—  

Ну это был бы полный дундук! Он же этим автома­тически сам себе подпишет смертный приговор.

— 

Почему ты так думаешь?

—  

Потому, что тогда все уважающие себя воры сочтут для себя за честь уничтожить обидчика, куда бы он ни уехал и где бы ни. вздумал скрываться. Понимая такой расклад, авторитеты, если Лесник из-за чего-то становится в позу, бес прекословию, уступают ему.

— 

Если он такой серьезный преступник, куда милиция смотрит? Почему она серьезно не возьмется за Лесника?

—

Менты отлично информированы о личности Лесни­ка, но у них нет подходящих лаптей, чтобы обуть в них Лес­ника. Он им не по зубам.

— 

Почему?

—   

Может быть, потому, что давно отошел от крими­нальных дел, а может быть, научился так работать, что пос­ле себя не оставляет следов.

— 

Спасибо тебе, Николай Сергеевич, за информацию в отношении Лесника. Я подумаю над тем, что ты мне сей­час сказал и, по-видимому, буду вынужден воспользовать­ся твоим советом. Тем более, что других вариантов у меня нет, — пожимая на прощание руку Жигану, заметил Голдобеев.

Возвратившись к своему столу и сев в кресло, Голдобеев задумался: «До чего мы докатились? Куда идем? Если я, законопослушный человек, вынужден обращаться за защи­той своих интересов не в правоохранительные органы, обя­занные надлежаще меня защищать, а к воровскому автори­тету. А ведь придется идти .к нему на поклон. Что делать, если нет другого выхода.»:

Продолжая сомневаться в правильности принятого ре­шения, он взял в руки телефонный справочник абонентов города и, найдя в нем домашний номер Гончарова-Шмакова В.С., набрал его на своем аппарате.

—

Я слушаю! — раздался на другом конце провода жен­ский голос.

—

Дом Виктора Степановича?

—

Да!

— 

С кем я беседую?

—

А с

кем я веду разговор? — послышался встречный вопрос.

— Я Голдобеев Юрий Андреевич, владелец фирмы «Стимул».

— 

Очень приятно, Юрий Андреевич, с вами познако­миться. Вы беседуете с супругой Виктора Степановича, Аль­биной Илларионовной. Что вас побудило позвонить нам?

—

Альбина Илларионовна, не сочтите за труд, пригла­сите, пожалуйста, к телефону Виктора Степановича.

— 

Вы знаете, он только сегодня вернулся домой из Аме­рики, очень устал и сейчас отдыхает. Может быть, вместо него я смогу вам чем-то помочь?

— 

Мне хотелось бы с ним встретиться и поговорить.

— 

Сообщите мне свой номер телефона. Когда муж от­дохнет, он вам позвонит, — поведала она ему, как школь­нику, прописную истину. Чувствовалось, что телефонная беседа женщине не в тягость.

Голдобеев сообщил Альбине Илларионовне номера служебного и домашнего телефонов, сказал, что будет ждать с нетерпением звонка Виктора Степановича.

Но Голдобеев плохо знал жену Лесника, если рассчи­тывал, что та поспешит немедленно к мужу с сообщением о произошедшем разговоре. Он не был для нее таким авто­ритетом, как сват Душман, а значит, исполнение его про­сьбы было безжалостно отложено до следующего утра.

Только в восемь часов утра Лесник позвонил домой Голдобееву:

— 

Здравствуйте! — послышалось в трубке.

—

Доброе утро, — ответил Голдобеев.

— 

Как я полагаю, я беседую с Юрием Андреевичем?

— 

Именно так.

—   

Звонит Гончаров-Шмаков, мне сегодня утром суп­руга сообщила, что вы мне вчера вечером звонили домой и оставили номера своих телефонов, чтобы я позвонил вам.

—

Да, я просил об. этом.

—

Зачем я вам понадобился?

— 

У меня к вам очень серьезный разговор, но не теле­фонный.

— 

Вам нужна встреча со мной? — быстро сориентиро­вавшись, переспросил Лесник Голдобеева.

-Да!

— 

Не возражаю. Где конкретно вы хотели бы провести встречу со мной?

—

Чтобы вас сильно не беспокоить, я мог бы приехать к вам домой.

— 

В какое время?

— 

Хоть сейчас.

— 

Не возражаю! Вы знаете, где я живу?

—

Да!

— 

Приезжайте! Жду!

Голдобеев вместе с водителем и охранником подъехал на своей машине к дому Лесника. Вышедший к нему на­встречу Угрюмый проводил гостя в кабинет Лесника. По дороге туда Голдобеев натолкнулся на хозяйку дома Альбину Илларионовну и вручил ей букет живых роз и коробку дорогих французских духов.

Угрюмый, проводив гостя, в кабинет хозяина, оставил его там,

а сам вышел. После

обмена рукопожатиями с гос­тем Лесник предложил:

— 

Чашечку кофе?

—  

Благодарю! Я столько наглотался, кофе, что от него во рту и сейчас горечь стоит — присаживаясь в указанное Лесником кресло, отказался Голдобеев.

— 

Тогда давайте перейдем сразу к деду, говорите, что вас привело ко мне?

—   

Я, конечно, понимаю, что своим визитом ставлю вас, да и себя тоже, в двусмысленное положение, но обстоятель­ства таковы, что я заранее приношу извинения за свое втор­жение к вам. Я вынужден был пойти на такой шаг.

Видя смущение гостя, Лесник, улыбнувшись, как бы подбадривая его, посоветовал:

—

Уж если вы приехали ко мне, дорогой мой, то не стес­няйтесь и говорите о цели своего визита.

—   

Шесть дней тому назад, среди бела дня, бандиты, избив водителя машины, в которой ехал мой внук, похити­ли его и увезли неизвестно куда...

— 

Я понимаю вас и сочувствую вашему горю, но при чем тут я? Неужели вы думаете, что налетчиков подослал к вам я?

—  

Извините меня, Виктор Степанович, я вас ни в чем не подозреваю, а, как сказал в начале нашей беседы, при­шел к вам за помощью.

— 

Почему вы вдруг решили, что я возложу на себя фун­кции милиции и стану искать похитителей?

— 

В моей фирме работает шофером бывший зек. Узнав о моем горе, он посоветовал обратиться к вам за помощью, сказав, что вы в преступном мире пользуетесь авторитетом, и, если захотите, то сможете помочь мне найти моего вну­ка.

— 

Какой же это грамотей дал мне такую хвалебную ха­рактеристику? Уж не Жиган ли?

— 

Он самый! — удивляясь осведомленности Лесника, подтвердил Голдобеев.

— 

Ну как он, в вашей фирме прибился?

—  

Его работой я вполне доволен. Он женат, обзавелся двумя детьми.

— 

Мужичья жилка в нем возобладала, пускай живет по- своему, — как бы вынося приговор, произнес Лесник. — Так за какой же помощью вы ко мне пришли? В чем она кон­кретно должна выражаться?

—

У вас обширные связи среди криминального контин­гента. Найдите похитителей моего внука. Пускай они вер­нут его домой. Я дам им за него любой выкуп в пределах

своего состояния.

—

Как я понимаю, вы хотите привлечь меня в качестве своего посредника, для контакта с похитителями.

— Вы меня правильно поняли.

—

Как дед нескольких внуков, я от души хотел бы вам помочь, но не могу.

— 

Почему?

—

Много причин. Например, хлопотно, а в моем воз­расте человеку, кроме здоровья, требуется только покой.

—

Не будет вашей душе покоя, если вы мне откажете. Почему вы не хотите мне помочь, если это вам по силам?

— 

Видите ли, Юрий Андреевич, насколько я понял, поисками вашего внука занимаются менты, пардон, работ­ники милиции.

— 

Конечно! После пропажи внука я сразу заявил об этом в прокуратуру и в милицию.

—

Я был уверен именно в таком ответе, а поэтому отка­зываюсь помогать вам.

—

Вы не могли бы разъяснить мне мотивы своего отка­за?

—  

Могу, потому что знаю вас давно и уважаю. Но пре­жде всего повторю, что я вам согласия на помощь не

давал.

Позволю, с вашего согласия, порассуждать вслух, и над­еюсь, в моем рассуждении вы услышите ответ на свой во­прос. Если я найду вашего внука у похитителей и возвращу его вам, то работники милиции безусловно обязаны будут у меня спросить, а кто же такие эти преступники, где они живут и как там будет удобнее их задержать и привлечь к уголовной ответственности? В некоторых кругах уголовный кодекс называют «букварем для зеков». Так вот, я этот бук­варь изучил в совершенстве, и знаю, что по закону обязан

дать им показания. Иначе могут меня привлечь к уголов­ной ответственности за недоносительство или укрыватель­ство преступников. Я верно рассуждаю?