Простон, ознакомившись с его писаниной, недоволь­но напомнил ему:

—  

Вы ничего не написали тут о Швейцарии, а ведь вы там были в этом году?

— 

Не был я там.

— 

Как «не были»?

—

Очень просто. Мне там нечего было делать.

—

Даже в банке «Эверальдо» не были?

— 

Не был!

— 

Но в нем у вас лежит приличный вклад. Неужели вы совсем забыли об этих своих деньгах?

— Эти деньги в банке являются неприкосновенным се­мейным запасом на крайний случай, — пояснил Юргенд.

— 

Понятно!

— 

Что вам стало понятно? — начал волноваться, чувст­вуя надвигающуюся опасность, но еще не видя ее, спросил Юргенд,

— 

Понятно то, что понятно, — ответил ему, повеселев, Простон. Собранная ими информация о том, что Потсбернер не посещал банк «Эверальдо», была подтверждена те­перь самим пленником. Поэтому он, обращаясь к охранни­кам, не называя никого из них ни по имени, ни по кличке, потребовал:

— 

Уведите его назад в камеру.

—  

Но вы мне обещали отпустить меня домой, — в рас­терянности напомнил Юргенд Простону.

—  

Я вам обещал и сдержу обещание, но только после того, как проверим изложенную вами на бумаге информа­цию. Если, конечно, она окажется правдивой.

—

А что вы будете проверять?

— 

То, что нужно, — довольно улыбаясь, ответил Про­стои, но Потсбернер его улыбки видеть не мог, а поэтому никак не отреагировал на нее.

Вновь оказавшись один в своей камере, непрерывно вышагивая от

стены

к стене, Юргенд до боли в мозгах пы­тался решить мучающую его задачу: «Зачем главарю банды понадобилась

информация

о его  деловых встречах в уходя­щем году? Почему он не потребовал выкупа?..»

Таких вопросов, начинавшихся с «зачем» и «почему», у него в голове роилось множество, но ни на один из них он не имел уверенного ответа.

ГЛАВА 56

.

ЩУПАЛ

ЬЦ

Ы «СПРУТА»

После беседы с Потсбернером Ричард Простон присту­пил к осуществлению своей операции по выкачиванию де­нег со счета заложника. В первую очередь он, зная номер телетайпа банка «Эверальдо», находящегося в швейцарском городе Люцерн, отправил туда телетайпограмму с текстом следующего содержания: «Уважаемый мистер Хельмут Гоф­ман, завтра ровно в десять часов прибуду в руководимый вами банк для закрытия своего счета. Прошу к моему при­бытию подготовить наличностью в крупных банкнотах — Юргенд Потсбернер».

Только получив на руки копию отправленного телекса, он вернулся к себе в кабинет и незамедлительно вызвал к себе Феликса Бзежинского, по кличке Умник, Халвуса Стилла, имевшего кличку Сом и Гаспара Корина — Клыка. У каждо­го из них на руках были фальшивые паспорта. Они были го­товы по первому требованию босса лететь в Швейцарию, правда, пока еще не зная, с каким поручением.

Ричард Простон ознакомил их с текстом копии теле­тайпограммы и подробно рассказал, что будет входить в обязанности каждого. Бзежинский должен был по паспор­ту Юргенда Потсбернера, выдавая себя за него, получить в банке валютный вклад. Морально и психологически он уже был готов к выполнению поручаемого ему Простоном за­дания. Феликс Бзежинский был и одного роста, и возраста с Потсбернером. Правда, другого сходства между ними не наблюдалось. Но этого, в соответствии с планом операции, и не требовалось, так как в паспорт настоящего владельца искусно была вклеена собственная фотография Бзежинско­го.

Наиболее трудную и опасную часть операции Простон решил поручить Феликсу не случайно. Ранее Бзежинский был преуспевающим бизнесменом, вращался в кругах высшего общества, умел показать себя с лучшей стороны, знал, где и когда могут потребоваться изысканные манеры. А главное — имел их, в отличие от остальных участников. По-видимому, именно эти его способности и позволяли ему успешно мошенничать несколько лег подряд, приумножая свое личное состояние. Но в одно «прекрасное» время его арестовали сотрудники ФБР, на его сбережения и недви­жимость наложили арест. Он был осужден на десять лет лишения свободы, а описанное его имущество было кон­фисковано и продано с молотка. Все накопленное ушло на уплату долгов и возмещение убытков потерпевшим.

Отбыв наказание и освободившись из тюрьмы, Бзе­жинский уже не мог ни вращаться в высших кругах общес­тва, ни продолжать заниматься мошенничеством. Для но­вого старта ему не хватало подходящего случая, а прежде всего — больших денег, без которых начинать игру не име­ло смысла.

Время, проведенное за решеткой, не пропало даром, он познакомился там со многими профессиональными пре­ступниками, которые приняли его в свою среду, что впос­ледствии ему очень пригодилось.

Выйдя на свободу и помыкавшись по стране  Бзежин­ский понял, что самостоятельно ему нового капитала, не сколотить. Он не мог даже прокормить себя и был вынуж­ден обращаться к помощи благотворительных организаций. А ведь приближающаяся старость еще больше усложнит жизнь. Как тут быть? Что делать? Эти извечные вопросы стали постоянно мучить ею голову.

Случай однажды свел его с одним бывшим заключен­ным, с которым у Бзежинского в тюрьме когда-то возни­кли дружеские отношения. Если бы не его феноменальная

зрительная память, Феликс ни за что не узнал бы в прилич­но одетом джентльмене за рулем дорогой машины того са­мого Фалвуса Стилла, которого там все звали Сомом.

Сом пригласил Бзежинского в свою тачку и отвез его в первоклассный бар, где угостил плотным ужином с горя­чительными напитками. Внимательно выслушав во время еды все жалобы Бзежинского на тяготы его жизни, Сом про­никся к нему сочувствием и при расставании пообещал ока­зать ему содействие в поисках «работы», договорился с ним

одне

и времени их новой встречи.

Встретив Феликса, Сом сразу понял, как тот может быть полезен их организации, но без разрешения лейтенан­та он не имел права ни рассказать своему бывшему товари­щу, чем они занимаются, ни спрашивать, желает ли он к ним присоединиться. Лишь получив разрешение у лейтенанта на прием в их организацию нового человека Сом .ознако­мил Бзежинского с их деятельностью и с его согласия ввел его в свою группу.

Благодаря своим деловым качествам и способностям Бзежинский, получив кличку «Умник», обскакал по иерар­хической лестнице не только Сома, но и своего лейтенан­та, сделавшись приближенным самого босса. Теперь Умник подчинялся только Ричарду Простону и выполнял только его личные задания.

В знак благодарности Сому, который помог ему вырваться из нищеты, теперь уже Бзежинский потянул его за собой вверх, а тот — своего давнего кореша Гаспара Корина по кличке Клык.

Указанная троица доверяла только друг другу и больше никому на свете. Они жили своим мирком, искренне счи­тая остальных врагами.

Сом и Клык покорно уступили лидерство в группе Бзежинскому, даже не пытаясь бороться с ним. Одно дело — придушить, утопить, задавить машиной кого-либо. Это им неоднократно приходилось совершать в жизни с професси­ональным мастерством. И совсем другое дело — вооружив­шись серым веществом своего мозга, провернуть сложную многоходовую операцию, да еще чтобы она завершилась успехом.

Таких удачных совместных операций эта группа про­вернула уже достаточно.

Ближайшее окружение Ричарда Простона, хотело бы оно этого или нет, мгновенно оказывалось в курсе собы­тий. Через него об осуществленных делах волнами расхо­дились слухи по всему городу, и знакомые Сома и Клыка узнавали о похождениях своих товарищей и новых успехах в «работе», удивляясь их способностям и везению. Такое уважение и похвалы друзей щекотали самолюбие Сома и Клыка, они возомнили себя сверхчеловеками, избранника­ми, на которых обратил внимание и держит под своей ру­кой сам босс Нью-Йоркской мафии.