Конница – это разящий и непредсказуемый для врага меч в руках военачальника. И на поле боя победит тот, кто сумеет наиболее эффективно применить эти маневренные и подвижные войска.

И Алексей Каледин стал последовательно излагать своё видение применения кавалерии и казачьей конницы в оборонительных сражениях, в наступательных операциях, для ведения разведки в глубине обороны противника, расстройства его тылов, системы управления и мобилизационных мероприятий врага в приграничной полосе.

Великий князь делал пометки по ходу выступления юнкера, глаза его горели дивным светом и он всем своим видом, жестами и краткими репликами высказывал полное одобрение выступлением юнкера и свой восторг в наиболее острых местах его доклада.

– Безусловно, – завершил своё выступление юный Каледин, – мы все готовы отдать жизнь за Веру, Государя и Отечество.

Но это – самое простое. А вот чтобы непорушной была наша Вера, прочным положение Отечества и непоколебимым трон Государя – мы должны в любом бою сломить волю противника, победить его и выжить.

Выжить не любой ценой, нет, войны без жертв не бывает, а сохранить войска, их дух, веру в победу – в этом всё искусство командира, военачальника.

Сегодня жить только опытом прошлого нельзя. Это прямой путь к поражению.

Насыщение войск средствами связи, появление первых аэропланов, а они непременно будут в войсках, уже совсем скоро, пулемётов и масс артиллерии, ставит на повестку дня вопрос нашего соответствия требованиям времени.

Мы не можем дать противнику шанса опередить нас в решении современных подходов к ведению боя. Это лишняя и ничем не оправданная, невосполнимая кровь наших солдат, лишние жертвы и даже проигрыш в войне, если мы не будем вооружены лучшей техникой, лучшим оружием и лучшей тактикой ведения боя.

Впервые в то время, именно в выступлении Алексея Каледина прозвучал термин – взаимодействие всех родов войск.

Об этом ещё никто не говорил в русской армии, а молодой юнкер уже обеспокоенно и по-юношески остро, ставил вопросы манёвра огнём артиллерии, сопровождения её ударами наступления в глубину обороны противника.

Не обошёл он своим вниманием и начавшуюся моторизацию войск, и её сопряжение с действиями кавалерии.

Звершил же он своё выступление словами:

– Ваше Высочество!

То, что мы все готовы отдать жизнь за Отечество, не подлежит никакому сомнению.

Но это, как я уже говорил, самое простое. Главное же, я думаю, в любом сражении, в любом бою, надлежит быть способным противопоставить противнику такую тактику ведения боя, такие приёмы и средства его организации, чтобы он изначально был обречён на поражение.

Любое сражение за Отечество, даже бой – это не просто столкновение чисто военных интересов. Это борьба двух культур. Двух мировоззрений. Я думаю, и убеждён в этом, что это самое главное. Поэтому нам надлежит быть как можно ближе к главному действующему лицу сражений – простому солдату.

Уверует он в нас – тогда не будет неодолимых для нас препятствий, преград. Тогда мы все преодолеем и всё превозможем.

– Поэтому, господа будущие офицеры, – и он повернулся к массе юнкеров, которые сидели в центре зала, – только наш личный пример – самое главное, самое решающее условие победы. И об этом мы должны помнить всегда.

Пошёл юнкер и дальше, чем крайне напугал руководство училища:

– Ваше Высочество!

Наш солдат одолеет все невзгоды и испытания войны. И Вы, не раз смотревший смерти в лицо, тому свидетель. Но он должен всегда знать высшие цели военного противоборства, он должен чувствовать себя гражданином Великого Отечества, которому близки и понятны все действия верховной власти, направленной на возвеличение нашей Родины.

Без осознания целей военного противоборства – армия будет парализована, она не выполнит возложенную на неё миссию. Она никогда не сможет стать народной, в полном смысле этого слова…

Зал, по инициативе сокурсников и товарищей Каледина, взорвался овациями.

Сам Великий князь, забывшись, истово аплодировал юному юнкеру.

По завершении конференции он пригласил Каледина на беседу.

Выслушав рапорт бравого юнкера, среднего роста, коренастого, с традиционным смоляным чубом, пробивающимися на верхней губе усами, степенно подошёл к нему, сердечно протянул руку и надолго задержал в своей, огромной, подрагивающую от волнения горячую кисть Каледина.

– Здравствуй, молодец! Благодарю тебя за отличный доклад. Сделать такое сообщение может только человек светлого ума, пытливый, неугомонный, увлечённый, который серьёзно готовится к стезе защитника благословенного Отечества и престола.

Хвалю! И поздравляю тебя со старшим урядником. Заслужил. А ещё – с отпуском за отличную учёбу. Проведай отца. Знаю и помню его, как достойнейшего офицера. Кланяйся ему от меня. За честь почитал, всегда, иметь под своим началом таких воинов.

Не только лихой казак, а умный, знающий офицер. Берёг своих казаков и всегда добивался в бою, чтобы его верх был…

Вдруг о чём-то задумался, зашёл в дверь смежной с кабинетом комнаты, и вышел оттуда, через минуту, держа в руках богатую, в серебре, шашку.

– Передай полковнику Каледину на добрую память, старший урядник, от корпусного командира. И кланяйся ему сердечно от меня.

И тут не сплоховал юный Каледин. Благоговейно обнажил клинок, на треть, из ножен, поцеловал его и обратился к Великому князю:

– Ваше Высочество! За отца своего, которого чту безмерно – позвольте сердечно поблагодарить Вас за высокую честь.

За весь род Калединых – уверяю Вас, что всегда будем ревностно служить во имя Великой, Единой и Неделимой России, во имя нерушимости Российского трона.

И приложив правую руку к сердцу, поклонился Великому князю.

Тот откровенно любовался так понравившимся ему юнкером:

«Хорошего сына воспитал Максим Каледин. Достойную замену вырастил. Далеко пойдёт этот юноша, если наши… чинодралы не загубят. И умён, и воспитан».

Вслух же сказал:

– Садись, старший урядник. Есть несколько минут – поговорим.

Дождавшись, пока Великий князь сядет в кресло, Каледин скромно присел у стола и приготовился слушать.

– Порадовал ты меня сегодня, молодец. Спасибо. Очень верно ты заметил, что будущие войны, а их и на твой век хватит, я в этом уверен, так как многие государства в мире могущества России страшатся и будут предпринимать любые меры, чтобы её ослабить, – будут совершенно иными.

А у нас, что весьма прискорбно, многие этого не хотят понимать и учат людей по старинке, совершенно не учитывая опыта передовых государств, да и своего собственного.

Командный состав боится новой техники и вооружения, плохо осваивает тактику ведения современного боя, не готовится к тому, что будущие войны будут маневренными, с привлечением больших масс войск, насыщенных автоматическим оружием, артиллерией.

Обо всём этом ты говорил совершенно правильно. И я пожелаю тебе, мой юный друг, не останавливаться в своих познаниях, готовить себя к предстоящим испытаниям с юных лет. В военном деле нельзя останавливаться, совершенствование познаний законов вооружённой борьбы не имеет пределов.

Но я хочу пожелать тебе и ещё одного – твёрдой воли, настойчивости в достижении поставленной цели.

У нас в России пока достигнешь её – лоб расшибёшь о косность и чванство чиновников. Поэтому – не страшись. Ничего не страшись. Правда – она одна. Верно служи Государю, береги солдат – и я верю, что военное счастье не минёт тебя.

Ревностная служба всегда будет замечена. И всегда пробьёт себе дорогу.

Удачи тебе, старший урядник. Хотел бы дожить до той поры, когда полки будешь водить в защиту Отечества.

Каледин встал из-за стола, вытянулся в струнку.

Великий князь подошёл к нему, уважительно похлопал по плечу:

– Ступай, голубчик. И отцу, отцу – кланяйся…

Расспросам начальства не было конца. Все, наперебой, выспрашивали у Каледина, что Его Высочество говорил, были ли у него какие-нибудь нарекания на порядок в училище, каково его мнение о конференции.