Лишь Корри проявляла ко всему живой интерес и завидное любопытство. Она постоянно смотрела в окно, разглядывая проплывающие мимо пейзажи, селения, озёра, неметоны, дольмены, кромлехи, виднеющиеся на вершинах бесчисленных холмов Эргиал.

Ей до всего было дело и так хотелось спросить у госпожи: а это что? А это почему именно так? Но девочка не смела, прекрасно понимая состояние леди.

Та же изредка улыбалась, видя, как Корри вытягивает шею, пытаясь в очередной раз что-то разглядеть из небольшого окна повозки.

Наконец появился холм Бри-Лейт и сквозь вечернюю дымку – очертания Тары, хранящие последние блики заходящего солнца.

Корри зевнула, она устала крутиться и ощутила острое чувство голода. Дейдре посмотрела на девочку и сказала:

– Осталось совсем немного. Скоро отужинаем и отдохнём…

Девочка вздохнула.

– Скорей бы уж…

Но госпожа не разделяла её энтузиазма. Она невольно представила встречу с королём, её передёрнуло от отвращения…

– Ничего, я смогу… Я забуду стыд… Я стану его наложницей… – едва слышно прошептала она.

Кортеж миновал городские ворота, проследовал через торговую площадь, далее – мимо домов знати и, наконец, достиг королевского замка. Слуги помогли леди Тальтиу выйти из повозки. Она невольно ощутила головокружение и слабость во всех членах.

Навстречу дорогой гостье поспешили королевские слуги и, подхватив её, столь стремительно, так что Корри едва поспевала за своей госпожой, увлекли в специально приготовленные покои.

Дейдре успела заметить, что покои, предназначавшиеся для неё находятся недалеко от королевских, она хорошо запомнила расположение замка во время своего прошлого пребывания в Таре.

Леди отужинала, приняла горячую травяную ванную и, облачённая в ночную рубашку из тончайшей ткани возлегла на ложе. Служанка накрыла её мягким пуховым одеялом, а затем указала Корри на свёрнутые тюфяк и шерстяное одеяло, лежавшие на большом сундуке в углу комнаты.

Девочка тотчас же расстелила тюфяк, укуталась в одеяло и заснула. До Дейдре донеслось её ровное посапывание.

Женщина позавидовала сему юному созданию, столь быстро погрузившемуся в страну грёз. Увы, несмотря на усталость, сон не шёл. Дейдре прислушивалась к каждому шороху, невольно ожидая, что вот отвориться дверь и войдёт Конайре.

Она представила, как король возляжет рядом с ней, затем грубо задерёт сорочку, обнажив ей ноги, раздвинет их и войдёт в неё…

От таких мыслей Дейдре стало дурно, она резко сбросила с себя одеяло и встала с ложа. Ноги опустились на мягкую волчью шкуру.

– И что теперь? – спросила Дейдре у себя самой и огляделась: на столе стоял кувшин с водой. Она подошла к нему, наполнила чашу и немного отпила. Ей стало легче…

Наконец Дейдре почувствовала холод, исходящий от каменного пола, она стояла босая.

– А, может быть, мне заболеть и навсегда оставить этот мир? – прошептала она.

Неожиданно она услышала приближающиеся шаги. Некто достиг двери её покоев и остановился.

Дейдре испугалась, опрометью бросилась в постель, накрылась одеялом чуть ли не с головой и притворилась спящей. Некто приоткрыл дверь, но затем почему-то передумал входить… Стояла пугающая тишина, Дейдре слышала лишь учащённое биение своего сердца.

Наконец ночной гость вошёл в покои леди Тальтиу и закрыл за собой дверь. Дейдре напряглась: неужели это король? Или недоброжелатель? Или отвергнутая им наложница, которая пришла свести счёты?

Мысли в голове путались. Дейдре слышала, как некто приближался к её ложу. Она ещё сильнее сомкнула ресницы, решив отдаться на волю судьбы.

Дейдре даже с закрытыми глазами почувствовала, как некто пристально смотрит на неё, затем – прикосновение рук, ночной гость гладил её по голове.

Женщина расслабилась: вряд ли соперница будет проявлять по отношению к ней подобные ласки, несомненно – это был король. Она приготовилась к тому, что сейчас он возляжет рядом с ней…

Но Конайре, снедаемый столь долгий период времени любовной страстью, не торопился. Полюбовавшись на спящую женщину, которой предстоит стать его наложницей, король удалился.

Дейдре облегчённо вздохнула, неожиданно она испытала чувство благодарности к этому безжалостному человеку, погубившему её мужа. «По крайней мере, это случиться не сейчас», – подумала она и заснула.

Утро следующего дня выдалось хмурым, шёл мелкий моросящий дождь. Дейдре неохотно встала с постели, опекаемая служанками. Она взглянула на Корри, девочка уже не спала.

– Какое платье желает надеть госпожа? – спросила она.

Дейдре улыбнулась, по-крайней мере, Корри была рядом с ней, как напоминание о прежней счастливой жизни.

Пожилые служанки, приставленные королём к леди Тальтиу, не только исполнять её пожелания и прихоти, но и также следить за каждым шагом, хлопотали над утренним туалетом госпожи, несколько оттеснив Корри.

Девочка, оставшись не удел, послушно села около сундука, терпеливо наблюдая, как служанки расчёсывают госпожу, вплетают ей в волосы нити речного жемчуга. Наконец леди Тальтиу облачилась в красную тунику, расшитую золотой нитью и перехваченную поясом, сплетённым из золотистого бисера.

Корри взяла серебряное зеркало, лежавшее на столе и поднесла его госпоже, дабы та могла посмотреться.

Дейдре едва ли взглянула на себя. Ей не хотелось хорошо выглядеть для короля, ибо знала, чем всё это должно закончиться. Она мысленно молила Дану, чтобы с королём или с ней приключилась внезапная хворь, позволившая отсрочить момент ненавистного ей соития.

Но, увы, богиня прародительница осталась глуха к мольбам молодой леди: дверь в покои отворилась, вошёл Конайре. Дейдре поклонилась. Король с удовольствием взирал на сей «лакомый кусочек», вспоминая своё ночное посещение.

– Леди Тальтиу, вчера твой кортеж слишком поздно прибыл в Тару и я не стал беспокоить тебя своим визитом.

Дейдре выпрямилась и дерзко взглянула прямо в глаза королю, тем самым, давая понять, что догадалась о его ночном визите. Конайре на мгновенье смутился и тотчас ретировался, протянув руку леди Тальтиу.

– Приглашаю в зал. Надеюсь, наша совместная трапеза доставит тебе удовольствие.

Дейдре охватил трепет, когда она прикоснулась своей рукой к руке короля. Но это был, отнюдь, не любовный трепет, а скорее лихорадка, вызванная столь сильной ненавистью, испытываемой женщиной, которую вынуждали забыть свою честь.

Леди Тальтиу натянуто улыбнулась.

– Благодарю тебя, мой повелитель. – Вымолвила она и прошествовала рука об руку с королём в трапезный зал, где стол уже был накрыт различными блюдами и напитками.

Король усадил свою гостью напротив, дабы с нескрываемым восторгом взирать на неё. Леди Тальтиу несколько смутилась от такого внимания. К ней подошёл слуга и наполнил тарелку карригином.

Король хлопнул в ладоши несколько раз, музыканты сидевшие в углу без дела, тотчас заиграли приятный мотив. Дейдре уделяла внимание салату, стараясь как можно реже встречаться взглядом с Конайре. Она чувствовала, что король не сводит с неё глаз.

Конайре первым нарушил затянувшееся молчание.

– Через три дня наступит Балтейн. Надеюсь, ты помнишь, что это праздник любви. – Король многозначительно подмигнул Дейдре.

Та сделала вид, что не поняла его откровенного намёка.

В это время Корри, на которую никто не обращал внимания, выскользнула из покоев своей госпожи и направилась на кухню, где завтракали все слуги. Она без труда сориентировалась в королевском замке, ибо его планировка мало чем отличалась от Тальтиу.

Служанки, сидевшие за столом, встретили девочку настороженно, если сказать недружелюбно, но, правда, покормили.

– Как тебя зовут, серый мышонок? – спросила одна из служанок Моргаузы.

– Давай её просто называть: Серый мышонок! – подхватила вторая служанка и громко рассмеялась. – Какая разница, как её зовут?!

– Замолчите, болтушки. – Оборвала их пожилая служанка. – Госпожа этой девчонки, леди Тальтиу, прибыла вчера поздно вечером в Тару. Сейчас она завтракает вместе с королём.