее, чем сам проект. Эйгар Дренг никогда не оставлял эти края — вместе со своей семьей и несколькими сотнями рабочих, подчинявшихся ему, с их семьями, в том числе супругами и детьми, не занятыми непосредственно в Орионе и мало знавшими о нем. Иногда заезжали специалисты из дальних мест, консультирующие по сложным проблемам, но лишь когда офицеры службы безопасности были абсолютно уведены в том, что им можно доверять. Секретность, однако, была не единственной причиной, заставлявшей это общество пребывать в изоляции год от года.

Людей нельзя было принуждать работать в здешних условиях, и они были выбраны за свои устремления и способности. В этом краю их держала мечта. Сознательно или нет, они готовили пути своему Господу — как умели.

— Сперва нам нужна свобода, — сказал юропанцам Эйгар Дренг. — Мы должны добиться ее, прежде чем сможем продолжать свое дело; а когда это случится, многие из нас смогут спокойно уйти в отставку. Но не все: потребуются новые силы. Сперва — свобода, но не превыше всего!

— А что потом? — спросил Иерн, хотя Роника уже говорила ему об этом.

Словами своими она привнесла в него отголоски пламени, бушевавшего в Эйгаре.

— Космос! Планеты и звезды! Конечно, мы не сможем часто запускать ядерные корабли с Земли: чересчур много радиоактивных осадков. К тому же у нас тогда скоро кончатся взрывчатые вещества, однако нам этого и не придется делать. При нашей полезной нагрузке всю нужную технику на земную орбиту и на Луну… — к мосту, что проложит путь человеку вовне — можно доставить за несколько путешествий. А потом все пойдет само собой. При наших возможностях иначе просто не может быть. Ресурсы космоса безграничны, древние уже доказали это. В наших архивах ждут своего времени их превосходные разработки и планы. Уже лунный реголит сам по себе содержит почти все сырье, которое нам необходимо.

Астероиды дадут нам еще больше — в более концентрированной форме.

Один-единственный астероид, переведенный ракетным двигателем или солнечным парусом на земную орбиту или же разрабатываемый на прежнем месте роботами, катапультирующими добытые материалы на Землю…

Один-единственный железоникелевый астероид, один-два щелчка в диаметре, поставит мировой промышленности все, что ей потребуется, по крайней мере на век. И не одни конструкционные сплавы, а все необходимое для электроники. Не только для одного Союза, для промышленности всего мира, включая то, что необходимо отсталым народам, чтобы вернуть прежний уровень жизни. В том числе энергию. — Он расхаживал по своему кабинету, подобно полярному медведю в клетке.

Узкая блеклая комната подчеркивала это впечатление. У обитателей этих пещер не было времени украшать их. — Столько энергии, сколько мы сможем использовать; чистой, свободной, неистощаемой. Нужно только доставить в космос большие солнечные коллекторы. И никаких сложностей: ни ночей, ни непогоды, ни пыли… птица не какнет. Хотя я, пожалуй, оживил бы другую древнюю идею. Вместо того чтобы строить в пространстве, построим станции Криссвелла на Луне — из местных пород.

Но энергию все равно придется с помощью микроволн передавать на Землю, преобразовывать ее в электричество. Что там!.. Если сложится все, как надо, мы осчастливим и маураев: разберем ядерные энергоустановки, которые построены на Земле. Они нам больше не понадобятся.

Имея новый источник энергии, мы сможем изготовить любое количество топлива и не из угля или биомассы; мы будем использовать водород, взятый прямо из морской воды. Можно делать и топливо для химических ракет-носителей… если мы решим потом производить запуски с помощью лазеров, а при спуске использовать строго аэродинамический вход и никаких больше ядерных взрывов в атмосфере. Действительно, надеясь получить неограниченный источник энергии, мы сможем позволить себе сжечь некоторое количество запасенного нами топлива при самых первых полетах. Девять запусков «Ориона» освободят нас; еще десять или двадцать вышедших на орбиту тяжелых кораблей создадут основу для дальнейших космических разработок. Базируясь на них, система «Орион» будет действовать наверняка — там, где ей надлежит быть. Где надлежит быть и человеку. Конечно, наши корабли скоро устареют. На чертежных досках уже появились космические корабли с термоядерным приводом.

— Вы преобразите мир, — пробормотал Плик.

— Быть может, в меньшей степени, чем ты думаешь, сынок. — Голос Эйгара, только что потрескивавший и спотыкавшийся, сделался поспокойнее… угас огонек фанатизма, только что освещавший черные щели глаз. — Разве что вновь цивилизуем его. Следом за горными разработками переместится в космос и производство. Нам не потребуется больше доставать сырье из шкуры матери-Земли и превращать в грязное месиво ее раны. Вернись сюда через сотню лет или около того, и ты обнаружишь, что мы живем в пасторальном раю.

Плик покачал головой:

— Для рая пригодны одни только ангелы.

Эйгар нахмурился.

— А для чего же тогда годны люди? — Он решил не сердиться. — Только чтобы работать. О'кей, давайте сходим посмотреть, что у нас вышло.

Более чем в сотне метрах над Землей, в десяти шахтах под старательно закамуфлированными крышами, как в сотах, вырастал «Орион». Шахты связывала уходящая под хребет паутина коридоров, комнат, камер, рельсов, труб, кабелей… троллями усердствовали машины.

Только построить такое предприятие уже значило совершить подвиг, непосильный любому Геркулесу. Обнаруженные естественные пещеры и высохшие фумаролы предоставили основу, но потом все делалось динамитом, скудным горно-проходческим орудованием и человеческими мышцами… Днями и ночами, в солнце, в дождь, в туман, в снег, в мороз… и так более четырех лет. Траты были и оставались гигантскими: бетон, металл, приборы, труд, топливо… электричество создавало здесь все, начиная с флуоресцентного освещения… Оно вращало вентиляторы, плавило металл, откачивало грунтовые воды…

Строителей нанимали на юге; больше года тут никто не выдерживал, кроме тех немногих, что знали истину. Им говорили, что здесь по заданию консорциума предпринимателей строится промышленный центр, способный эксплуатировать природные ресурсы севера… Местные жители слыхали то же самое. И не жаловались слишком громко на то, что не участвуют в общем деле: у всякого хватает забот, а допытываться… выяснять, о чем это молчат люди, северяне считали дурным тоном… Наконец, использовав небольшое количество собранного урана-235, Эйгар изобразил извержение вулкана. Консорциум объявил, что сотрясение погубило все постройки, а на восстановление у него не хватает ресурсов. К радости, сне несчастье приключилось после окончания проходческих работ — перед поставкой оборудования, людей под землей практически не было, погибших тоже.

Потом Ложа Волка, члены которой возглавляли погибший проект, весьма любезно согласились приобрести место, где прежде велись работы, чтобы организовать там заповедник и научный центр по изучению дикой природы.

Маураи выслушали это, но интереса не проявили. Их Инспекторат еще организовывался, и сил его хватало только на юг; Ляска же таяла в далеком тумане, у маураев еще не было повода заподозрить мошенничество.

Над поверхностью выступало немного: хижины, навесы, примитивные дороги, лаборатории, вполне уместные на обычной экологической исследовательской станции. Но на той горе, под которой строились космические корабли, их не было… Там не было ничего, кроме скалистых вершин и лесов пониже, до Тионека на берегу залива Кука на целых восемьдесят километров тянулась лесная глушь. Сотрудники вместе с семьями обитали под землей. Впрочем, внизу было не столь тесно, как опасался Иерн. Крохотные комнатки представляли больше удобств и здоровья, чем большая часть помещений, в которых обитало человечество Земли. Здесь их украшали произведения народного искусства; были устроены места для встреч, игр, спорта, любимых занятий, праздников; школе и общественной библиотеке оставалось только завидовать; обедать приходилось в общих залах, однако и кухня, и продукты были великолепными. Люди могли объединяться в разнообразные группы по интересам. Они могли выйти наверх в любое время и пользовались этим правом, когда были свободны… поднимались на горы, катались на лыжах и лодках, охотились, рыбачили, гуляли по лесам, резвились или просто наслаждались величием окрестностей. Иногда в путешествия отправлялись группами — на яхте или автобусе — что предполагало посещение увеселительных заведений Ситки[97].