Бесславно закончили свои блуждания по тайге и другие участники кулацкого заговора: одни нашли смерть в бою, другие сели на скамью подсудимых.

Советская власть гуманно отнеслась к заговорщикам. 18 ноября 1921 года их дело рассматривалось на заседании коллегии Якутгубчека. Шестеро наиболее активных участников заговорщической организации были приговорены к двум годам лишения свободы каждый, а одиннадцать остальных, слепо следовавших за кулаками, в том числе и Семен Аргунов, — к одному году лишения свободы. Далее в постановлении коллегии говорилось:

Много лет спустя, вспоминая свою боевую молодость, Владимир Антонович скажет:

— Ликвидация тайной кулацкой организации в Намском улусе была первым большим делом, в котором я принимал участие как оперативный работник. Но с ним у меня связаны и печальные воспоминания. Враги не забыли тех, кто помогал нам разоблачать заговор. В марте 1922 года, когда Намский улус оказался во власти бандитов, они схватили: Дмитрия Винокурова, Ивана Лебедева, Тимофея Охлопкова, Евсея Сивцева и жестоко замучили их… Это были мужественные ребята, такие не забываются…

В напряженной, опасной до риска работе по налаживанию нормальной деятельности органов молодой Советской власти, под свист бандитских пуль проходила молодость Константинова.

Шестнадцатилетним пареньком пришел Володя в партизанский отряд. С такими же лихими, как и сам, ребятами гонялся он в верховьях Лены за кулацкими бандами. Здесь получил первые уроки ненависти к врагу: увидел сожженные избы, растерзанные тела стариков и детей — так люто, по-зверски мстило кулачье и его прихвостни тем, кто вставал на сторону Советской власти. И чем изощреннее в своей злобной ненависти к новой жизни был враг, тем выше поднималось в бойцах партизанских отрядов чувство долга перед, народом и революцией. Как сталь в огне, в боях закалялись будущие чекисты, под крылом коммунистов росло, набирало силу молодое племя стражей революции.

Константинов был в числе первых чекистов Якутии, с гордостью называвших себя дзержинцами. Трудная судьба выпала на их долю, но они, дети рабочих и крестьян, были бесстрашны в борьбе с врагами и делали все для того, чтобы защитить революцию.

…В 1923 году над Якутской АССР нависла угроза пепеляевской авантюры. Под руководством партийной организации республики шла мобилизация боевых и политических сил края, способных сорвать планы белогвардейщины. Надежной силой в подготовке отпора контрреволюции были чекисты. В ОГПУ создается специальный отдел для ведения разведывательной работы в тылу противника. Заместителем начальника подразделения назначается Константинов. Задача стояла чрезвычайно ответственная и сложная: находясь в стане врага, добывать сведения о нем — о дислокации и численности войск, их боевом оснащении и состоянии. Эти разведывательные данные ждало командование Красной Армии.

Было выделено три главных направления, на которых повели работу бойцы невидимого фронта: Амгинское, где были сосредоточены главные силы Пепеляева, Мегино-Кангаласское — против частей генерала Ракитина и Борогонское, где оперировали банды Говорова.

Работа разведчиков осложнялась тем, что еще до прихода пепеляевцев бандитские главари «растворили» в массе местного населения своих людей, которые были их ушами и глазами: следили за передвижением красных отрядов, брали на заметку активистов Советской власти, распускали провокационные слухи. Иными словами, противник имел свою разведку и контрразведку. Особенно в этом деле преуспевал Артемьев — главарь банды. Один из его агентов, некто Иванов, даже установил связь с пепеляевской разведкой, растянув таким образом фронт своей деятельности. Будучи арестованным, он на допросе 28 апреля 1923 года показал:

Не трудно представить, в каких зачастую рискованных обстоятельствах оказывались чекисты, выполнявшие разведывательные задачи, в условиях малочисленного населения районов, где люди практически знали друг друга в лицо и появление каждого нового человека в поселке или улусе не могло остаться незамеченным. Сколько находчивости, изобретательности, отваги требовалось от тех, кто действовал в тылу противника, помогая готовить успех завтрашних наступлений отрядов Красной Армии. В этом многотрудном деле наши разведчики всегда находили надежных и верных помощников в среде бедняков, сердцем тянувшихся к своей народной власти. «Мы из ЧК» — эти доверительные слова звучали для них как пароль, и открывались двери батрацких юрт, светлели лица задавленных нуждой и белым террором простых людей.

«Силы и мужество в этой работе мы черпали в живом примере своих старших товарищей», — не раз говорил Владимир Антонович.

Большим счастьем для себя он считал знакомство и совместную, хотя и непродолжительную работу с Григорием Сыроежкиным — отважным чекистом, соратником Дзержинского. Они встретились в 1928 году в Верхоянске, где в то время работал Константинов.

писал в воспоминаниях Владимир Антонович.

То время в Верхоянске было тревожным: по тайге рыскали бандиты, они терроризировали население, вели настоящую охоту за активистами местных органов власти. Забот у чекистов было много и приезд Сыроежкина оказался как нельзя кстати. Он помог разработать план по выявлению и захвату главарей банд и сам принял участие в этой рискованной операции. Под видом белого офицера появился в самом логове врага и во время затянувшейся попойки выведал у бандитов места нахождения главарей и тайников с оружием. Операция прошла успешно.

Короткое знакомство с Сыроежкиным оставило глубокий след в жизни Константинова и его товарищей. Они в полной мере испытали на себе влияние яркой личности этого умного, храброго, внимательного к людям человека.

«Для нас он был, как бы олицетворением всей замечательной плеяды соратников Феликса Эдмундовича Дзержинского», — говорил Константинов. Общение с такими людьми, по признанию Владимира Антоновича, давало тот заряд сил и уверенности, который помогал успешно преодолевать трудности, встречавшиеся на долгом пути службы в органах госбезопасности. А это был ратный путь бойца, отмеченный высокими наградами Родины — орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды. Была среди наград еще одна, очень дорогая и памятная. В постановлении ЯЦИКа от 30 декабря 1930 года говорилось, что Константинов Владимир Антонович награждается именным пистолетом «…за преданность пролетарской революции…»

В этой четкой, емкой формулировке выражена суть ратных и трудовых дел чекиста Константинова. Этим критерием выверял он каждый шаг на своем жизненном пути.

…Стоит в селе Жиганске, на высоком ленском берегу, старинный деревянный домик. Здесь последние годы жил Владимир Антонович Константинов. Тихими летними вечерами любовался он неоглядной ширью великой реки, проплывающими мимо караванами судов, уходящей за горизонт тайгой, и его старое больное сердце наполняло чувство исполненного долга перед этим привольным богатым краем, перед людьми, которых он любил, за счастье которых боролся.