Когда Жиган посчитал, что на сегодня свои обязаннос­ти по работе в гараже он полностью выполнил и имеет пол­ное моральное право идти домой, к нему подошел

завгар

Задерака Николай Анатольевич:

— 

Николай Сергеевич, ты не спеши забирать из маши­ны свои вещи. Пока оставь все там, — дружески посовето­вал тот ему.

— 

Что за проблемы, тезка?

—

Тебя хочет видеть Юрий Андреевич.

—

Зачем я ему понадобился?

—  

Он тебя ждет в своем кабинете. У него и получишь ответ на свой вопрос. Мое дело только передать его прось­бу тебе, — считая свою миссию выполненной, покидая Жигана, ответил тот.

Если бы он понадобился кому-то другому, кто вздумал бы отнимать у него личное время, то Жиган так бы оттянул того по фене, что высунутым изо рта от удивления языком обеспокоившего его товарища можно было бы на шее завя­зать галстук. Но для Жигана личность Голдобеева была не­пререкаемым авторитетом. Не пойти на встречу к нему для Жигана было западло.

Закрыв кабину машины на ключ, как ему советовал Задерака, Жиган из гаража направился в контору. Увидев

зашедшего к нему в кабинет Жигана, Голдобеев, поднявши

сь

из кресла и подойдя к нему, поздоровавшись с ним за руку, произнес:

—  

Здравствуй, Николай Сергеевич. Присаживайся поближе ко мне, — указывая ладонью на кресло, предло­жил он, — у меня есть с тобой долгий разговор.

Присев в предложенное кресло, Жиган заметил, что с Голдобеевым творится что-то неладное. В поведении генерального директора фирмы не было прежней бодрости, вы­глядел он каким-то унылым и подавленным.

— 

Только вот приехал из Вены, — чтобы не молчать, сообщил Жиган Голдобееву.

— 

Ну, как съездили?

— 

Все хорошо прошло, без происшествий.

— 

Я рад за вас, — думая о чем-то своем, произнес Гол­добеев. Подумав, внимательно посмотрев на Жигана, он после некоторой паузы поинтересовался у него:

—

Ты Василия Филипповича знаешь?

— 

Кто не знает шоферов, которые возят начальство? — беспечно улыбнувшись, ответил Жиган.

—  

Пять дней тому назад он в обеденное время поехал на своей «волге» в школу за моим внуком Мишей, чтобы отвезти его домой. По дороге туда у машины спустил скат, возможно, такую поломку ему подстроили злоумышленни­ки. Он поставил запаску. Только собрался ехать дальше, как кто-то сзади его оглушил. Налетчики увезли его куда-то, там сняли с него верхнюю одежду, одели в нее своего человека, который увез моего внука из школы, а куда — пока никто не знает.

— А

что стало с Василием Филипповичем?

—  

Налетчики после похищения внука вернули Васи­лию Филипповичу одежду, положили в багажник «волги»,

отогнали ее на кладбище и там оставили с ним.

—

До сегодняшнего дня какие меры вы предприняли, чтобы найти своего внука?

—

Я сообщил о его пропаже в милицию и прокуратуру. Они вроде бы ищут внука, но пока безрезультатно.

—  

Вот козлы, нашли кого обижать, — скрипнув зуба­ми, сердито произнес Жиган, наконец-то осознав всю тя­жесть свалившегося на Голдобеева горя. — Какую сумму выкупа хотят получить налетчики за возврат вам внука?

— 

Вот в этом как раз вся загвоздка. Они о себе не дают знать ни письменно, ни по телефону.

— 

Интересную они тактику выбрали. И сколько же они будут с вами в молчанку играть?

—  

Кто знает, чего они хотят, — разведя руками, отве­тил ему Голдобеев. — Понимаешь, Николай Сергеевич, я не могу больше ждать, когда налетчики соизволят позво­нить мне и сообщить о своих условиях. Дело в том, что каж­дый час, я не говорю о днях, каждый час заточения моего внука может пагубно повлиять на его психику. Ведь он в руках не врачей или учителей, а бандитов. Они могут пока­лечить всю его жизнь, сделав если не дураком, то идиотом. Не дай бог, он попал в руки какого-то маньяка, тогда у нас вообще нет шансов увидеть его живым...

—

Я думаю, что вы имеете дело не с маньяком.

— 

Почему ты так считаешь?

— 

Как правило, маньяки действуют в одиночку, на хапок, а в вашем случае просматривается сговор группы лиц, которые с похищением Михаила, связывают далеко идущие планы, в которые его смерть не может входить.

—

Я тоже склоняюсь к этой мысли, что Мишу украла хо­рошо организованная группа в качестве заложника. Я пере­брал и использовал все известные мне способы выхода на бандитов, но они оказались непродуктивными. Ты у меня — последняя надежда, помоги мне найти этих негодяев!

Просьба Голдобеева удивила и ошарашила Жигана, что можно было увидеть по его широко раскрывшимся глазам.

—

А как я вам, Юрий Андреевич, могу помочь? Я ведь с вашей помощью уже давно порвал все связи с блатным ми­ром. Он меня, в свое время, отторгнул от себя. Я радуюсь, что он меня не трогает и оставил в покое.

Ответ Жигана разочаровал Голдобеева, так как он для него был последней надеждой из тупикового выхода, но объективно рассудив, он нашел в себе силы заявить:

— 

Ты, Николай Сергеевич, прав. Тебе с теми негодяя­ми, которые едва тебя не убили, по принципиальным во­просам встречаться нельзя. Они не люди, а звери. Что мне еще предпринять для освобождения Миши? К кому обра­титься? — как бы забыв о присутствии в кабинете Жигана, задумчиво произнес Голдобеев.

Жиган посчитал, что вопрос был обращен к нему, и вместе с Голдобеевым стал думать над решением. Подумав, он произнес:

— 

У меня есть идея в этой части, но не знаю, захотите ли вы ею воспользоваться.

— 

Говори! Утопающий хватается за соломинку.

— 

В нашем городе живет вор в законе, огромный авто­ритет в преступном мире, только он может вам помочь.

— 

Кто такой?

— 

Гончаров-Шмаков Виктор Степанович, известный в преступном мире под кличкой Лесник.

—  

Как же, я Виктора Степановича знаю. Но знаю не как вора, а как крупного бизнесмена. Неужели ой в таком солидном возрасте продолжает заниматься не только биз­несом, но еще и балуется преступлениями?

— 

Не знаю ничего о темных делах Лесника. Возможно, он уже отошел от этого. Но я точно знаю, что все авторите­ты области, а возможно, и страны, прислушиваются к его голосу.

—  

Как же ему удается с ними находить общий язык в такой неуправляемой жизни?

— 

Это в вашем мире бизнеса живут по законам джунг­лей, тогда как воры стараются, правда, не все, придерживаться воровского закона.

— Мне что-то не верится, что какой-то старик может влиять своим авторитетом на отъявленных бандитов.

— 

Влияет, и еще как, — заверил Голдобеева Жиган.

— 

Интересно, как ему это удается?

— 

Кто его знает!

— 

Ну а ты как думаешь?

—  

Я знаю много воровских авторитетов, которые в масть вошли, убивая своих конкурентов. Как правило, такие шустряки долго не живут. На них втихаря или буром наваливаются такие же шакалы. Ну, они косят друг друга, занимаясь самоедством. Не понимают, что зло порождает зло. Лесник ни с кем не конфликтует. Никому «дороги не переходит», свой авторитет никому не показывает. Да, не показывает, но не дай бог, кто-то посмеет не понять его, если он встанет в позу. Ни одна воровская сходка воров страны не проходит без его участия, и он на ней не послед­ний. Вот почему авторитеты его уровня доверяют ему раз­решать возникающие между ними споры и конфликты. Наверное, поэтому он всем скороспелым буграм, паханам, прочим авторитетам не по зубам.

—  

И что, никто из молодых, но крутых во

ров

не пыта­ется

с ним

выяснять

отношения?

— 

Лесник с таким даже разговаривать не станет, —

скривив на лице гримасу пренебрежения, сообщил Жиган.

—

А если этот молодой шустряк возьмет да и убьет ва­шего Лесника для своего самоутверждения?